Когда капитан запаса поняла, по чью душу в поместье вот-вот высадятся вооружённые псионики, действовала она мгновенно. Сначала — спрятать от пси-обнаружения детей: пустая арена для этого подходила отлично. Потом сдаться, врубить прямую линию связи с администрацией Императора или попробовать сбежать — по обстоятельствам: в любом случае дома её не оставили бы, потащили в лабораторию или ещё куда, и дети бы получили шанс слинять из поместья. Однако, стоило Натане и детям выйти из зоны контроля камер, как дежурные «лесники» показали свою истинную сущность. Домашняя сеть теперь отклоняла все внешние вызовы, включая экстренные — и рем Пау и её детям оставалось только одно: попытаться пробиться наружу с боем. Затолкав брата и сестру в экранированное помещение и спрятавшись сама, аристократка попыталась на скорую руку проработать хоть какую-то, пусть даже не стратегию — тактику столкновения. Вот только выбор подкачал — ничего умнее, чем воспользоваться временным укрытием от пси-обнаружения и разбить первую сунувшуюя поисковую группу на ум не приходило. Женщина поняла, что просчиталась, только тогда, когда атакующие волной повалили в зал. Дротикометы — это ещёбыло ожидаемо, но вот полноценная штурмовая броня начисто сводила на нет её шансы воспользоваться преимуществами в сенсорике и подобраться на расстояние удара: раскидать несколько человек рем Пау ещё могла, но вот убить или надолго вывести из строя — нет. Лиссу и особенно Гора, скромно отметившего, что на них она может полноценно рассчитывать, Натана тоже не воспринимала как полноценные боевые единицы и в расчёт не взяла — а ведь брат и сестра о себе уже достаточно рассказали. Нет, не поверила, машинально отмела скупые рассказы о боях, как результат игры детского воображения… фэйл на фэйле, как сказали бы земляне. Однако за ту пару минут, что капитан запаса и двое школьников прятались, отрезанные стационарными ГБШ от внешнего мира, ситуация вокруг успела поменяться ещё раз. Уже готовая уйти в бесполезный рывок Натана почувствовала стремительно нарастающую опасность сверху — и едва успела оттащить брата и сестру в сторону. Страшный удар пробил потолок зала, а вслед за падающими обломками в пролом прыгнул Миш.
Стыдно признать, но в первую секунду Натана не узнала собственного настоящего мужа — настолько сильно его теперешняя эмосфера отличалась от привычной картины, найденной в вернувшейся памяти. Помнится, Михаила особенно сильно волновали внезапно возникающие проблемы, связанные с людьми, особенно поначалу — он просто не знал, как себя вести. И только железобетонная уверенность, что без его «превозмогания» семья просто не сможет нормально жить, заставляли инженера переступать через себя снова и снова. Этого Михаила волновали совсем другие вещи — на атакующих он смотрел с холодной рациональностью, как на предметы, с которыми надлежит провести некие манипуляции, и наплевать, желают они что-то там или нет. Мужчину не волновало, что его атакуют псионики, что его могут ранить или даже убить — в себе и в своих силах он был странно уверен, как будто выполнял размеренную, насквозь привычную работу. Навести свою чудовищную двуствольную пушку примерно в направлении атаки, выжать спуск, ещё довернуть, ещё и ещё — и это в том числе и во время падения вниз головой! Пока Натана пыталась войти в ситуацию, Гор и Лисса уже сорвались с места, как будто так и было надо. Серая «стена», которой так испугался полицейский в Сарде, наглухо прячущая чувства детей, надёжно скрыла атаку под прикрытием падения, а потом семейное трио с грацией и изяществом мясорубки перемололо штурмовой отряд рем Дажа. Как оказалось, даже милая и чувствительная Вася, вцепляющаяся при каждом удобном случае в чудом найденную маму, как в спасательный круг, умеет одним касанием превращать плоть под броней в месиво из костей и мяса — а Егор, проявляющий все задатки боевого кинетика, делает то же самое и на небольшом расстоянии. Несколько секунд — и Натана успела только к шапочному разбору: Миша всё-таки зацепил один из нейтрализованных небольшим боевым автономным модулем противников, которым мужчина умудрялся довольно умело компенсировать отсутствие у себя телекинеза — но то была последняя вспышка активности отряда «лесничих».
Испытывая жгучий стыд за невовремя напавший ступор и пытаясь хоть сейчас сделать что-нибудь полезное, рем Пау применила свои медицинские навыки, заодно в первый раз получив возможность рассмотреть вблизи лицо супруга — вживую, а не на фотографии или в воспоминаниях. От одного касания к любимому её словно током пробило — разрозненные воспоминания о человеке сложились наконец в единый цельный образ… дальше она просто поддалась древнему инстинкту. И едва не схлопотала сердечный приступ, когда внутри зоны, защищённой генераторами белого шума, появилось ещё одно действующее лицо. Красноголовый штурмовик — красная прядка в волосах лишь дополняла образ кинетика огромной силы, и ей очень не понравилась случайно увиденная сцена. Кто знает, что случилось бы, но… глядя на эту женщину, даже девушку — довольно юную — Натана испытала предельно странное ощущение: так могло бы ощущаться отражение в зеркале, если бы его можно было ощутить при помощи дара. Голову прострелил приступ несвоевременной мигрени — похоже, красноголовая испытывала те же проблемы. Но самым страшным оказался строенный удар эмоций близких людей: Миш явно любил эту девушку, а дети… дети увидели в ней свою мать. Её саму — в другой женщине! От такого можно было на полном серьёзе двинуться умом… если бы ситуация позволяла. По счастью, ситуация была категорически против.