Месть вора

Глава 4

БЕГЛЫЕ

– Двое, кажись, – заметил Валера Косяк, самый великовозрастный из бежавших месяц назад с вымьской зоны урок, и положил рядом с собой бинокль, в который тут же вцепился щуплый малорослый парнишка лет двадцати. – Кто-то из местных, точняк. Поохотиться выбрались. Побраконьерить. Дык што, Егорша? – Старший повернулся к одному из своих приятелей, загорелому до кофейного цвета мужику лет сорока с узкой, по форме похожей на большой кабачок головой и ежиком светлых волос, отросших за последний месяц на гладко выбритой обычно макушке. – Ты готов? Не ссыкливо?

– Собака у них, – густым басом заметил Егорша.

– Дык и ничо. Супротив ветра зайдем. Фикса, тьфу-тьфу-тьфу, дрессирована, без команды не тявкнет. Да и течки нету у ей сейчас. Так что не просечет нас никто. Гадом буду, не просечет… Я нутром просто чую, куда эти пидары попрутся с болота. Там в засаду и ляжем. Выйдут прямо на нас, а дале уже не зевай. И не киксуй. Дави на курок, и весь базар! Пора вам, пацаны, эту мокрую грань переступить. Потом пригодится по жизни. Просекаете?

– Ладнысь, – подал голос третий – тот, чья очередь сейчас была пользоваться «ЛОМО». – Помочим охотничков. Не хер там лазать, куды и не звали. – Он многозначительно похлопал ладонью по прикладу своего антикварного «Бюксфлинта», еще прошлого века, с тремя стволами – одним картечным и двумя пулевыми. – Вот тока валить здеся не в масть. По болоту далековато все слышно. Дождемся, когда в тайгу углубятся.

– Аха, – согласился Егорша и протянул руку к биноклю. – Дай-кось позырить, че там, блин, делаеццы у энтих туристов…

Ничего этого я не знал, натягивая на ноги горячие после просушки ботинки и радуясь при виде того, как мирно общаются между собой Трофим и Комяк. Похоже, что спасовец увлекся какой-то религиозной пропагандой. А в этом случае он может завестись очень надолго.

«Надо бы поторопить их со сборами, – решил я, – а то и так проваландались здесь целое утро. Обидно транжирить впустую такой погожий денек». Ловко увернулся от Насти, попытавшейся в очередной раз объясниться мне в любви, бодро крикнул:

– Вперед, экспедиция! – и отправился сворачивать спальники и палатки.

О том, чтобы соскочить из зоны и отправиться гулять по тайге, ни один из четверых и не помышлял еще за десять секунд до того, как в колонне зеков, возвращавшихся с работ на делянке, вдруг учинилась буза. Два мужика что-то не поделили между собой и сцепились прямо на марше с такой яростью, словно два бойцовых пса на площадке для собачьих боев. Конвой, состоявший из прапора и двух солдатиков-первогодков, скиксовал, а потом принялся палить в воздух. До тех пор, пока не опустели магазины.

Вот тогда Валера Косяк и свалил по-тихому в густые кусты. Сам не понимая, зачем это делает. Но чалиться предстояло еще восемь лет, на помиловку можно было и не рассчитывать, а перспектива очутиться в тайге без надоедливого конвоя казалась бывшему егерю настолько привлекательной, что он и сам не просек той темы, как ноги увели его с дороги, ведущей на зону, и понесли в глубь сузема.

Когда он остановился, хипеж в колонне уже прекратился, гам голосов поутих… А может, он даже и не заметил, как удалился от дороги настолько, что было ничего не расслышать? Косяк растерянно огляделся. Он и не представлял, что делать дальше, куда податься. Возвращаться на зону? Или сперва прогуляться по парме, провести ночь у костра, как когда-то давным-давно в старые добрые времена, а потом назвездеть мусорам, будто бы испугался выстрелов, ломанулся подальше от них с дороги в сузем и буквально уже через несколько шагов заблудился?

Нет, он однозначно не представлял, что предпринять, и стоял посреди небольшой полянки не в силах сделать хоть один шаг ни в ту (по направлению к зоне), ни в другую (в глубь пармы) сторону, когда из густого ельника вдруг появился еще один зек. Егорша – именно так называла его братва, без всякого погонялова, – подошел к Косяку, молча опустился на корточки и принялся ловко сворачивать самокрутку. Валера присел рядом с ним.

– Ну и че дальше? – нарушил молчание он. И сам за себя и ответил: – Месяцок погуляем по парме, отдохнем. Потом на зону вернемся.

– С голодухи за месяц издохнем, – отчеканил басом Егорша.

– Не издохнем. Я парму знаю получше любого в отряде. Если вообще не на зоне. И эти места изучил в свое время. Бывал здесь. Одним словом, тут в самой глуши есть несколько маленьких деревушек спасовцев-скрытников. У них с полей картохи можно тиснуть, овощей там… Посуду добудем. Грибов вокруг хоть обожрись.

– Без соли хреново. И без курехи.

– Добудем, – уверенно заявил Косяк. – Найдем, кого обнести. Уж парму я, слава Богу, знаю…

– Тады пошли, – перебил его Егорша и затушил в сыром мху хабарик. – И помаркуй, как собачек со следа сбить. По речке какой, что ли, пройтись?..

Но прежде, чем они нашли хоть какую-нибудь речушку, наткнулись еще на двоих беглых – рыжего Леху Лису и Макарону, молодых дружков-доходяг. Первый чалился по двести двадцать восьмой за наркоту, второй снасильничал пятнадцатилетнюю девку. Всякий раз, когда Макарона попадался Косяку на глаза, Косяк поражался: и как такая сопля смогла справиться с телкой, хоть и пятнадцатилетней! Рост чуть больше полутора метров; вес, наверное, около сорока килограммов. Со спины выглядит как семиклассник. Доходяга! Да такого бы кошка насмерть зацарапала! А он вот взял и снасильничал бабу…

Леха и Макарона драпали через парму, как два медвежонка, у которых только что подстрелили мамашу. Все равно куда, лишь бы побыстрее и подальше. Следом за ними увязалась белая лайка Фикса, обитавшая на зоне около пищеблока и, когда становилось скучно, провожавшая колонну мужиков на делянку.

– Стой! Стреляю! – гаркнул прямо над ухом Косяка Егорша.

Двое «медвежат» так и застыли на месте. Макарона даже поднял вверх руки.

Егорша удовлетворенно хмыкнул и продолжал:

– Лечь! Ноги раздвинуть, руки за голову! – И, дождавшись, когда оба паренька улягутся на мокрый мох, буркнул: – Мальчишки. – И выбрался из засады. – Подымайтесь, щенки! Отбой воздушной тревоги!