Лорд

Людям, впервые прыгающим с парашютом, частенько помогает пинок инструктора. В моем случае, за неимением посторонних, придется отвешивать его самому.

После чего опираюсь на вставшую на воздух ступню и приподнимаюсь над землей на десяток сантиметров.

Странное ощущение, должен заметить: одновременно знать об отсутствии под тобой всякой опоры и чувствовать, что она все же есть.

Сама Луиза начинала изучение Блика прямо с веток деревьев, но мне в том повезло больше.

И теперь уже левая делает шаг вверх.

Все это оказалось не так сложно и вновь было завязано на, похоже, главную фишку архонтов. Требуй, а не проси. Только в данном случае приходилось поддерживать требование оттоком сил.

В моем зрении воздух под ногами горел зеленью, а каждый шажок оборачивался расходящейся в стороны полупрозрачной волной изумрудного пламени. Я явно перебарщивал с вложением сил, но тщательно разбираться еще и с этим не мог.

Приходится расставлять приоритеты.

От хождения по воздуху я едва ли быстро обессилю, так как по внутренним ощущениям трачу на все это буквально крохи, а вот как можно более быстрое приручение Блика должно дать многое.

«Пожалуй, достаточно». — Останавливаюсь, достигнув высоты собственного роста.

Упав с такой, трудно получить что-то, серьезнее пары синяков, и, в то же время, дальнейший подъем уже мало что принесет.

Зачем я вообще поднялся вверх?

По той же причине, по которой это сотни лет назад делала моя союзница. Страховка от неверно заданного вектора и столкновения с каким-нибудь холмом.

И пусть в данный момент я находился на полигоне Акаяши — том самом, который в прошлый раз посещал с Себастьяном, и где тренировался в применении серпов, — а, значит, неровности поверхности сразу можно исключить, лучше все же в начальный момент быть повыше.

Тормозить о воздух и делать это о поверхность, будучи частично в ней, — не одно и тоже. А уж если взять слишком сильно вниз, то… То моя история на том может и закончиться. Погибну либо от удара, либо от сдавливания почвы.

Одного, по крайней мере, не произойдет: меня не превратит в мясно-земляной фарш. В теории, во всяком случае, прямо перед выходом, земля должна расступиться в стороны, образовав полость, идеально очерчивающую фигуру.

К слову, если столкнуться с живым объектом, то вероятнее всего и меня, и его откинет в разные стороны. Но это еще надо умудриться сделать.

В последний раз прогоняю забитый в подкорку порядок действий, а после делаю свой «шаг в пустоту».

Блик.

И тут же появляюсь в другом месте, ощутив всем телом упругий толчок воздуха, и, прежде чем рухнуть вниз, едва успеваю создать опору под ногами.

Оборачиваюсь назад, но сказать, сколько именно десятков метров преодолел, сложно. Ориентиров тут нет — куда ни глянь, кругом лишь сочная зелень да ровная гладь, теряющаяся в дымке горизонта, — а свои создать как-то не удосужился.

Тем не менее, это было круто!

Для меня путешествие не являлось мгновенным, и кое-что почувствовать успел. Это было странным. Если от субмира Себастьяна, который тот называл Наракк, веяло смертельной угрозой и звериной яростью, то здесь было что-то вроде драйва и эйфории.

Мальчишка во мне пылал от восторга, но я лишь сделал пару шагов повыше, так как при выходе потерял в расстояние от земли, и переместился еще раз.

А затем еще и еще.

Эйфория накатывала волнами, подталкивая к глупостям и все большей скорости. Выход встречал меня уже не просто толчками, а чувствительными ударами, на миг сбивающими дыхание, но останавливаться пока не планировал.

И, в итоге, за пару минут субъективного времени покрыл расстояние, никак не меньше пяти-шести километров. Во всяком случае ориентир, созданный путем запуска в землю серпа, давно потерялся вдали.

— Ха. — Тяжело выдыхаю, выпрыгивая из Блика в последний раз, и, по инерции, делаю несколько быстрых шагов вперед.

Сил он из меня выпил изрядно, да и в итоге, закинул на высоту шестого этажа, что в иных обстоятельствах ничем хорошим точно не обернулось бы.

И, тем не менее, от совсем безумных действий себя удержать сумел.

«С этим всем тренироваться и тренироваться. Защита разума, скорость и точность перемещений, взаимодействие со способностями интуита».

Работы уйма.

Однако следующей восторженной фразы данные мысли не удержали:

— Черт. Да я всемогущий!

«Или не очень…» — Опять эта знакомая еще по ныне покойному Тиллю стена. — «Понятно, почему у Луизы в данном вопросе поугас оптимизм. Он и у меня уже не столь приподнятый».

А все дело в том, что мне довелось узреть свою несостоявшуюся убийцу. Одну из многих.

И надо сказать, что Кристина не вызывала подозрений. Обычная девушка с вполне себе обычными европейскими чертами лица. Я бы даже сказал, что ближе к каким-нибудь шведкам, но не настолько силен в данном вопросе, чтобы заявлять наверняка.

Да и цвет волос насыщено-черный, что не назовешь типичным для нордической расы.

— Что скажешь? — Дождавшись, пока я осмотрю очередную марионетку врага, интересуется архонт.

— Жить будет. — Произношу, продолжая раздумывать над предстоящей задачкой.

— Давай без глупых шуточек.

В настоящий момент мы расположились в комнате архонта и стояли по разные стороны кровати, которую, как не трудно догадаться, занимала пленница.

Никаких веревок или лишающих сил печатей (если тут такие вообще существуют) не было и в помине. Да и под химией врага никто не держал.

Как пояснила архонт, текущее положение Кристины явилось следствием ее проигрыша. И в себя та не придет, пока этого не захочет моя союзница. А она, если судить по выражению лица, не захочет никогда.

Странно, но у меня не было никакого негатива к врагу. К Тиллю был, к ней — нет.

Наверное, тут все дело в том, что когда столкнулся с первым, то еще не догадывался, кем он является на самом деле.

Марионетка.

Как и большинство из них.

— А если без шуток, то понимаю, почему ты решила обратиться ко мне. Только лишь силой — даже твоей — здесь не обойдешься. — После чего возвращаю все внимание на будущую цель.

— И? — Луиза же хотела услышать от меня что-то еще.

— Послушай, — чуть устало начинаю я, — вот что ты от меня сейчас добиваешься? Да, я уже сталкивался с похожими на нее ребятами, но там было два варианта: либо их скорлупа еще не успевала застыть, и тогда я ту легко проламывал, либо мне приходилось действовать, как все.