Страница 107 из 124
Она сбросила с себя, видимо чтобы не испачкалась, тунику и подошла к раздавленному тоской человеку. Рене принял её помощь, и безропотно увлекаем её руками направился в душ.
Тело женщины, было крупных форм, но не пышным, а крепко сбитым, упругим, пахучем.
Гостья не стала покрывать тело Рене мыльной пеной. Лишь смыла с его груди остатки томатного соуса, промыла все нежные складки кожи, и состригла чёрные от почвы заусенцы.
— Только не царапайся и не кусайся — говорила она — Всё остальное я приемлю.
Тело женщины было загорелом, но груди были белоснежными, мраморными, полными молока. Она положила Рене на кровать, сама присела рядом, и приготовила правую грудь:
— Кушай малыш, кушай — говорила она — Не спеши, молочка хватит. А когда покушаешь, то перестанешь плакать и уснёшь.
Рене подчинился. Он работал только губами и языком, стараясь ни пролить ни капли столь драгоценной, густой, сладкой влаги, и не повредить зубами сосок.
И пока его подбадривали, и он опустошал большую тёплую грудь, или как говорят младенцы — сисю, в его душе возникало принятия взрослой жизни, всех её радостей и невзгод.
— Пятьдесят лет кормлю детишек — говорила гостья — я была разной мамочкой, и спокойной как ледяные озёра, и горячей как пустынный ветер, и тихой как звезда, и громкой как дракон, но с таким замечательным мальчиком, которым являешься ты Ренессанс, я буду другой, я буду лучшей мамочкой в ноосфере…
Рене припал к большой, упругой молочной железе как припадают все детёныши млекопитающих к единственному источнику жизни. Рене, чтобы кормление было более сладким, обнял женщину, ласкал её, инстинктивно понимая, что чем больше он даст ласки мамочке, тем больше она даст ему молочка.
Женщина легко поддавалась на магию прикосновения пальчиков, Рене слышал как всё чаще и сильнее бьётся её сердце, и как с каждым нежным движением, нарастет напор молока, и вязкие струи обволакивают язык и наполняют носоглотку. И с каждым глотком белого, сладкого фильтрата крови, а молоко производится в груди из крови, мысли Ренессанса меняли своё направление, в них появилась простота и прямолинейное, поступательное движение.
Рене понял что боль, уходит не путём саморазрушения, и не путём разрушения чужих жизней. Он поверил в то, что только женщина, полная женщина с крупными формами, со звонким голоском и кукольным искусственным лицом своим опытом, своим молоком может излечить любого мужчину. Вернее нет, не излечить, а создать нового мужчину.
Гууз каждый час совместного времяпрепровождения старался говорить веско, постоянно твердил, утверждал, повторялся:
— Рене ты настоящий мужчина! Рене ты красивый! Рене ты сильный! Твои волосы жёлтые как лён, и пахнут мёдом. В моих объятьях ты стал мужчиной, и в моих объятьях ты достигнешь пика своего личного развития! Я твой максимум силы социального покоя! Я люблю тебя больше жизни!
Гууз врал. Всегда врал. Он не мог дать молока, его грудь не производила фильтрат крови и поэтому все его слова ложь, а все его действия лишь саморазрушение и вечное забвение.
Рене улыбнулся.
— Аркан ты всего лишь лысая обезьяна, которая создала для себя галактический сенат — прошептал он — ты сдохнешь в мучениях, в своей постели, в глубокой старости в окружении родных и близких. Твоё тело не будет чувствовать боли, твои глаза будут видеть небо, но ты будешь глубоко, глубоко несчастным человеком, твоё мучение начнётся сегодня.
Женщина услышала шёпот юноши. Она тоже улыбнулась, поменяла грудь и прошептала:
— Поговори со мной! Я займусь уборкой, а ты рассказывай, говори о чём хочешь, мне всё интересно, можешь шептать, тихо-тихо, я тебя поблагодарю.
Шептать и одновременно сосать грудь было неловко, ведь младенцы не говорят во время кормления, но Рене справился. И он говорил обо всём что приходило ему в голову. Дольше всего он говорил о "чести мундира арканов Колыбельи".
— Понимаешь — шептал Рене — Конечно же ты понимаешь… Строгий фасон мундира солдат и офицеров уместен не только на парадах и во время награждения боевыми наградами. Строгий, лаконичный стиль уместен и на похоронах, и когда вы отправляете друзей в самоубийственную миссию, и когда отправляют вас. Представь, в какой бы ты хотела быть одежде, когда тебе пришлось бы послать меня на смерть?
— Глупый, ну конечно голышом!
— Смешно. Очень смешно. Это хорошо. Ну тогда представь. Если бы мне пришлось тебя хоронить, в каком одеянии ты бы хотела быть?
— Тоже голышом — женщина улыбнулась — После смерти из меня сделают м-существо, и на похоронах я станцую, я ещё я покормлю тебя, тем что останется в груди.
Дроиды и роботы слушались малейшего указания женщина, хотя как полагал Рене они не должны были этого делать — слушать пришлого чужака в доме высшего сановника Колыбельи. Но они слушали, и довольно слажено наводили в комнате порядок. Грязь легко поддавалась обработке парогенератором.
Послышался специальный звук. Со службы вернулся новоявленный старший аркан контрразведки Гууз Талахаарт. Он был взволнован, на его лице запечатлелось натренированное отчаяние, вполне похожее на настоящее.
— Ты кто! — закричал Гууз в дверях комнаты — Почему всеобщее тебя не видит? Ты шпион служанок? Посланец пиратов? Убирайся прочь!
— Заткнись кот-обормот — сказала женщина — ты пугаешь малыша, и убери эту свою опасную штуку. Всеобщее меня видит, всеобщее за мной пристально следит и тщательно защищает. Просто молчит об этом.
Гууз вздрогнул и быстро убрал оружие в чехол. Если женщина права то он спас себя от смертельной опасности. То, как женщина разглядела его секретный манёвр рукой, говорило о многом и в первую очередь об уме.
Рене не обратил внимание на явление любимого человека. Он ни на секунду не выпустил сосок изо рта.
Гууз растерянно сел в кресло в углу комнаты:
— Как тебя зовут, назовись, пожалуйста… Зачем ты здесь? — тихо сказал он- Мне неловко видеть вас за этим занятием. Что вы делаете?
— Я? — женщина улыбнулась — Я ищу обречённую поэтому неважно как меня зовут. Называй меня мамочка, или Золото, ведь мои волосы, густого золотого цвета. Это мило и модно.
— Поди прочь лысая обезьяна! — вдруг закричал Рене — Мне нужно закончить это важное дело!
— Поди, поди… — сказала женщина — Я сама расскажу мальчику, что ты теперь под его седлом. Ему теперь придётся править, пользоваться кнутом, а тебе выполнять его приказы. Так вот старший аркан контрразведки, выполняй его приказания чётко и без вопросов, выполняй так как велит честь мундира и так как тебя учили твои отцы-арканы, как велит огненный устав.
Преисполненный чувством собственного достоинства Гууз удалился. Всеобщее уже создала и передавать новые указы и инструкции, Милый Мотылёк с сегодняшнего дня, работал на новой должности.
— Ренессанс, милый мальчик, ты меня доставишь к Ладе? Она тебе доверяет, свяжись с ней, пожалуйста! — сказала Золото, когда Гууз ушёл — Мне нужно поговорить с ней, и о себе и о тебе, и о твоей судьбе…
— Ты служанка? — спросил Рене.
— Нет. Впрочем, наверное да. Скорее да, чем нет, тут дело в вере. Если ты веришь что я служанка, то я служанка. А если ты веришь что я обречённая, то обречённая. Если ты веришь в то, что я мамочка, позволь мне быть мамочкой. Твоей нежной мамочкой. Я…
— Постой, постой… — Рене прервал женщину — Пускай ты будешь служанкой или дроидом. Тебя можно спутать с дроидом…
— Ты смешной! Смешной и очень умный! Смешной, очень умный, и мужественный, пускай всё будет как ты хочешь!
— Мне приятно тебя слушать — сказал Рене — Очень приятно. Ты очень милая и очень нежная!
— Так что по поводу Лады? Милый, мой нежный ты должен мне помочь связаться с ней!
— Я даже не знаю жива ли она…
— Она жива! Сейчас Лада на Дельфи.
— Неожиданно… Конечно я свяжусь с ней. И если она точно жива, то вы познакомитесь. Я помогу.
— Вот и славно. За пол часа ты стал мужчиной.
— Да?! Так быстро? Это хорошо… Это действительно хорошо! Я мужчина, и теперь меня будут слушать! Я могу давать советы! Ура! — Рене, гордо отрыгнул воздух — И я дам, первый в своей жизни совет, вот ты Золото…