Комиссар Дерибас

Поздно вечером Муравьев пришел к Кандыбину, который его поджидал: вскипятил чайник, приготовил заварку. Пригласив Муравьева к столу, спросил:

— Что у тебя стряслось?

— Не могу я так дальше! — в сердцах произнес Муравьев. — Нужно что-то делать, а не выжидать! Да и тот ли это человек, за кого он себя выдавал. Может быть, антоновцев он и не знает, а контрразведки и не нюхал?!

— Что ты предлагаешь? — походив по комнате, спросил Кандыбин. По всему чувствовалось, что он во многом согласен с Муравьевым.

— В Тамбов мне нужно ехать. Вот что! Там все прояснится.

Кандыбин посмотрел на этого белокурого молодого человека: с виду щуплый, а так и лезет в драку. «Но в общем-то он прав», — подумал про себя и сказал:

— Вот что. Через пару дней я дам тебе знать. А сейчас продолжай свою игру. Да будь поосторожнее.

Спустя, два дня, когда совсем стемнело, в дверь комнаты Муравьева кто-то постучал. Муравьев вышел в коридор. В неясном полумраке он увидел высокого молодого человека. Сразу екнуло сердце: «Связник от Донского! Наконец-то!» Пригласил войти.

Но незнакомец не стал раздеваться, а тихо сказал:

— Вас просит к себе Кандыбин.

Разрядка наступила мгновенно, но одновременно и разочарование. «Ожидал одно, а вышло другое!» — подумал Муравьев. Но и это известие было хорошим. Муравьев быстро оделся, и они вышли на улицу.

— Ничего нового? — спросил спутник. Муравьев сделал вид, что не понял вопроса, и ничего не ответил. А сам подумал: «Откуда ему известно, что должно быть «новое»?»

На улице было сыро от недавно прошедшего дождя. Воздух, наполненный весенней свежестью, пьянил. Незнакомец больше не задавал вопросов, и Муравьев наслаждался прелестью весеннего вечера, не заводил разговора.

Идти было недалеко, и вскоре они были на месте. В ярко освещенной комнате с зашторенными окнами сидели Бронислав Смерчинский и Кандыбин. О том, что Смерчинский в курсе затеянной «игры», Муравьев знал, но никак не ожидал встретить его здесь. А Смерчинский, увидев Муравьева, заулыбался и пошел ему навстречу. Кандыбин тоже встал из-за стола, поздоровался за руку. «Настроение у него хорошее, — понял сразу Муравьев и подумал: — Что-то произошло!»

Как бы разгадав его мысли, Кандыбин сказал:

— Ну, Евдоким Федорович, разрешение из Москвы получено. Теперь будем действовать! Раздевайтесь, садитесь. Нам нужно основательно все обсудить.

Муравьев снял пальто. Покосился на пришедшего вместе с ним молодого человека, который тоже разделся. Муравьев привык к конспирации и знал, что, чем меньше людей знает о задуманных планах, тем лучше для дела. А тут новый человек!

Незнакомец был худощав, на нем, как теперь рассмотрел Муравьев, был такой же френч, как на Кандыбине. Сбоку на ремне висела кобура с пистолетом. Держался он скромно.

Заметив недоумение Муравьева, Кандыбин спросил:

— Вы еще не знакомы?! А я думал, что вы знаете друг друга, — с некоторым удивлением произнес Кандыбин. — Ведь это Чеслав Тузинкевич, зять Марии Федоровны Цепляевой!

«Зять Цепляевой — чекист! — Муравьев был поражен. — Вот неожиданность! Да это просто здорово!»

— Я бывал несколько раз у Марии Федоровны и ни разу вас не видел. Вы живете отдельно?

— Нет, мы живем вместе. По-видимому, вы заходили в то время, когда я был на службе. — Тузинкевич приветливо улыбнулся. — А на службе я нахожусь день и ночь…

Когда все уселись за стол, Кандыбин перешел к делу:

— Евдоким Федорович, когда вы можете выехать в Тамбов к Федорову, а оттуда, если удастся, к антоновцам?

— Меня ничто не связывает. Я готов выехать хоть сейчас.

— Чеслав Тузинкевич и Бронислав Смерчинский поедут вместе с вами. Смерчинского Донской знает, поэтому представлять его не следует. Что касается Тузинкевича, то вы отрекомендуете, его как активного эсера, выделенного вам в помощь. Они будут выступать в роли ваших связников. Тузинкевич отправится вместе с вами, если это удастся, в антоновскую армию, а Бронислав будет находиться все время в Тамбове. Вам, как представителю ЦК левых эсеров, нужны будут помощники. Я думаю, что это логично и ни у кого не может вызвать сомнений. Как вы считаете?

— Вы правы.

— Теперь второй вопрос, — продолжал Кандыбин. — Вам нужны документы. Донской — Донским, а если вы его не встретите?.. Самыми надежными документами для вас в этих условиях, как мне кажется, могут быть удостоверения эсеровской партии. Вы сможете обеспечить изготовление таких документов?

— Смогу.

— Как скоро? Сколько вам понадобится времени?

— Если нужно, то завтра днем они будут готовы. На какие фамилии я должен их выписать?

— Вопрос законный. Под своими настоящими фамилиями ехать вам действительно не следует. Антоновны удивятся, что вы не побоялись…

Решили, что Муравьев будет выступать под псевдонимом Петрович, для Тузинкевича будут изготовлены документы на Михаила Андреева, а Смерчинский будет жить в Тамбове по своим настоящим документам. Все понимали, что операция сложная и опасная, и отдавали себе отчет в том, что их ждет в случае неудачи. Поэтому обсудили все, до мельчайших деталей.

— С Федоровым попытайтесь договориться о его поездке в Москву. Убедите в необходимости встретиться с кем-либо из членов ЦК партии эсеров. Но если ему это будет не по душе, тогда говорите от кого угодно… От кадетов до монархистов. Смотрите по обстановке. Договоритесь о месте и времени встречи в Москве и сообщите через Смерчинского. Понятно?

— Понятно.

— То же самое с Донским. Но с ним следует говорить только об эсеровской организации. Место встречи — у входа в парк Сокольники. Договоритесь о пароле… Все это я говорю на тот случай, если все пойдет удачно. Но главная ваша задача, повторяю, — это главари: Антонов, Ишин, Матюхин, Эктов. Установить с ними контакт и уговорить приехать в Москву или, в крайнем случае, в Воронеж. Тут вы должны проявить всю свою изобретательность.

Наступила глубокая ночь. Прощаясь, Кандыбин сказал:

— Билетами на поезд и деньгами займется Чеслав. Твоя задача, Евдоким Федорович, подготовить документы и эсеровские материалы. И еще раз продумать… После майских праздников вы должны быть в пути. Желаю удачи!

* * *

В Тамбов приехали днем. Порядком устали. Все трое находились в напряженно-ожидающем состоянии, поэтому почти не разговаривали. Не только Муравьева, но также Тузинкевича и Смерчинского занимала одна главная мысль: как встретит Федоров? Поверит ли?

Если Федоров получил указания от Донского, то должен будет устроить Муравьева и Тузинкевича на ночлег, накормить и обеспечить дальнейший путь. А Бронислав Смерчинский остановится у своего родственника Попова. В этом случае они не смогут сделать и шага в сторону тамбовского губчека.

Если же все окажется липой, то, как договорились, Тузинкевич отправится в ЧК и там согласует дальнейшие шаги.

«И все же не зря Донской дал пароль! — в десятый раз обнадеживал себя Муравьев. — Не может быть, чтобы он придумал все с ходу». Он прекрасно запомнил слова пароля и, независимо ни от чего, скажет их Федорову. Эти слова будут решать все: примет их Федоров или отвергнет. Встретит как друзей, единомышленников или откажется: «Не знаю, не знаю…» Больше всего Муравьев опасался последних слов «Не знаю, не знаю…». Его так не пугала опасность пребывания у антоновцев, как неудача в этом деле. Как тогда к нему будут относиться в губчека, в губкоме РКП(б)?

Муравьева обнадеживал еще и тот факт, что Федоров действительно существует и Донской дал ему правильный адрес. Тамбовские чекисты это проверили. Таким образом, начало положено. Но что кроется за этим дальше? Имеет ли Федоров отношение к антоновцам? Какую роль он играет? Пока все в тумане…

И вот они идут по тихим улицам Тамбова. Брать пролетку нельзя, чтобы не производить лишнего шума. Да и идти не далеко. Они изучили маршрут от вокзала до дома Федорова. К тому же Тузинкевич хорошо ориентируется в прямоугольниках городских кварталов, так как здесь уже бывал. Потеплело, но моросит дождь. Совсем недавно раскрылись почки на деревьях, набухают бутоны сирени, и стоит в воздухе пьянящий запах весны.