Страница 4 из 17
Он промолчал, и сам устыдившись собственного снобизма. Просто ему казалось, что это жилье для нищих студентов, а не для взрослых женщин.
Острие татуировки маячило у него перед носом, когда они поднимались в тесном дребезжащем лифте.
– Что нарисовано на вашем тату?
– На котором из них?
– А сколько всего на вашем теле татуировок?
– Четыре. – Лифт, наконец, перестал дребезжать, и они вывалились в узкий длинный коридор. Ася открыла одну из совершенно одинаковых дверей. – Надеюсь, мы все поместимся, – пробормотала она.
Адам осторожно заглянул внутрь.
Это была крохотная комнатка, напомнившая ему купе поезда.
Барная стойка, на которой одиноко стояли стакан и ноутбук, кухонька с мини-холодильником, встроенный шкаф. Димдим, чтобы занимать поменьше места, скинул кеды и забрался на стойку, скрестив ноги. Ася протянула ему Еву:
– Эй, верхняя палуба, принимай пленника!
Дети были похожи на двух птенцов на жердочке.
– А на чем вы спите? – изумился Адам.
– Поберегись! – скомандовала она и потянула рычаг в стене, выбросив вперед откидную односпальную кровать.
От неожиданности он отпрыгнул в сторону и ударился плечом об стену.
– Господи, как можно жить в комнате два на два метра?
– Очень удобно. Можно дотянуться до чего угодно, не вставая с кровати.
Ася вытащила из кухонного ящика рулон пакетов для мусора, с треском оторвала один и стала запихивать в него постельное белье, которое буквально сдирала с кровати.
– А какого размера сейчас твой ребенок? – спросил Димдим. Ева встала перед ним на колени и пыталась заплести из его волос косичку. – Как тапочек?
– Меньше.
Ася снова убрала кровать свою прыгучую и открыла шкаф.
– Как печенька?
– Меньше.
Адам озадаченно почесал нос, разглядывая две совсем невысокие стопки с одеждой на полках.
Достав компактный чемодан, Ася прицельно швырнула в него мешок с бельем и переложила туда стопки.
– Как горошина?
– Меньше.
– Еще меньше?
Она кинула в Димдима линейкой.
– Отмеряй четыре миллиметра, умник. Это и есть мой ребенок.
– Это даже не ребенок. Это наногном, – разочарованно воскликнул он.
Ася добавила к стопкам ворох нижнего белья, кинула в чемодан кроссовки, положила сверху ноутбук, планшет и читалку, сгребла туда же парочку кремов со стола и оглядела свою конурку.
– Посуда, – воскликнула она.
Адам, завороженный самыми стремительными сборами, которые он только видел в своей жизни, следил за ней глазами.
Он даже на дачу к друзьям собирается дольше!
– У вас всего одна тарелка и одна кружка? – не выдержал он.
– Я живу одна, – Ася положила свою посуду в небольшую кастрюльку, открыла мини-холодильник, извлекла оттуда банку зеленого горошка и тоже положила ее в кастрюлю. Почесала нос, раздумывая о чем-то. – Сколько, по-вашему, посуды мне нужно?
– Раньше я ел из одноразовой, – встрял Димдим, Ева навела столько беспорядка на его голове, что казалось, что там свили гнездо вороны, – но потом Ася начала спасать планету от экологии, и теперь мы едим по очереди.
– Но как может быть, чтобы у взрослого человека все вещи поместились в один чемодан? – не унимался Адам.
– В два чемодана, – поправила его Ася. – Есть еще один, с зимней одеждой.
– Сколько вам лет? – ляпнул Адам и тут же прикусил себе язык. Он четко помнил, что нельзя спрашивать женщин про возраст и вес, а и того, и другого у его новой няни явно было в избытке. Но она только насмешливо прищурилась.
– Мне тридцать три, – без колебаний ответила она. – Есть еще вопросы?
– Да, – быстро сказал он, обрадовавшись тому, что она не обиделась. – Татуировка на вашей спине. Что там?
– Осиновый кол.
– Осиновый кол? – он моргнул. – Но зачем?
– От вампиров, – спокойно объяснила она. – Снимите, пожалуйста, чемодан с антресолей.
Он покорно выполнил эту просьбу. Ася меж тем застегнула тот чемодан, куда укладывала вещи, и огляделась по сторонам.
– Готово, – объявила она. – Я вся ваша. В трудовом смысле.
Это была любовь с первого взгляда, в которую Ася никогда не верила.
Возможно, все дело в обычных гормонах. Они усиливали эмоции.
Или в ней просыпался материнский инстинкт.
Но эти темные глаза, и волнистые волосы, и очаровательные щечки, и доверчивый кулачок, сжимающий ее штаны, – все это просто не оставило ей ни единого шанса.
Ева смотрела на нее просто и открыто и, когда Ася протянула ей руки, охотно потянулась навстречу. В молчании этого ребенка, в ее невозможном для этого возраста спокойствии таилось огромное детское горе, и кудряшка инстинктивно искала утешения.
С отцом у них явно был неконтакт.
Отец, в общем, был славным. Скорее сквиб, чем магл.
Обычный человек никогда в жизни не нанял бы няню с улицы, без рекомендаций и вменяемого опыта, но Адам сделал это не моргнув глазом.
Возможно, его не сильно волновало, кто именно будет приглядывать за Евой, а возможно, в нем дремал дух авантюризма.
Асю устраивали и тот и другой варианты.
Она терпеть не могла родителей, который носились со своим потомством как курица с яйцом.
Мир сошел с ума, пытаясь обеспечить своим чадам настолько счастливое детство, что у новых людей просто не было ни шанса научиться хоть что-то преодолевать.
Сама Ася тоже не относила себя к преодолеваторам, предпочитая плыть по течению, не превращать работу в культ и довольствоваться малым.
Пока у нее был интернет и клавиатура, ей принадлежал весь этот мир и парочка соседних галактик.
Жизнь была слишком коротка, чтобы тратить ее на карьеру, когда вокруг столько других интересных занятий.
– А где остальные ваши вещи? – спросил Адам, загружая чемоданы в багажник такси.
Его любопытство было очень потешным.
– Повсюду, – ответила Ася, посмеиваясь. – Я отрицаю эпоху бездумного потребления и считаю, что человечество слишком зациклилось на бесполезных покупках. Кто все эти люди, которые покупают ваши книги, например?
– Это хорошие и добрые люди, – твердо ответил Адам, – которые обязательно попадут в рай.
– Если бы Данте написал «Божественную трагедию», то какой бы круг рая занимали доверчивые дураки? – задалась вопросом Ася и пристегнула Еву в детском сиденье. Вместе с Димдимом они устроились рядом, а Адам сел вперед.
– Тут недалеко, – сказал он.
– Странно было бы, если бы вы ходили в детский парк на другом конце города, – отозвалась она ехидно.
Они действительно недолго пробыли в такси. Совсем скоро машина остановилась у высоких ворот частного дома.
– Ого, – разглядывая ажурные завитушки растений и цветов на ограде, присвистнула Ася, – вы мусульманин?
– Мой отец – мусульманин, – сухо ответил Адам, выгружая чемоданы. – У меня абхазское имя и татарская фамилия. Да, я знаю, что это не сочетается. Нет, я не хочу об этом говорить.
– Ладно, – легко согласилась Ася, подхватывая Еву, – а вот я, например, слэшер. И я могу с вами это обсудить. Но вряд ли вы захотите.
Глава 3
– Вы живете в аквариуме! – воскликнула Ася с таким ужасом, как будто увидела ветхую засыпушку вместо двухэтажного особняка.
– Это постмодерн, – попытался объяснить Адам, но она только покачала головой и покрепче прижала к себе Еву. Восторженный Димдим крутил во все стороны головой, всецело одобряя коротко подстриженную лужайку перед домом, круглую беседку и пару парковых скамеек.
– Здесь не хватает пионерки с горном, – удрученно пробормотала Ася.
Дом был стеклянным.
Когда-то он принадлежал его отцу и был построен как шоурум для магазина картин. Отец пафосно называл это галереей, и остатки пафоса все еще проглядывали в интерьерах – в ажурной ковке балясин, в мраморе лестниц, в лепнине на потолках.