Комиссар Дерибас

Неожиданно фронтовая разведка донесла:

«Кругом стоят войска Блюхера. Наготове. Их не меньше, чем у японской армии».

«Каким образом там оказались? Почему переброска была скрытной? Откуда узнал Блюхер? — Командование Квантунской армии в бешенстве. — У нас в штабе предатель?! У Блюхера — дар предвидения?!»

Доихара получает указание: «Принять решительные меры. Действовать осторожно, но твердо. Проникнуть в замыслы командующего русской Дальневосточной армией!»

Наступила осень, чудесная приамурская осень. С теплым ласковым воздухом, с восхитительной голубизной могучей реки, на которую можно смотреть не отрывая глаз. В такой день Дерибас хотел съездить на дачу, искупаться в реке и час-другой отдохнуть на воздухе. Машина ждала у подъезда…

Дерибас уже надевал фуражку, когда раздался телефонный звонок. Он поднял трубку и по голосу узнал секретаря крайкома:

— Здравствуйте. Можете сейчас зайти?

— Сейчас буду. — Дерибас знал, что секретарь крайкома попусту вызывать не будет.

Здание крайкома партии находилось почти рядом, идти пешком от силы пять минут, и вскоре Дерибас был в кабинете секретаря.

— Садитесь, Терентий Дмитриевич. Что нового?

— Японская разведка плетет заговор против штаба нашего главнокомандующего…

— Нужно усилить охрану.

— Я отдал распоряжение. А Василия Константиновича предупредил.

— Для тебя, Терентий Дмитриевич, есть особое поручение. Во Владивостокском порту скопилось много иностранных судов с зерном, которое наше правительство закупило к разных странах. Положение в центре страны, сам знаешь, — тяжелое. Неурожай, кулацкий саботаж… Короче, зерно некому разгружать. Грузооборот в порту возрос в несколько раз, а оборудование старое. Расширение порта и увеличение возможностей погрузки в железнодорожные вагоны сильно отстали. Много сил и людских ресурсов отнимают перевозки грузов в районы Крайнего Севера: на Колыму, на Сахалин, на Камчатку. Там люди тоже ждут продукты, снаряжение… Ты понял, в чем задача?

— Не совсем.

— Правительство посылает тебя во Владивосток в качестве уполномоченного ЦК и Совнаркома. Нужно срочно ликвидировать пробку.

Дерибас глубоко вздохнул, погладил свою бородку. И так дел хватает, круговорот с утра до поздней ночи. Тревожная обстановка на границе… А если там что случится? Поднялся и сказал:

— Сегодня же выезжаю.

— Будь здоров. Звони.

Секретарь крайкома был несколько суховат. И Дерибас понимал, что эта сдержанность вызвана не тем, что он изменил свое отношение лично к полномочному представителю ОГПУ, а сложностью обстановки. Секретарь понимал, что в настоящее время Дерибас должен заниматься своими непосредственными делами. Но, с другой стороны, он знал, что никто лучше Дерибаса не разберется с положением во Владивостоке.

Дерибас приехал в управление, вызвал Западного и начальников отделов.

— Уезжаю в командировку. Срочные материалы доложите сейчас. Остальные вопросы будет решать Семен Израилевич. — Вызвал шофера: — Петро, подготовь машину. Через два часа едем во Владивосток.

Во Владивосток приехали в разгар рабочего дня. Небольшие глинобитные домики, разбросанные по склону горы, стали сменяться двух-трехэтажными кирпичными зданиями. Вот и центр города, довольно оживленный. Жители одеты по-летнему.

Водитель хотел было свернуть к зданию обкома партии, но Дерибас приказал:

— Нет, сначала заедем в порт. — Это была его давняя привычка: сначала увидеть своими глазами, а потом разбираться.

Синее море, чайки, морской прибой, корабли… — все это не для него. Сразу бросился в глаза застой: никакого движения. Тишина. Все замерло. И чувствовалось тягостное напряжение. Подъехав к причалам, Дерибас вышел из автомобиля. Вдали, возле одного парохода, увидел людей. Зашагал к ним.

Десятка три портовых рабочих разгружали большой пароход, пришвартовавшийся к пирсу. А там, дальше, стояли такие же — один, два, три, четыре… — огромные океанские корабли. Стояли спокойно, уверенно, безмятежно, без тревоги и сожаления.

Дерибас подошел к одному из грузчиков:

— Что происходит? Где люди?

— А вы не видите? — ответил с раздражением. — Нет людей. Все тут. А их капитаны, — грузчик кивнул в сторону застывших на рейде кораблей, — сидят в кабаке. Им чего не сидеть?! Какое им дело?! За каждый день простоя они свое получат. Да, притом, в золоте… — Грузчик заторопился за очередной поклажей.

«Сколько дней может продолжаться такая разгрузка? Год? Два? России нужен хлеб, а здесь лишь в океан уплывает золото! Что делать? Где найти людей? — Дерибас ехал к секретарю обкома, а сам напряженно думал. — Когда-то ты, Терентий, был неплохим агитатором. У тебя был опыт работы с массами. Здесь нужен весь твой опыт!»

У секретаря обкома Таныгина шло совещание: обсуждался вопрос об оказании помощи порту. Но рабочие фабрик и заводов, которых в городе было негусто, и служащие учреждений могли выделить в помощь немного людей — в городе были и другие заботы. Дерибас слушал, и у него зрела мысль.

Закончив совещание, секретарь подошел к Дерибасу:

— Здравствуй. Ты был в порту?

— Был. Все видел. Мне поручено возглавить разгрузку. И сейчас все слышал. Это не решение вопроса…

— Что предлагаешь?

— Нужно привлечь молодежь. Это — единственный выход. Сколько в городе комсомольцев?

— Сейчас уточним.

Таныгин пригласил секретаря горкома комсомола Минкина.

— Послушай, Исак, ты знаешь, что происходит в порту?

— Знаю. Мы у себя только что говорили об этом.

— Можем привлечь к разгрузке молодежь?

— Сколько нужно человек?

— Тысячи полторы-две. Сумеешь набрать?

— Сумеем. — Минкин отвечал уверенно.

Молодежь города живо откликнулась на призыв. И в тот же день все в порту преобразилось: ожили пакгаузы, задвигались железнодорожные вагоны и тележки, засветились электрические лампочки вдоль причалов. Дерибас проводил в порту день и ночь.

— Терентий Дмитриевич, когда вы спите? — спросил его как-то Минкин.

— Время для сна еще не отведено, — пошутил Дерибас.

Он был тут и там. Беседы с людьми, решение неотложных вопросов вместе с секретарем обкома партии, организация работы и питания людей… Его бородка покрылась сединой и порыжела от курева. В течение месяца пробка была ликвидирована, иностранные корабли разгружены, зерно ушло в центр России. Покидая Владивосток, Дерибас зашел к Таныгину:

— Хорошая растет молодежь! Мой вам совет: не снижайте уровня работы с комсомолом, и они горы своротят.

Возвратившись в Хабаровск, Дерибас в тот же вечер доложил секретарю крайкома о результатах командировки.

— Спасибо, Терентий Дмитриевич. Мне уже звонили из Москвы. Там довольны.

На следующий день Дерибас пригласил к себе Западного:

— Что нового?

— Участникам нелегальной группы БРП поступило задание: разведать мосты и тоннели возле Облучья. Это важный для нас центр коммуникаций, как сообщили мне в штабе армии. Блюхер считает, что такую информацию нужно дать и устроить засаду. Вероятно, туда из Маньчжурии будет направлена банда. Пора ударить по рукам.

— Согласен. Ну а что Доихара? Где он сейчас? Верит ли информации Лангового?

— Две недели тому назад Доихара был в Сахаляне (напротив Благовещенска). В Сахаляне действует его резидентура во главе с полковником генерального штаба Кумазава Саданчиро. Представляешь, какое удачное прикрытие изобрел для себя этот полковник: является владельцем гостиницы «Сибирь». В гостиницу заходят сотни людей, поди разберись, кто из них является японским агентом!

— Ловко придумал!

— Помощники резидента: Миязаки Масаоки, владелец аптекарского магазина. Тоже колоритный человек, работает вдвоем с женой. А владелец фотографии Табата Киюзиро или владелец парикмахерской Суговара Киютара! Все они под стать своему шефу, люди тонкие.

— Так, так… Туда мы тоже даем «информацию» из штаба Блюхера. Самую «достоверную». — Дерибас с удовлетворением погладил рукой свою бородку.