Страница 12 из 15
Мирон прищурился против ветра. Озеро было небольшим, вытянутым, как овальное зеркало, и на противоположном его конце высилась непонятная тёмная громада. В вышине угадывались загнутые козырьки крыш и верхушки древних криптомерий.
— Синтоистский монастырь, который находится здесь со времен эпохи Хэйян, — перед глазами картинка ступенчатой крыши с выгнутыми коньками, красные столбы ворот, — в последние десятилетия был перестроен из-за беспорядков, лихорадивших Токио на рубеже веков…
Обойдя озеро по живописной тропинке, Мирон задрал голову на сплошную металлическую стену. Листы ржавого железа — через минуту он понял, что это выровненные прессом капоты старых автомобилей — были скреплены хромированными заклёпками.
Японцы точно знают толк в том, как произвести впечатление: сделай что-то действительно большим, и это будет выглядеть действительно клёво…
Скольким тачкам пришлось расстаться с жизнью, чтобы хватило на такую махину, он даже считать не стал. Впрочем, во времена нефтяного голода старые железные тачки — миллионы и миллионы — остались не у дел, и утилизировал их всяк в меру фантазии.
Мирон видел через Плюс целые городки, построенные из старых грузовиков и автобусов. Они вставали на вечную парковку где-нибудь в пустыне, снимались с колёс — покрышки шли на топливо — и приспосабливались под жильё тысячами нью-бедуинов, променявших суету мегаполисов на вечное безмолвие песка.
— И как, блядь, я должен туда попасть?
В сплошной стене не было видно ни дверей, ни калиток, ни еще каких-либо отверстий. Мирон постучал кулаком по ближайшему капоту, раскатанному в плоский блин, сцепленному, зажатому между наслоений других капотов. Куда подевались остальные части корпусов, было непонятно. Звука не было. Этот колосс поглощал любые звуки, а так же неплохо защищал обитателей от постороннего вмешательства.
— Есть идеи? — спросил он Мелету.
— Уточните вопрос.
— Ну конечно. Как давать идиотские ссылки, так пожалуйста. А как предложить что-то конкретное…
Он пошел вдоль стены, время от времени ударяя в неё кулаком.
— Самое место, чтобы спрятаться, а? — спросил он вслух. Даже не верилось, что посреди города, в одном из самых престижных районов, находится такая хрень.
Неподалёку от стены, рядом с вымощенной красным кирпичом дорожкой, он нашел маленькую кумирню. Каменный алтарь, чаша для подаяний, похожая на выдолбленную колоду, потемневшая от древности, с застоявшейся лужицей воды на дне… Невысокая выгнутая крыша прикрывает медный колокол.
На алтаре, рядом с чашей, лежала какая-то небольшая вещица. Мирон наклонился, чтобы её рассмотреть. Похоже на детскую погремушку: рукоять, выгнутая планка, и две латунных тарелочки, сложенных одна к другой. Между ними — потемневшая от времени красная кисточка из тонких кожаных ремешков.
— Колокольчик-судзу, — сказала Мелета. — Неотъемлемая часть экипировки буддистских монахов…
Мирон взялся за рукоять и бездумно тряхнул погремушкой. Раздался необычный звук: будто встряхнули десяток сухих косточек в мешочке. Он тряхнул еще раз.
— Давненько в нашу кумирню не приходили помолиться, — сказал за спиной надтреснутый, но доброжелательный голос.
Мирон обернулся.
Старик выглядел интересно. Шляпа-канотье с чёрной ленточкой, приличный полотняный пиджак, широкие брюки ниспадают складками на чёрные лаковые ботинки. Сорочка с круглым воротничком и вышивкой по краю повязана узкой ленточкой.
Такую одежду Мирон видел только на оцифрованных двумерных фото. Начала двадцатого века, или еще раньше.
У старика был умный пронзительный взгляд, гладкое коричневое лицо и совершенно белые, как пух одуванчика, волосы.
— Вы — профессор Китано, — уверенно сказал Мирон.