Страница 25 из 25
— Пойду шуруповёрт поищу! Поставь чайку, а?
Мама попыталась меня догнать и бросить в меня мукой более прицельно, но выбежала на крыльцо и как-то забыла об этом, там стоял сосед и его две прекрасные руки, это было интереснее. Сосед посмотрел на меня и сказал:
— Ну что, нашла шуруповёрт?
Я встала в позу оратора и объявила всем деревьям вокруг:
— Да кто ж тут что найдёт?! Валяется всё на свете! Где ни попадя! Что значит, мужика в доме нет! Всё рушится, всё рассыпается, гвоздь забить некому! Страдаем, две слабые женщины.
Мама посмотрела на меня убийственным взглядом медузы горгоны, я пафосно откланялась и побежала вприпрыжку куда-то в огороды, где шуруповёртов отродясь не водилось. За моей спиной раздался неуверенный голос мамы, выдыхающий вольную интерпретацию слабенького «здрасьте», и голос соседа, севший на октаву, отвечающий: «Василий, очень приятно». Дальше я не слушала, потому что не моё дело. Но было приятно, чувствовалась перспектива.
«Говоришь, зачем тебе какой-то Вася, когда у тебя есть Джеронимо? Посмотрим теперь, как тебе будет нужен Джеронимо, когда у тебя по соседству будет с утра до ночи работать такой Вася.»
Бонус
Прекрасная Елизавета собиралась на работу. Она как раз заканчивала макияж, когда из кухни вышла её дочь и с обличающим видом предъявила ей вырванную из блокнота страницу:
— Так ты не веришь в эту ерунду, да?
— Саша, ну хватит, — прекрасная Елизавета изобразила усталое равнодушие, делая вид, что смотрит в зеркало и поправляет пряди на висках, и совсем не интересуется какими-то волшебными списками параметров каких-то совершенно ненужных женатых мужиков.
— Мама! Я же помню, что выбрасывала, я пока ещё галлюцинациями не страдаю! Ты его из ведра вытащила?
— Саш, положи где взяла, а?
— Мама, так не делается! Нельзя просто взять и зачеркнуть один пункт и дописать пару других, это не так работает. Я же тебе предлагала помочь всё сделать правильно — ты мне рассказывала, что тебе это всё не надо и это всё детские шуточки. А теперь эти шуточки из ведра достаются почему-то.
Прекрасная Елизавета молчала и поправляла чёлку, как будто ничего не происходит, обычный рабочий день. Дочь посмотрела на пустую вазу, в которую своими руками вчера ставила букет, принесённый несчастным поклонником, который не мог жить, зная, что в этом доме совсем нет цветов, но принести их лично боялся, потому что Елизавета бывала не только прекрасной, но и грозной — она умела закрывать дверь перед носом и грозиться милицией. Поклонник этого не выносил, поэтому букеты передавал через не менее прекрасную, но гораздо менее грозную Александру Елизаветовну, которая убогого жалела и тихонько передавала цветы, а потом находила их в мусорном ведре, регулярно.
Кто-то постучал на улице, громко и решительно, как стучал когда-то давно цветоносный поклонник, ещё до того, как его в десятый раз выставили. Хозяйка выглянула в окно и побледнела, отступая с таким видом, как будто готова броситься бежать, её дочь заинтригованно метнулась на её место и тоже побледнела — у ворот стояла женщина, которая испортила всю малину всем в этом доме.
— Скажи, что меня нет, — прошептала прекрасная Елизавета, но было поздно — женщина толкнула калитку, решительно вошла и затарабанила в дверь, о которую столько раз бился непокорной головой тот самый цветоносный мужик.
Все замерли, гостья постучала ещё раз, решительнее, и крикнула:
— Открывай, вертихвостка, я знаю, что ты там! Открывай или я её выломаю, будешь знать!
Елизавета собралась, поправила чёлку и решительно распахнула дверь:
— Я вас слушаю.
— Ты долго собираешься бедному мужику голову морочить?!
— Я ему сразу сказала, чтобы больше не приходил.
— Сказала она! Плохо сказала, не убедила!
— Я сказала достаточно! Если вам мало, скажите сами.
— Что ты сказала, скажи мне, что? Я что должна ему сказать? Он меня не слушает и слушать не хочет, говорит — люблю её, хоть убей меня! И что я ему скажу? Чем он тебя не устраивает, скажи мне? Молодой, здоровый, не пьёт совсем, работа хорошая, ни семьи, ни детей, что тебе ещё надо? Цветы таскает тебе как школьник, под дверью караулит, позор какой в сорок лет! Все клумбы мои ободрал, лысые стоят, оставил по три цветочка!
— Я при чём к вашим клумбам? Ваши клумбы — вы их и защищайте.
— А как я сыну единственному откажу? Защити от него свою клумбу, попробуй! Когда он ходит как в воду опущенный, не ест толком ничего, не спит ночами! Цветок пожалеешь кровиночке своей?
— Кому?
— Да ему, кому ещё! Или у тебя их много?
Прекрасная Елизавета крепко зажмурилась и схватилась за виски, пытаясь жестом остановить поток возмущения, льющийся на неё, судя по всему, по какой-то чудовищной ошибке.
— Вы его мама?
— А кто ещё?!
— Я думала, вы жена...
— Да конечно! Нет у него жены, ему то некогда, то незачем! Кого ни искала ему — все не такие, никто ему не нравится! Не угодишь ему. Одну нашёл на старости лет, и та выделывается! Что?
Повисла тишина, Елизавета держалась за голову, её дочь выпрямлялась с довольным видом и складывала руки на груди, громогласным шёпотом объявляя в небеса:
— Я говорила, он не женат. Бедный мужик...
— Вот! — подняла палец мама бедного мужика и решительно выдохнула, как будто тут на данный момент все дела порешала, можно и дух перевести. Немного постояла в позе триумфа, потом стала осматриваться с любопытством и спросила: — А где розы мои?
Александра Елизаветовна оценила обстановку, поняла, что от матери ничего толкового не дождётся, и решила брать ситуацию в свои руки.
— Знаете, маме уже выходить пора, а то она на работу опоздает. Давайте мы её проводим, чаёк поставим и все вопросы спокойно обсудим?
— Давайте, — сурово кивнула перспективная бабушка, закатала рукава и спросила: — Где кухня? Ребёнок голодный.
— Мой ребёнок не голодный, — поморщилась хозяйка дома, — и в состоянии о себе позаботиться.
— Мой зато голодный! И вообще ничего не в состоянии! За воротами стоит с розами моими, иди уже, ради бога!
Великая Санья опять решила брать все мировые течения в свои руки, подала матери сумку, открыла дверь и изобразила приглашающий жест в сторону торчащей над калиткой знакомой макушки. Шёпотом пожелала удачи, закрыла дверь и сказала:
— Или я сейчас выпью чай, или будет что-то страшное. Пойдёмте, — она повернулась к будущей бабушке и протянула руку: — Я Саша.
— Я тоже, — сказала бабушка, пожала её руку и они пошли пить чай.
15.12.2022