Страница 65 из 82
Рубашку Виньярд переодел, когда они припарковались у выбранного для ночевки мотеля — недалеко от собора. Несмотря на свою репутацию религиозного центра, Элай не производил впечатление чопорного и аскетичного города. Напротив — народ тут шутил, смеялся, махал друг другу руками. Разные наряды, разные голоса, разные лица… Но когда раздавался колокольный звон — все останавливались, сотворяли знамение, а потом продолжали улыбаться, целоваться, разговаривать. К этому сложно было привыкнуть — колокола били каждый час!
— И как мне тут его найти? — Сью нерешительно остановился перед громадой собора.- Где тут обычно смиряют гордыню-то? К кому тут обратиться?
— А пойдем сначала свечку за багаудов поставим тогда? Я никогда не была в церкви, если честно…
Они поднялись по ступеням к дверям храма. Темные дубовые доски, бронзовая инкрустация в виде растительного орнамента, скульптуры воинов и святых, и яркая, золотая надпись на надвратной арке.
— «Я — СВЕТ, а вы не видите Меня. Я — ПУТЬ, а вы не следуете за Мной. Я — ИСТИНА, а вы не верите Мне. Я — ЖИЗНЬ, а вы не ищете Меня. Я — УЧИТЕЛЬ, а вы не слушаете Меня. Я — ГОСПОДЬ, а вы не повинуетесь Мне. Я — ваш БОГ, а вы не молитесь Мне. Я — ваш лучший ДРУГ, а вы не любите Меня. ЕСЛИ ВЫ НЕСЧАСТНЫ, НЕ ВИНИТЕ МЕНЯ», — прочитала вслух Алиса и вздохнула. — Ну, пошли.
Дверь удивительно тихо отворилась и они оказались в наполненном таинственными ароматами, негромким пением и лучами света пространстве собора.
В простой зеленой мантии, с непокрытой головой на амвон вышел первосвященник Ллевелин Подорожник. Смолк хор, затихли последние отголоски торжественной литании, эхом отражаясь от сводов собора.
—… я зашел в один из этих модных барбершопов, будучи по делам в Сезаме, — без предисловий начал он то ли проповедь, то ли разговор с прихожанами собора. — Моя борода нуждалась в уходе, да и волосы отрасли, и я подумал, что стоит попробовать идти в ногу со временем, ну и заодно поддержать малый бизнес. И зашел. Тамошние цирюльники весьма искусны в деле бритья и стрижки, так мне сказал Эйб Джонатан.
Тут кое-кто из людей не смог сдержать улыбку — бессменный министр юстиции обладал гладкой как яйцо головой. Кажется, и сам Ллевелин прятал в усах и бороде усмешку.
— Молодой человек, который меня стриг, был весьма приветлив, хотя и удивился, увидав меня в своем заведении. Он наверное думал что я не хожу в парикмахерские, и меня стригут специально обученные послушницы? Так или иначе, этот достойный брадобрей, всё-таки завел разговор о Боге и о вере… — Подорожник на секунду задумался, а потом продолжил: — Цирюльник говорил, орудуя ножницами и расческой, что во вселенной слишком много зла и несправедливости. Войны, эпидемии, дети голодают и мучаются, а негодяи чувствуют себя безнаказанными, творят разные ужасы и мерзости! Если существует подобное зло — то как Бог позволил этому происходить? «Как ни крути — его нет», — сказал этот брадобрей, и закончил с моей лысеющей головой и седой бородой. Я расплатился и попрощался, и поблагодарил его и вышел на улицу. И знаете, кого я увидел первым делом? Багауда со Шварцвальда! Его кудрявые рыжие волосы развевались на ветру подобно кроне осеннего дерева, а борода была такой густой и косматой и длинной, что птицы могли бы вить в ней гнезда! И я взял этого багауда, небритого и заросшего, и повел в барбершоп и показал его молодому цирюльнику. И сказал ему: на свете нет цирюльников, как ни крути! А если б они существовали, то на свете все имели бы аккуратные бороды и красивые прически! И знаете, что он мне ответил? Пускай приходят, я их всех постригу!
Ллевелин широко улыбнулся и помахал рукой кому-то в толпе.
— Закери, я очень рад что ты решил нанести ответный визит, это большое счастье видеть тебя в Элае! Надеюсь, тебе тут так же комфортно и удобно, как и мне было в твоем барбершопе в кресле перед зеркалом. Это один из тех чудесных случаев, которые учат нас лучше всяких умных книг. Пока человек не решиться зайти в парикмахерскую — его волосы будут отрастать. Это его выбор! Но кое-кто из нас, как этот достойный багауд… — Ллевелин снова нашел глазами какого-то человека и улыбнулся: — Здавствуй, Эоинн, приятно тебя видеть! Так вот, многие из нас просто не знают дороги… Поэтому не бойтесь подойти и взять за руку, и указать путь к цирюльнику! Не бойтесь, но помните — многим просто нравится носить бороды!
И огладил свою бороду, и усмехнулся.
— Старик сегодня в ударе…- услышал Сью громкий шепот.
Два парня с видеоаппаратурой вели трансляцию прямо в гала-сеть. Судя по цифрам в углу экрана, она уже набрала миллионы просмотров. На амвоне Ллевелин раздавал благословения, общался с прихожанами и широко улыбался всем и каждому. Виньярд глянул на Алису — она явно находилась в смятении. Вообще-то он и сам никогда не бывал в таких огромных и величественных храмах, но благодаря знанию архитектуры Земли был по крайней мере морально готов к встрече с сакральным искусством. Девушка же явно пребывала в состоянии катарсиса.
Хор тысячеголосо грянул благодарственный псалом. Сью потянул Алису к выходу, а со всех сторон гремело, многократно усилившись прекрасной акустикой собора:
— Я никогда не думала что можно петь нерифмованный текст… — это было первое, что сказала девушка, когда они вышли из храма и остановились на ступенях.
— Смотрю, ты под впечатлением? — спросил Сью.
— На самом деле мне хочется плакать почему-то… — вдруг Алиса шмыгнула носом. — Это что — какие-то методики нейролингвистического программирования? Воздействие на соматику? Как это работает?
— В этом вся штука… — задумчиво проговорил Виньярд. — Оно просто работает — и всё.
— Там так краси-и-и-во! — она всё-таки разрыдалась.
А Сью обнял ее и подумал, что для девочки из пробирки, с планеты, где никогда не слышали Девятой симфонии Бетховена, не видели картин Айвазовского и не читали Библию она еще неплохо держалась. И тут же скрипнул зубами — тут, в Секторе Атлантик, как выясняется, вообще никто не слышал Бетховена!