Страница 52 из 85
С 1196 по 1199 год овладевал стихией времени и в 1200 году принял присягу Магии Времени перед старейшинами.
С 1200 года по нынешний числится пропавшим.
– Я не понимаю, – откинула бумажку, из которой вылетела еще одна. Это была фотография мужчины.
– Аврора, – молила Сара, – просто… дочитай до конца, пожалуйста…
Я беру с пола фотографию, с которой на меня взирает мужчина. Он в точности повторяет моего отца. Я начинаю вспоминать его образ, мимику и голос. Из глаз льются слезы, которые кое-как сдерживаю.
– Прости… мне пришлось взять твой волос, чтобы мой брат провел магию родства… – будто бы предупреждает меня Сара.
Выписка из архива:
Запрос по имени Аврора Джонсонс чистокровный маг молнии.
Место рождения: информации нет
Родители:
Отец – Одрем Джонсонс
(чистокровный маг молнии, целитель)
Мать – неизвестно
Я вижу свою фотографию, которая была сделана на первом курсе в академии. Но не заостряю на ней внимание и продолжаю читать дальше.
Результаты сходства двух материалов и выписка из архива численности магов:
«Аврора Джонсонс является близким родственником Одрема Утен Де`Архе Нувок».
– Я не… – заикаюсь, еще раз перечитывая выписку. – Как это…
Сара смотрит грустными глазами. У нее, как и у меня, разрывается сердце. Мне больно от того, что узнала.
– Послушай… В этом не может быть сомнений…
– Я не… нет… этого не может быть… – твержу я ей, вытирая хлынувшие слезы.
– Далее есть выписка из жизни и работы Одрема… Так вот, – Сара забирает у меня из рук бумаги. – Тут написано, что Одрем является кровным братом Бруно. Старше на один год. Оба маги молний. По окончании Академии Одрема выбирают Великие Часы, чтобы тот сменил мага времени…
Сара говорит это настолько четко и уверенно, будто бы знала всю жизнь.
– Этого не может быть… Я же помню своего отца! – смотрю на фотографию мужчины, еле касаясь подушечками пальцев фото. – Это какая-то ошибка!
– В этом нет никакой ошибки, – опровергает Сара, сомкнув губы. – Ты – дочь мага времени.
– Но маги времени не имеют семей…
– Это темные времена, которые были в год твоего рождения. Ты же прекрасно знаешь, что восьмого апреля случился переворот. Я не знаю…
– Но ведь… Это может быть просто совпадение!
– Совпадения совпадениями, но мой брат знает свое дело, – твердо выразилась Сара, сжав пальцами мое плечо. – Милая, поверь… Я не меньше удивлена, чем ты…
Снова смотрю на фотографию мужчины. Мы с ним похожи. Очень.
– Но почему… почему никто не сказал, что мой отец – маг времени?
– Возможно, это тайна, которую нужно держать в строжайшем секрете?
– Это чушь полнейшая, – противлюсь ее утверждению, вставая с кровати. Внутри все переворачивается с ног на голову.
– Дреги, – приказываю я клинкам, которые нехотя поднимаются с подушки. – Это правда?
Те, сонно звеня металлом, тихо роняют:
– Да, госпожа…
– Не называйте меня так, – от произнесенных слов меня передернуло. – Вот этот мужчина, который на фото, есть мой отец?
– Да, все верно, – отвечают клинки.
– Этот человек – маг времени?
– Да, – повторяют они.
– Почему вы не говорили мне об этом?! – злобно говорю им, расхаживая по комнате.
– Мы боялись, что из-за этой новости ты не сможешь овладеть силой…
– Что за чушь?! – ругаюсь я и сваливаю с тумбочки вазу с цветами. – Это самое важное, что вы должны были сказать мне в первую очередь!
– Мы посчитали, что тебе не стоит уделять этому много внимания, – лепетали клинки, кружа около меня. – Мы заботимся о твоем здоровье и…
– К черту все это! – завопила я. Сара тем временем сидела на кровати, сложив руки, о чем-то размышляя.
– Откуда у меня метка?
– Аврора… Тебе не стоит задавать столько вопросов…
– Я имею право задавать столько вопросов, сколько посчитаю нужным! – кричу клинкам так, что те зависают в воздухе. Их васильковый дым практически угас, дав понять, что они чувствуют себя виноватыми. – Я столько времени потратила впустую, а могла бы отыскать отца! Вы понимаете, что натворили?
– Ты бы не отыскала его, – противились клинки. – Храм Кроноса никто ни разу не видел. К тому же, даже если бы тебе удалось туда попасть, – ты бы погибла.
– Да, но хотя бы я погибла с целью узнать о своем отце! – кричу на них, размахивая руками. – А что теперь? Метка активировалась, за мной охотится школьный профессор… У двоих чокнутых на меня свои планы… А я даже, черт возьми, телепортироваться не могу!
– Для начала, – начали клинки, – нам нужно узнать, как разрушить метку.
– Ой, – воскликнула я, сложа руки на груди. – Сдается мне, вы это знаете, только молчите!
Цежу сквозь зубы язвительным тоном.
– Нет… Мы правда не знаем, как ее разрушить. Единственный способ – она должна сама лопнуть.
Я в ярости. Начинаю крушить все, что попадается под руку: вещи, книги, вазы, кружки. Эта боль прорывается наружу – боль одиночества и отчаяния.
– Эй! – восклицает Сара, останавливая меня рукой. – Разрушение тебе не поможет…
Моя рука зависает в воздухе. Секунда-другая, и я не сдерживаю слезы. Они льются ручьями по моим щекам. Оседаю на пол и начинаю громко плакать, как ребенок. Мне плохо. Больно. Страшно. Сара подходит ко мне и крепко обнимает за плечи.
– Ну-ну, – говорит та, убаюкивая меня. – Я рядом…
– Меня даже собственный отец обманул, – хлюпаю носом подруге в рубашку. – Я никому не нужна…
– Не говори так! – перебивает меня Сара. – Ты нужна мне!
– И нам, – суетятся клинки.
– Что я такого сделала, чтобы… со мной так поступили?
– Рори… – выдыхает Сара, убаюкивая меня. – Быть может, так поступили, потому что не было другого выхода?
– А если он был? – твержу Саре, путаясь в своих же мыслях. – Если он был… но они не стали им пользоваться?
– Сейчас нам важно, что мы наконец-то сдвинулись с места!
Молчу. Мне нечего ответить Саре. Я едва могу сдержать очередной ручей слез. Боль рвет изнутри, как выходящий гнойник – до последней капли уничтожая мой мир. Снова кидаю взгляд на разбросанные бумажки. Не верю в то, что только что узнала.
– А что… что, если это все ошибка? Что, если моего отца уже нет в живых?
– Аврора, не делай поспешных выводов!
– Вся моя жизнь – это поспешные выводы, – реву во весь голос. Клинки накручивают круги, будто бы хотят мне что-то сказать. Я приказываю им остановиться.
– Аврора. Нам очень жаль, что мы так поступили с тобой, – лебезят те. – Но ты пойми… В пепельных воспоминаниях оказалась ловушка. Мы бы с радостью тебе все показали, если бы не та череда событий, которая запустилась…
– А что насчет этих двоих? – спрашиваю у них. – Почему вы вечно молчите?
– Мы знаем, какую боль ты испытываешь день изо дня, – начинают клинки. – Одиночество, что прожигает каждую клеточку твоего тела. Ты хочешь быть как все – нормальной, но в то же время пытаешься ото всех отстраниться. Мы знаем, что ты чувствуешь. Думаешь, мы обычные железяки, которые не способны чувствовать?
– Нет, – на автомате отвечаю я. – Но вы не имели права от меня утаивать это!
– Аврора, дреги правы, – выпаливает Сара. Я отстраняюсь от нее, и мы встречаемся взглядами. – Если на тебя все это свалилось бы сразу же, то ты могла бы сломаться…
– Я уже сломана! Меня сломали… Предали… Я жила одной мыслью, что мой отец жив… А оказывается… Он просто от меня избавился, выкинув в жестокий мир!
Истерика захватывает меня сильней, и я не сдерживаю себя. Все, что попадется под руку, летит и разбивается к чертям.
– Ненавижу! – кричу я, переворачивая кровать. Сара и клинки отошли поодаль, видимо, дав мне время выпустить пар. Подушка разрывается, и на пол летят перья. Чувствую, как в руках формируются маленькие молнии. Выпускаю их на другую подушку, и та разлетается в клочья.