Страница 48 из 78
Глава 13
13
Берешь железяку за тупой конец, а острым тыкаешь в противника.
Заброшенная новостройка. Место, куда их с Мелетой привезли отдыхать. Есть вода, электричество, но линия доставки и отопление не подключены.
Девушка варит кофе на маленькой переносной плитке «Спектр». Когда кофе закипает, пар поднимается к потолку и наполняет комнату ароматом Арабики.
Мирон сидит в спальнике, почёсывая голый живот и потягиваясь. Он только что проснулся. Не помнит толком, как он сюда попал, что это за новостройка — сорок этажей пустых лестниц, неработающих лифтов и гулких коридоров, в которых до сих пор пахнет застывшим пенобетоном и свежим пенороловым покрытием.
— Как так случилось, что здесь никто не живёт? — спрашивает он Мелету. Просто для того, чтобы увидеть лицо девушки, когда она повернется.
— Здесь живём мы, — отвечает она. К сожалению, не оборачиваясь.
Мирон вспоминает краткую лекцию Соломона. Он слушал её, откинувшись на сиденье чёрного лимузина, пока Саул ведёт его по скоростной автостраде за кольцевой.
Тридцать девятый и сороковой этажи — штаб квартира Анонимусов. Мирона чуть не стошнило от мысли, что придётся карабкаться на сороковой этаж по лестницам. Но всё оказалось намного проще: внизу ждало гели-такси, переместившее всю компанию на крышу высотки.
— Это я уже понял, — повинуясь манящему запаху кофе, Мирон выползает из спальника. Сумка с новой одеждой стоит рядом, на полу, и порывшись в ней, он натягивает спортивные штаны. — Я хочу сказать, почему его не заселили, как обычно? Ведь прорва жилплощади пропадает зря…
— Платон поколдовал с бланками о сдаче дома в эксплуатацию, — равнодушно пожимает плечами Мелета. — О нём временно забыли.
Она протягивает керамическую кружку. Чёрная поверхность кофе покрыта тёмно-коричневой, с запахом жженого сахара, пенкой. Мирон делает первый глоток и закрывает глаза.
Тогда, после приключения в МОСБЕЗ, спустившись с крыши в эту комнату и увидев спальник, расстеленный на толстом шмате пенорола, он рухнул в него лицом и забыл обо всём на три часа. Будто провалился в пустоту, в безвременье, где не было ничего, кроме длинных цепочек кода без начала и конца…
Когда проснулся — сам, без всякого принуждения — понял, что раздет до трусов, а к левому запястью приклеено в ряд целых четыре дерма.
Два зеленых — витаминный коктейль, желтый — белки, жиры, углеводы, полный набор, и один красный — эндорфины быстрой фазы сна…
После первой чашки он с удовольствием выпил вторую. Есть не хотелось — после разноцветных дермов и двойной дозы кофеина хотелось прыгать. Бегать по стенам. Крушить лбом кирпичи.
— Что дальше? — спросил он Мелету. Та невозмутимо мыла чашки над крошечной раковиной.
Если б не голые бетонные стены, — подумал Мирон. — Это точь-в-точь мой лофт в Улье.
— Одевайся, — сказала она, натягивая свою грубую куртку. — Люди ждут.
— Какие люди?
— Те, которые знают больше, чем ты.
Откопав в сумке мягкие кеды на липучках и майку с логотипом группы «Чёрный экран», Мирон оделся и вслед за девушкой направился к двери.
— Ты нянчишься со мной, потому что так хочет Платон? — спросил он, когда Мелета, открыв дверь, на мгновение замерла, вглядываясь в полумрак.
— Нет. Потому что у тебя офигенно красивые глаза, — буркнула она и мягко ступила на пенороловое покрытие в коридоре.
Сняв парик блондинки и вновь напялив кожаную куртку, она превратилась в прежнюю Мелету. Скупую на слова и движения, собранную, целеустремленную. Вот только без всех этих жутких болтов и колец лицо её стало совсем детским. Беззащитным.
Спустившись на один лестничный пролёт, они оказались в просторном помещении с огромными, во всю стену, окнами. Раньше в таких любили устраивать офисы крупные компании, но сейчас настолько большое пространство мало кто мог себе позволить.
Пол был расчерчен желтой лентой на квадраты. Угол застелен пенороловыми матами. Рядом с матами, всё в том же стэллс-трико стоял Давид. От Голиафа его отличал жесткий выбеленный бобрик на голове, что делало сухопарого негра похожим на диковинную птицу.
— Что это значит? — спросил Мирон.
— Тренировки, бро. Тебя надо кое-чему подучить, — широко улыбнулся негр.
Раньше Мирон видел его только в машине, где костюм скрывал габариты. Оказалось, Давид выше него на две головы и гораздо шире в плечах. На руках и ногах его, обтянутых тонкой плёнкой костюма, бугрились мускулы. Их не слишком идеальный рельеф выдавал, что набраны они вовсе не в Ванне, и даже не в спортзале на тренажерах.
Бег с нагрузкой, полоса препятствий, тяжелые единоборства… — прикинул Мирон.
— И чему ты меня хочешь научить? — буркнул он, остро сознавая свою несостоятельность, как бойца.
— Выживать, — пожал плечами Давид. — Ты слишком давно не был на улице, бро.
Только сейчас Мирон увидел рядом с матами, у стены, две стойки: одну с огнестрельным, другую с холодным оружием. На противоположной — дальней — стене, покрытой ударопоглощающим синтетиком, висело несколько мишеней.
— Надень те прототипы, — тихо сказала Мелета.
— Но сейчас-то зачем? Нам вроде как ничего не угрожает… Или угрожает?
— Надень, говорю.
Закатив глаза, он сунул руку в карман треников. Конечно же, он держал эти новые Плюсы при себе — кто добровольно расстанется с таким сокровищем?
Как только пиявки устроились в его ушных каналах, мир изменился.
— Мать. Вашу. За ногу.
Голый бетонный зал превратился в додзё. Застеленный желтоватыми татами пол, чёрные дубовые балки под потолком, стены, затянутые рисовой бумагой с начертанными красной тушью иероглифами… «Война — это путь обмана» — перевод появился перед глазами, как только он посмотрел на один из иероглифов. «Непобедимость заключена в себе самом» — гласил следующий.
Стойки с оружием выглядели почти так же, как и в Минусе. Как только он пристально посмотрел на них, в воздухе вспыхнули цепочки цифр.
Подробное описание мечей — вес, длина, режущая кромка, рукоять, даже сплав — для каждого меча свой. Над каждой винтовкой — спецификации. Название, скорострельность, количество патронов…
Всё, как в старые добрые времена, — подумал Мирон. — Вот только жизнь в Минусе всего одна.