Заучка для Бунтаря

— Привёл в чувства. Нах*й с**бались все, пока не всек.

Никто, никто не посмел его ослушаться. И я в том числе. Я смогла подняться с пола. Спрыгнула со сцены, поспешила к своим вещам, но уйти не успела. Ледяной голос заставил врасти в пол:

— А ты, Заучка, никуда не идешь. Тебя я не отпускал!

Глава 6

Ульяна

Я застываю, прижимаю к груди рюкзачок и пустую бутылку. Смотрю на Артура, который ногой со всей силы пинает ведро. Я вжимаю голову в плечи, наблюдая за его полётом за кулисы. А потом я срываюсь с места и бегу на выход из актового зала. Скрыться поскорее от этого взгляда.

— Стой, мать твою, — рычит Артур со сцены. — Заучка!

А я только быстрее перебираю ногами, не обращая внимания на то, что платье липнет к ногам и бёдрам, мешая мне двигаться. Я уже почти добегаю до своей цели, когда слышу за спиной грохот. Торможу и поворачиваю голову к сцене. Округляю глаза, когда вижу, что Артур поскользнулся на скользком паркете и сейчас лежит на спине на полу. И даже не шевелится.

— Артур! — вскрикиваю и бросаюсь к нему со всех ног, перепугавшись до смерти. — Боже, Артур!

Я даже не замечаю, как оказываюсь возле него. Падаю на колени в лужу, судорожно начинаю ощупывать голову парня, пытаясь найти шишку или ссадину. Артур лежит, глаза закрыты. Боже. Он ушибся? Потерял сознание?

Я пальцами провожу по грубой коже лица.

И задыхаюсь от неожиданности, когда глаза Артура резко распахиваются. Когда пугающие своим холодом льдины впиваются в моё лицо. Я почему-то не убираю рук с его лица. Задерживаю слишком долго на горячей коже. Так и замираю над ним, смотря в напряжённое лицо. И кусая нижнюю губу в волнении.

Сейчас взгляд Артура резко меняется. Что-то странное и даже... тёплое таится на его глубине. Парень смотрит с каким-то неверием. И непониманием. Мои пальцы вздрагивают, а потом продолжают свой путь к его виску, а потом ниже — к затылку. И всё это время я не могу отвести взгляда от лица Артура. От его глаз, который, кажется, светятся изнутри совершенно иным, не ледяным и пугающим светом. А чем-то иным. Волнующим. И согревающим изнутри. В самой грудной клетке. Возле сердца.

По коже табунами бегут мурашки. А пальчики на руках начинают подрагивать. Мелко-мелко, как и колени.

— Ты... Ты не ушибся? — странным, не своим голосом спрашиваю я.

Сиплым и будто сорванным. Будто я заболела, либо долго и громко кричала.

Артур сощуривает глаза, меняется в лице, а потом делает резкий рывок вперёд, будто дикий барс, который нападает на жертву. Я и пикнуть не успеваю, как оказываюсь на спине на том месте, где только Артур лежал.

Обе мои руки прижаты к полу, оба запястья сцеплены одной огромной рукой. Вторая рука у лица. Хищное лицо Артура оказалось в двух сантиметрах от моего. Частое дыхание с запахом никотина. Я приоткрываю рот и судорожно втягиваю воздух. Взгляд Артура опускается вниз. На мою грудь, острые вершинки которой просвечиваются сквозь влажную ткань платья. Я с каким-то восторгом наблюдаю за тем, как парень быстро облизывает губы и раздувает ноздри. Мой взгляд прилипает к его рту. Пухлым губам. А в голове набатом начинает биться мысль — они такие же твёрдые на ощупь, как и кажется?

Внизу живота вновь что-то болезненно сжимается. Я чуть ерзаю, пытаюсь выползти из-под парня. Но добиваюсь лишь того, что Артур опускает голову и приоткрытым ртом прижимается к шее. Прикусывает. А потом и вовсе втягивает в рот кожу, чтобы несильно прикусить. Я широко распахиваю глаза и захлёбываюсь собственным дыханием. Мне кажется, что меня хорошенько ударило током.

По коже от места прикосновения его губ бегут огненные змейки. Артур отрывается от нежной кожи шеи, а потом вновь ловит мой взгляд. Теперь его глаза чёрные. Настолько чёрные, что не по себе становится. Кажется, что на их глубине с лёгкостью можно затеряться. И никогда не выбраться. Будто ухнуть в морскую глубину и остаться на дне. Навечно.

— И на вкус ты, как дешёвка, — сиплым, будто простуженным голосом говорит Артур. — Блевать от тебя тянет.

От обиды, которая копилась во мне весь этот день, я всхлипываю и кривлю губы, готовая разреветься. На что парень только холодно и победоносно усмехается. Снова голову опускает и языком проводит от влажного плечика, собирая капли не успевшей высохнуть воды, до ямочки за ухом.

— Такая же на вкус, — повторяет с рыком.

И снова смыкает зубы на коже. Теперь за ушком.

— Пусти меня, — всхлипываю, начиная реветь, не в состоянии скрыть слезы.

Рядом с Артуром я чувствую себя особо жалкой. Особо беспомощной и никчёмной. Каждое его слово, каждый его жест способны причинить дикую боль. Даже его взгляд. Поэтому я начинаю активно вырываться. Извиваться на полу, мотая головой и причитая:

— Пусти. Пусти меня. Пусти! Я хочу домой! Я хочу домой. Пусти меня, пожалуйста. Не мучай меня, — извиваюсь, как уж на сковороде.

— Прекрати ерзать, пока я не взял тебя прямо здесь, Заучка!

— Пусти, — не слышу парня.

— Тупая идиотка, — выплёвывает в лицо, склоняясь ниже и касаясь своим носом кончика моего.

А потом, лизнув мою левую щеку, слизывая дорожку слез, освобождает мои запястья, отталкивается от пола, с лёгкостью поднимается и выпрямляется во весь рост. Теперь он возвышается надо мной, широко расставив ноги. Смотрит сверху вниз своим ледяным взглядом. Уничтожающим. Сжигающим дотла.

А я так и лежу на полу, в луже, с вытянутыми над головой руками. И реву. Тихо, беззвучно. Даже не всхлипывая. Отвернув голову и крепко зажмурившись.

— Жалкая Заучка. Какая же ты жалкая.

Он склоняется, подсовывает руки под мою спину и колени, вздёргивает меня с пола вверх. Я испуганно взмахиваю руками и захлебываюсь слезами, начав кашлять. Пальцами вцепляюсь в плечи Артура, чтобы не потерять равновесие и не упасть обратно на пол.

— Какая ты жалкая, — повторяет, вжавшись носом в мой висок.

Парень подходит к моему рюкзаку, который я уронила на пол, чуть присаживается, берёт его и передаёт мне в руки.

— С-с-с-пасибо, — заикаясь, говорю я. — Пусти меня, пожалуйста! Я п-п-п-ойду домой!

— Заткнись.

— Я сама пойду, Артур. Пожалуйста. Я тяжёлая!

Артур резко останавливается. Ставит меня на ноги и грубо толкает к стене.

— Что за фигню ты несёшь, Заучка? — грубые пальцы грубо сжимают мою челюсть. — Ты совсем ***нулась? Стоять, — рычит, опуская руки на плечи и очень грубо меня встряхивая. — Когда ты в последний раз ела?

— Не нужно ко мне лезть! — я взвизгиваю и начинаю извиваться, ладошками со всей силы давя на плечи Артура.

— Я задал чёткий вопрос! Отвечай! — ещё грубее сжимает подбородок.

У меня точно останутся следы на коже.

— Сегодня утром. Доволен? Пусти!

— Лжёшь ведь! Пойдём.

Выдирает из рук мой рюкзак, смыкает пальцы на правом запястье и тянет меня на улицу. Я так устала сопротивляться, что молча следую за ним. Медленно переставляю ноги, смотря вниз. На улице палит солнце, поэтому платье быстро начинает высыхать.

Артур приводит меня в дорогущий ресторан, расположенный недалеко от школы.

— Я не могу здесь… Артур у меня нет таких денег. Я не смогу здесь ничего купить.

— Села за стол, — рычит раздражённо, кидая мой рюкзак на диванчик и подталкивая меня к столику.

— Нет. Я, правда, не могу… — всё ещё пытаюсь сопротивляться.

— Заучка, не беси меня! Села! Немедленно! — и кидает на меня такой взгляд, что по спине начинает катиться ледяной пот.

Я не сомневаюсь даже, что он силой усадит и начнёт кормить. Поэтому послушно опускаюсь на диванчик. Тянусь к рюкзаку и достаю телефон. Приложение показывает, что прошло всего девятнадцать часов.

Артур подзывает официанта.

— Отбивную средней прожарки и цезарь с креветками. И ягодный чай.

Официант уходит. Я заламываю пальцы, смотрю в поверхность стола, не зная, что делать и куда мне деваться. Мне так тяжело. По спине то и дело бегают ледяные мурашки. Лицо жжёт от его взгляда. Я чувствую его, чувствую, как глаза Артура исследуют моё лицо. Я заправляю волосы за уши, тяжело вздыхаю и поднимаю глаза на парня.