Месть вора

«А ведь прав Крокодил, – размышлял я, наблюдая с улыбкой за клоунским шоу. – К дуракам сильные люди всегда относятся без опаски, и внимание бдительной стражи мерзавца Хопина должно быть усыплено чуть ли не сразу. Конечно, если охранников он набирал не из бывшей "девятки". Не пора ли в разведку?»

Я поднял брошенную Крокодилом большую бутыль с остатками пива и, встав так, чтобы охрана отлично видела, чем занимаюсь, надолго приник губами к горлу, сделав за все это время лишь несколько маленьких глоточков. И то потому, что хотел пить.

– Эй вы, шоумены! – Я швырнул бутылку обратно. – Не пора ли прекращать. Все перемажетесь к дьяволу! Стыдно домой будет ехать. Пошли погуляем еще. Мартин! Леха!

Леха и погоняло Мартин на сегодняшний день были «псевдонимами» Крокодила. Мы все решили поменять имена на время поездки в Александровскую.

– Мартин! Ольга! Наташа!

Они наконец угомонились, Крокодил, к огромной обиде Катерины, в два глотка дохлебал их общаковое пиво. И все трое начали «чистить перышки», основательно перемазанные в грязи. И все это на виду видеокамер наружного наблюдения, явно в это время направленных на нас. Дежурный у мониторов за четверть часа, наверное, получил огромное удовольствие от разыгранного нами представления.

Зато потом мы совершенно беспрепятственно бродили вдоль забора, окружающего особняк Хопина, качали головами, изображая восхищение, тыкали пальцами куда ни попадя, подталкивали друг друга в плечо, дабы обратить внимание на нечто якобы интересное, хотя кроме сплошной стены из неоштукатуренного красного кирпича ничего примечательного перед нашими глазами не было. И – кроме камер внешнего наблюдения.

Крокодил насчитал их восемь штук. Признаться, я не отыскал ни одной, настолько хорошо они были замаскированы. Но недаром Крокодил два раза чалился по воровской статье. Уж где расставляют и как маскируют свое видеобогатство непрофессионалы-охранники, он знал превосходно.

– Правда, быть может, там были еще, – заметил он, стоило только нам отойти от забора. – Кто знает уровень этих охранничков? Эх, жаль, не удалось перекинуться словечком с кем-нибудь из них. Хоть бы кто из этих уродов выполз наружу отогнать нас от ограды. Я сразу в просек, что у них за подготовка. Из бывших вояк, из мусоров, просто с улицы, натасканные на коммерческих курсах, или все-таки профи. Мне достаточно пары минут, чтоб въехать в тему.

– Ну уж профи так просто не прочитаешь, – возразил я.

– Смотря какой профи. Бывало, и этих колол. Легко. Ведь среди них тоже есть лохи. Эх, везде есть разные люди. Куда ни кинь камушек, хоть к нам, хоть к мусорским, хоть куда еще, попадешь то в одного, то в другого, – вздохнул Крокодил так, будто эта проблема так уж сильно его долбила.

– Тебе, Крокодил, социологом быть, а не вором, – заметил я.

– А-а-а… Один хрен, что здесь, что там, что где еще – везде без понту, без навара. И перебиваются все наши совки бывшие с хлеба на соль в результате. Ну ладно, Знахарь. Будя о дерьме разговаривать. Ты лучше скажи, полезем в этот домик, что ты присмотрел?

Мы как раз оказались возле недостроенного кирпичного «терема» с двумя высокими башнями. Правда, эти башенки казались чересчур узкими для того, чтобы оборудовать в них нормальные лестницы, даже винтовые, но черт знает, быть может, у хозяина есть большая парусная яхта, и он привык бегать по вантам. А теперь закрепит в жерлах своих башенок обычные веревочные лестницы и будет лазать по ним не хуже, чем по корабельным снастям. В одной башенке у него будет обитать любовница, а в другую он будет удирать от жены, чтобы спокойно выпить бутылку водяры и запить ее пивом. А потом в конце концов ка-а-ак навернется по пьяни вниз вместе со своей веревочной лестницей!..

– …Денис! Дени-и-ис!

Я оторвал взгляд от башенок и не успел спуститься с них на бренную землю, из мира фантазии в мир материальный, как неожиданно ко мне крепко прижалась Конфетка. И совершенно поразила меня тем, что нежно коснулась губами моей щеки. Я чуть повернул голову, наши губы оказались рядом. В той близости, которую принято считать взрывоопасной.

«С кем угодно взрывоопасной, но только не с этой воинствующей мужененавистницей. Вернее, она тоже взрывается, только совсем иначе», – подумал я, памятуя о своей прокушенной накануне губе. И не сдержался. (Черт с ней, с губой! Наращу себе новую!) Поцеловал Конфетку так, как собирался сделать это вчера. И вдруг – о несказанное чудо! – она ответила на мой поцелуй. Робко. Как ученица седьмого класса. Так, будто делала это впервые. Мужененавистница! Девушка, из всех отношений с мужчинами признающая лишь деловые!

От удивления я с трудом перевел дыхание!

– Денис, милый. Опять? – прошептала она.

– Ну ты же больше меня не кусала. Ты даже чуть-чуть ответила.

– Дурачок, я не об этом. Я о том, что ты снова задумываешься. Что вчера, что сегодня, – улыбнулась Света. – И притом совсем неожиданно, на ходу. Когда-нибудь ты так расколотишься на машине. Вот задумаешься за рулем… Денис, милый, прошу: вернись с небес на землю.

Сейчас я, наоборот, был готов вознестись на самые небеса!!!

– Мы наконец пойдем смотреть эту чертову башню? – проскрипел у меня над ухом Крокодил.

Мне не надо было идти. Наверное, я смог бы легко долететь до «этой чертовой башни» по воздуху. Но не бросать же внизу товарищей, пользуясь тем, что умеешь летать.

– Пошли. – Я обнял Конфетку за хрупкое плечико, и мы так и отправились – тесно прижавшись друг к другу – на ревизию своего НП.

Благо вокруг него не было ни забора, ни даже низенькой оградки. Да и никаких дверей в дверных проемах, естественно, не наблюдалось. Судя по всему, стройка была заморожена на уровне каменно-кладочных работ. Видать, у заказчика не хватило фишек на то, чтобы финансировать столь грандиозный проект.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – поскрипел строительным мусором Крокодил. – Да Конфетка же, наконец! Отлипни от Знахаря! Не мешай работать. Помогай лучше… То ни к кому и на аркане не подтянешь, – ворчливо пробурчал он, – а то прилипла к человеку, не успев толком с ним познакомиться.

– Отвянь, слышь? Ведь достанешь когда-нибудь. Так закатаю в лобешник, что не подымешься, – лениво оставила за собой последнее слово Света, но от меня оторвалась.