Страница 2 из 53
В зале было тихо, поэтому Янника, поймав гордый взгляд сидевшей на выступе Благочестивой Гутрун, не сразу поняла, что зал полон иллике. Они занимали все длинные лавки, стоявшие у стен. Их набралось человек сорок, не меньше, и среди них было много совсем незнакомых лиц. «Все-таки посвящение?! - испуганно забилась в висках девушки тревожная мысль, которую прервал низкий властный голос:
- Мы ждали тебя, Янника! Входи!
Высокая худая иллике, подруга матери и верховная жрица Снежной девы, выступила из-за спины Гутрун вперед, сурово сводя брови.
- Подойди, девочка.
«Старые интриганки! – помрачнела Янника, которая терпеть не могла подобных театрализованных представлений. – Неужели нельзя было предупредить?» Но разве можно будущей иллике стоять и злиться? Всем известно, что злоба убивает благодать Снежной девы и старит лицо… Девушка вздохнула, расправила плечи и гордо шагнула вперед, усилием воли запретив коленкам и губам дрожать.
Она шла вперед. Она шла к своей судьбе. Что-то щемящее, но в тоже время невероятно торжественное рождалось в душе. О! Янника! Ты пройдёшь! Ты перешагнёшь через самые сложные, самые невероятные испытания! И пусть будут неладны подковёрные игры этих недалеких престарелых иллике. Уж кого- кого, а её ждет великое будущее. И громко в висках, вместе с сердцем, застучала, запела благородная мысль о предназначении и долге. О служении!
С каждым новым шагом Янника ощущала себя ни много ни мало – великой героиней народных эпосов Хротгара. И всё выше поднимался острый подбородок. И всё горделивее задирался прямой носик и сверкали превосходством лукавые юные глазки, время от времени попадая на старые скучные лица сидящих по сторонам иллике… Еще немного и… эх! Жаль зал так не вовремя закончился. Яннике пришлось остановиться – впереди оставалось лишь три шага до постамента.
- Смотри, юная иллике! – низкий голос верховной жрицы снова прорвал пространство зала и теперь держал в напряжении. – Внимательно смотри! Ибо здесь и сейчас рождается твой путь, путь последовательницы Снежной девы.
Верховная жрица громко хлопнула в ладоши, и девушка замерла, с удивлением наблюдая, как из коморки служек, что располагалась слева за нишей, появились друг за другом, хороводом, девушки в сером, несущие большие глубокие блюдца. В блюдцах была вода. Это было отчетливо видно девушке с того места, где она стояла. В пятнадцати – вполне обычная, ключевая, а еще в пяти - вода Снежного озера. Маленькие белые завитки озорно взвились над поверхностью и ласково кивнули Яннике, как старой знакомой, сложившись над блюдцами в легкий цветочный узор, чем – то напомнивший девушке ее золотые заколки. Янника с трудом сдержала улыбку: вот озорники, дразнятся!
- Ну! – строго спросила верховная жрица, отчего–то хмурясь. – Настал час!
«Ну, настал и настал! Чего кричать – то так? - раздражённо подумала Янника, переводя взгляд от родной дымной воды на жрицу. – Лучше сказала бы, что делать, а то стою, как статуя бестолкового Базилиуса».
- Выбирай! – снова раскатисто загремел голос верховной.
Янника растерянно подняла брови: что выбирать? Благочестивая Гутрун с постамента потянулась было к дочери, но так и замерла, заставив себя быть безучастной. Время шло. Янника растерянно замерла. Иллике по сторонам зашептались:
- Неужели она ничего не видит? Ни одного завитка? Несчастная!
Янника дернулась, оборачиваясь. «Так вот в чем дело? – замелькало в голове. - Всего-то? Нужно показать на завитки снежной воды? Это что серьезное испытание? Они издеваются?» Но нужно было действовать, а то верховную сейчас, судя по раскрасневшемуся лицу, хватит удар.
- Я выбрала, Верховная!
И Янника, грациозно скользя, потянулась к первой из пяти чаш с дымной водой. Белый завиток над краем расплылся в озорной улыбке и скользнул обратно.
По залу пронесся вздох облегчения. Благочестивая Гутрун горделиво расправила плечи. Но верховная лишь недовольно дёрнула уголком губ. Тогда Янника подошла ко второй чаше. Завиток рванулся к ней тонкой кистью и нарисовал один, обворожительно заморгавший глаз.
- Я снова выбрала, Верховная!
- Второй выбор подряд? Счастливица! – раздались тихие восторженные перешёптывания старых иллике, и Янника, довольная, снова задрала вверх свой очаровательный носик: если этим старушкам так важно играть в детские забавы, она готова!
- Я могу сделать выбор снова, если вы прикажете! – зазвенела девушка нескрываемым превосходством, направляясь к третьей чаше, откуда уже метнулся к ней любопытным хвостиком дымный проказник.
Верховная жрица, на мгновение смерив девчушку холодным взглядом, подняла предупреждающе руку:
- Довольно, юная иллике! Все сидящие здесь уже увидели твой путь. Да будет он светел!
- Да будет он светел! – единым хором подхватили вслед за ней остальные иллике.
- У нас нет сомнений, - продолжила верховная, - ты истинная последовательница Снежной девы!
Сердце отсчитало счастливых три секунды – и пространство зала взорвалось радостными криками - все иллике кинулись поздравлять Яннику, обнимая по очереди тепло и радостно. Лишь благочестивая Гутрун не торопилась к дочери, застыв на своем стуле, да верховная жрица, поймав встревоженный взгляд подруги, почему–то еле видно покачала из стороны в сторону головой.
Вечером Гутрун, как всегда расчесывая длинные волосы своей любимицы, спросила осторожно:
- Что ты видела над водой Снежного озера, Янника?
- Дымные завитки… А что? Что я должна была видеть, мам?
И правда, что она ещё должна была видеть? Ну не рассказывать же маме, что эти дымные проказники всегда поддразнивают ее, рисуя девчушке веселые картинки, иногда строя умилительные рожицы или просто щекоча. Разве она сама не знает? Она же столько лет иллике! Наверное, насмотрелась всякого…
Глава 2
Холодное утро первого летнего месяца. И первое, незабываемое утро новой иллике. Мать разбудила Яннику на рассвете. Ничего не объясняя дочери, она с торжественной сдержанностью положила на хрупкий столик возле изголовья серебряную накидку и золотые пики с тяжёлыми шариками для заплётенных волос. Это означало одно: сегодня Янника впервые поедет делать работу иллике – туманить счастьем пространство.
Что это такое? Она сама толком не знала. Таинство работы иллике никому не открывалось. Мать лишь сказала однажды: «Ты всё сама поймешь, доченька, и никому об этом не расскажешь. Никогда не расскажешь! Пообещай!»
Янника тогда удивленно воскликнула: «А почему не расскажу, мам? Это что – секрет?» Но мать остановила её строго: «Пообещай! Ну же! И запомни: если хочешь быть иллике, ты никому и никогда не будешь рассказывать о том, что делаешь и как! И никому не будешь задавать такие вопросы!»
Янника, конечно же, пообещала. Хотя не раз и не два потом, нарушая материнский запрет, пыталась разузнать, чем таким занимаются мать и её белокурые подруги. На «детективные» расспросы ушло несколько лет, но всё, что сумела отыскать Янника – это название таинственного действия иллике: «туманить счастьем пространство». На этом всё! Белокурые девы ревностно хранили свои секреты.
И вот сегодня она станет полноправной иллике! Через полчаса полностью одетая, девушка уже сидела в крытой платформе вместе матерью и ещё десятью белокурыми знакомыми. Сердце танцевало джигу. Женщины понимающе переглядывались, глядя на взволнованную Яннику, и с трудом прятали улыбки. Платформа тихо тронулась, неспешно набирая высоту. Лететь предстояло в Озёрный край.
Янника смотрела во все глаза: вид вокруг разливался поистине сказочный. Маленькие домики близ поместья Ольсон, ярко-зелёный лесной океан, перемежавшийся разнотравными просторными полями, и прозрачный, мерцающий, вкусный воздух, напоённый первыми летними запахами. Янника редко бывала где-то, кроме поместья, её с сёстрами берегли как зеницу ока, поэтому довольно серьёзно ограничивали и в перемещении, и в человеческом общении. Девушка могла по пальцам пересчитать те редкие дни, когда она с матерью и отцом куда-либо выезжали. И теперь её пьянил это сладкий воздух, воздух свободы.