Страница 6 из 78
Нет, она определенно учится, — подумал Мирон. — Нужно будет почаще обходиться без этих волшебных Плюсов…
— Пока сидим, — сказал он, наблюдая, как ветер гонит по воде узкие, как индейские пироги, листья. — Зайди-ка ты в базу данных этого универа и скачай списки преподавателей.
— Это закрытая информация. Потребуется код доступа.
— И что, это для тебя проблема?
— Сделано. База данных за последние пять лет у меня. Вывести на сетчатку?
— Не надо. Просто найди профессора Китано. Ну, и там: адрес, телефон…
— Профессор Китано в списках преподавателей не значится.
— О как, — такого оборота Мирон не ожидал. — Ну, может, он на пенсию вышел или просто уволился… Хоть что-нибудь.
— Такая фамилия есть среди списков бывших преподавателей.
— В смысле?
— Профессор Масахико Китано числится мёртвым.
Пару минут Мирон просто сидел, переваривая новость. Смотрел на воду — солнце скрылось за тучами и озерко стало как свинцовое зеркало. Ветер принёс гудки автомобилей и далёкий вой полицейских сирен. Пахнуло горьким дымом.
На скамью упала крупная капля. Рядом — другая, третья, четвертая. Серый камень потемнел и Мирон ощутил внезапный холод. Костюм, из-за которого он претерпел столько неприятностей, изменил конфигурацию нитей, сделался плотным, непродуваемым. Капли скатывались с брючин, как с полиэтиленовой плёнки.
Мирон поднялся. Подставил лицо дождю — тот был холодным, с лёгким привкусом бензина, и пошел, засунув руки в карманы брюк.
— Ну пипец, — пробормотал он, провожая взглядом даму на высоких каблуках и с чёрным зонтом, — Можно возвращаться домой…
С наступлением дождя улица, как панцирем, покрылась чёрными зонтами. На многих прохожих поблёскивали лаком непромокаемые плащи — желтые, как дверцы такси. Лица в нанопорных масках сверкали интерактивными смайликами, заменяющими улыбки — мол, несмотря на дождь, мы сохраняем позитив…
— В жопу ваш позитив, — рявкнул он скалящемуся прямо в лицо смайлику. Прохожий отшатнулся.
Несмотря на умную ткань, он продрог до костей. Господи, как надоело мёрзнуть… Приметив тусклую вывеску с характерным треугольником коктейльного фужера, он спустился по паре десятков ступеней под землю — бар располагался в подвальном этаже.
Высокая стойка из бурого, заляпанного кружками от стаканов пластика, металлические табуреты — всего три штуки, и еще три крошечных столика. Не бар, а рюмочная. Промочить горло и бежать дальше…
Тем не менее, все столики были заняты — сказывалась плохая погода. Вдоль стены, в ряд, стояли раскрытые зонты, под ними натекло.
Мирон подошел к единственному пустому табурету и взгромоздился на него, как филин на насест. Даже не пытаясь строить из себя не-гайдзина, молча ткнул пальцем в одну из бутылок — батарея в несколько рядов возвышалась за спиной бармена — и показал два пальца.
Оказалось, он выбрал виски «Неоновая Хризантема». Кубик льда на дне широкого стакана напоминает замороженный цветок. Подсвеченный золотисто-желтым напитком, он выглядит почти как живой.
— Мелета, — позвал он, прикрыв рот стаканом. — Найди вот этот счёт, — далее следовала длинная цепочка цифрового кода. — Переведи в йены и сбрось на терминал бара.
Через пару секунд кассовый компьютер бармена тренькнул, тот ослепил Мирона мгновенной вспышкой улыбки и вернулся к протиранию бокала. Во всех барах мира бармены протирают бокалы… Это негигиенично, это противоречит элементарной логике — гораздо проще бокал помыть — но во всех барах мира… А, ладно. Хрен с ним. По идее, спиртное убивает заразу, так что нефиг париться.
Ставя тяжелый стакан, Мирон заметил, что кружки на столешнице — вовсе не грязь. Сложный узор желтоватых потёков был залит прозрачной эпоксидкой, навечно сохраняя следы кратких мгновений жизни.
Все стены бара были завешаны старинными черно-белыми фотографиями: лица школьниц с огромными, хирургически исправленными глазами. В зрачках этих огромных глаз можно разглядеть другие фотографии, и так — до бесконечности. Мирон отвернулся. Почему-то именно сейчас от симпатичных японских школьниц его тошнило…
Виски был неплохим. Мирон плохо разбирался в хорошем, но судя по цене, сброшенной с тайного счёта, он просто обязан таким быть. Есть в баре он не рискнул, хотя после третьей двойной дозы виски бармен настойчиво тыкал ему в нос голофиш-меню, над которым, сменяя друг друга, мелькали тарелки с какой-то едой.
Посетители сменялись один за другим, но один всё так же сидел за столиком, как и Мирон на своём насесте. Когда он обернулся, незнакомец даже поднял в приветственном жесте свою бутылку пива. Мирон ответил, залпом допил четвертую порцию двойного и сполз со стула. По мозгам этот виски шибал на всю сумму, до самой последней йены.
Махнув на прощанье бармену и незнакомцу, он натянул наномаску до самых глаз и выбрался на улицу.
Свет ослепил.
Пока он сидел в баре, дождь прекратился и солнце просвечивало через жидкие тучи, делая чёрный асфальт под ногами похожим на зебру.
Виски плескался в желудке, как медовый раскалённый шар, но Мирон с удивлением понял, что его не мутит. Головная боль тоже прошла, да и опьянения он почти не чувствовал. Точнее, чувствовал, на самом деле он был чертовски пьян, но воспринимал это как бы со стороны. Во всяком случае, опьянение не мешало ему двигаться…
— Мелета, найди магаз с электроникой. Мне необходимо покормить брата… — он нервно хихикнул.
Никаких больше тебе, Платон, свежих французских булок с докторской колбасой. Будешь жрать электричество. Чистую энергию…
От мысли, что Платон никогда больше не попробует колбасы, стало грустно. Вспомнилось, как он хотел съездить ему по зубам — основательно, с оттяжкой, чтобы кровь потекла…
— Магазин электроники справа, — рядом со стеклянной дверью появилась стрелочка.
Мирон кивнул и вошел внутрь.
Странно, как самый новый хай-тек — здания-подсолнухи, движущиеся тротуары, голограммы, танцующие прямо на улице — здесь сочетались с архаичными заведениями вроде этого. Бар на шесть персон, с живым барменом и телевизором, вот эта вот лавочка…
Пахло в ней нагретыми проводами и озоном. Полки тянулись вдоль стен, заваленные коробками со старинными, практически антикварными предметами: си-ди-плеерами, модемами, материнскими платами, приставками — от Нинтендо Глитч до Сони-плейстейшен 7.