Страница 76 из 82
Лично для меня очередной — третий по счёту — аврал, опять вылился в снесённые стойки и крепления, заклинившие замки, разбитые сенсоры (как в стенах, так и в технике). Свою неповторимую лепту в «лёгкость бытия» вносил и постепенно звереющий личный состав, занятый на работах: предвкушаемый коллективом отдых на Йорке, с обязательной тратой «влёгкую срубленных» денежек, снова откладывался. Нет, общение шло предельно корректно: в Уставе «Панцирной Рыбы» и контрактах наёмников были прописаны очень неприятные последствия для тех, кто нарушил нормы общения, неважно — со своими или клиентами… но у человека всегда есть возможность дать понять, что именно он о тебе думает,
Короче. Когда последние грузы покинули нутро корабля уже на одной из посадочных площадок близ «столицы» Йорка (космодромом этот бесконечный, более-менее ровный бетонный наплыв до горизонта без малейших следов инфраструктуры, назвать было трудно), нофо, тоже уставшие, но полные решимости отдохнуть прямо сейчас, укатили в увольнительные. Старшие офицеры, включая нашего дорогого непосредственного босса, улетели ещё раньше — на месте осталась только дежурная вахта. Я постоял у опущенной главной аппарели, посмотрел на опять сменившиеся цифры электронного счёта, на вполне земное на вид закатное тёмное небо, листанул скинутое на личные терминалы добрым начальством заботливо составленное руководство к действию «будете транжирить так-то — идите туда-то, чтоб если что, знать, где вас искать» (или это была такая реклама?). Оглянулся на двух угрюмых часовых, дополнявших автоматическую турель непосредственной обороны — кажется, это был какой-то особо изощрённый способ наказания за проступок, поданный как важная для отряда задача (что может быть проще, чем просто закрыть нафиг этот широченный люк?). Плюнул… развернулся и пошёл домой. В смысле — на палубу, где располагались мастерская и мой жилмодуль. Наш жилой модуль — мой и детей. Н-да. А я-то, наивный, полагал, что теперь-то точно буду больше общаться с отпрысками и даже смогу «серьёзно поговорить» — а на деле вышло, что в конце каждой смены они едва ли не насильно кормили меня, не давая уснуть прямо за столом…
У двери нашей «квартиры» обнаружился поджавший манипуляторы и опоры мехн — тот самый, которого детишки «заиграли»: И как только Флоя согласилась урезать свои возможности на одну единицу в такое время? Впрочем, не так много можно поручить молчаливому роботу задач, с которыми он справится автономно — особенно, если свои же из отряда от негошарахаются и морщатся… В любом случае — дроид у двери так напомнил мне гротескную собаку на крыльце, что я не сдержался и улыбнулся. И решил заглянуть в наше рабочее помещение — надо хотя бы спасибо, что ли, сказать, если напарница там.
Старший техспек действительно была в мастерской, и даже была занята: слоями отдирала неопластик с чехла корпуса робота. Повреждение выглядело очень знакомо — материал потерял свою способность восстанавливать форму и как будто оплавился, правда, ничего, послужившего причиной поражения типа приснопамятных дротиков вроде не было… Спрашивать разрешения помочь даже не стал: за эти дни мы уже сработались, да и её реакции я уже успел изучить. В четыре руки мы выгребли остатки далёкого потомка пластмассы, быстро налепили-распределили новые сенсоры и датчики взамен пострадавших вместе с покрытием корпуса — и Флоя залила и отформатировала по цвету «заплату», мгновенно ставшую неотличимой от остальной поверхности. Интересно, что же это за хрень такая, что непластик разрушает без видимых следов?
— Активные микрочастицы. Применяются в противокорабельных ракетах. Запрещены на территориях мультисистемых государств и сообществ.
Наверно, у меня крепкие нервы: я не подпрыгнул, не упал со стула, даже рот от удивления если и распахнул — то совсем чуть-чуть, не широко.
— Ты смотрел на контейнер с повреждённым материалом. — Уведомила меня Флоя. Голосок у девушки оказался под стать — этакий тихий колокольчик, очень приятный, неведомо почему, но отлично сочетающийся с её стрижкой-каре. Неожиданная собеседница взяла небольшую паузу и добавила: — Перевозочная тара для микрочастиц оказалась повреждена в тот момент, когда он под ней находился.
— Вот как. — Наконец смог произнести что-то связное я. Оправиться от удивления оказалось неожиданно тяжело — я уже, честно сказать, и думать не думал, что девушка-мехн снизойдёт до общения вне формата привычной командной строки… но вот — факт. Только я совершенно не понял, с чего?
— Дети спят. — Как-то внезапно перескочила с одного на другое собеседница. — Устали. Я наблюдала за ними каждый день и за Еном.
— Еном? — Я постарался сделать вид, что ничего не происходит, но при упоминании наблюдений напрягся.
— Ен. — Флоя указала рукой в сторону, где лежал «детский» робот. Похлопала рукой по корпусу стоящей рядом с ней самостоятельной машины. — Пак. Значит — левый и правый. Помощники.
— А наблюдения?.. — Я замялся, пытаясь выбрать слово, в контексте не звучащее вежливым аналогом грубого «собственно, какого хрена?»
Теперь, к моему удивлению, замялась она.
— Информация… решала как быть. — Медленно проговорил женщина. Она немного помолчала, потом (опять неожиданно для меня!) резко тряхнула головой и твёрдо добавила: — Необычно, интересно… они хорошие.
Последняя фраза, похоже, вылетела изо рта девушки помимо желания, изрядно её смутив. И меня тоже — какому отцу не приятна такая вот, явно искренняя похвала? Да, Гор и Лисса — они такие: хорошие! А ещё было заметно — говорить самостоятельно Флое явно непривычно. Так зачем же тогда такие жертвы?..
— Помошники имеют… Специальная программа лингвистического анализа — часть самообучаемой нейросети, без неё нельзя развить разум. — Мехн явно оправдывалась, причём довольно неловко: судя по всему, такие чувства от собственных слов ей было испытывать в новинку. — Гор и Лисса — они много говорили. Ену — и между собой. Он слушал — запомнил отдельные слова, запомнил выражения, сделал ассоциативные связи… стал понимать — и передал мне. Они ждут… что ты и они… вы найдёте их мать.