Страница 73 из 83
— Хочешь честно? — как старый иудей, вопросом на вопрос ответил Лучник и тут же продолжил: — А хрен его знает. Сам в шоке. Никаких предпосылок не было. Придётся Беату с пристрастием допрашивать. Ты как относишься к пыткам?
— В свой адрес резко отрицательно, — вполне искренне ответил Норд. — Но если с этой подругой другого выхода нет, то куда деваться? Мне надоело получать кулаками по голове. Что у них за привычки? Чуть что, так сразу по башке! Сестра её всю рожу мне измочалила. Эта, ни слова не говоря, в челюсть заехала. Мы не договаривались, что из меня боксёрскую грушу сделают. Ты единственный, кто меня ещё не бил. Я суток ещё здесь не прожил, а мне уже хочется обратно, но в первую очередь дать кому-нибудь в морду, только женщин я не бью, а из целых мужиков только ты остался. Поэтому на фиг, на фиг. Получить твоей лопатой по голове мне бы очень не хотелось — ещё отвалится ненароком, а я к ней привык за годы жизни. — В голосе крестника явно слышалась издёвка.
— Наш человек! Вполне мужская реакция на неадекватные действия. Но не боись — солдат ребёнка не обидит. К тому же ты мой крестник, а крестникам положено помогать. В задницу целовать не стану, но на дружескую помощь можешь рассчитывать, — с такой же интонацией в голосе констатировал Лучник и тут же предложил: — Давай перетащим всё это хозяйство в ближайшую квартиру, а то мы здесь — как два кедра на конопляном поле. Как бы нас кто посторонний за гигантскую дурь не принял, ещё надумает скосить. Вот только меня сегодня уже косили, и два раза в день — это сильный перебор.
Норд в ответ на эти слова усмехнулся и взялся за люльку с детьми. Платон ухватил оружие и остальные вещи.
В два организма и четыре руки они достаточно шустро перетащили всё, что лежало перед подъездом, в первую же попавшуюся квартиру на первом этаже. Даже труп Тины Норд припёр, ни разу не поморщившись. Парень он был здоровый и, похоже, с вполне адекватной нервной системой. По крайней мере от трупов не шарахался и руки к оружию нервно не тянул. Забрал только свой пистолет, что ему в своё время вручил Лучник.
— Знаешь что? Давай метнёмся за машиной и перевезём всё в ангар, — едва они закончили, опять предложил Платон. — Не дай бог дети проснутся — замотаемся от поклонников отбиваться, а там гигантская элита валяется. Ни один неиммунный и близко не подойдёт. Она даже мёртвая всем изменённым дикий ужас внушает, — продолжил Лучник, вкалывая в шею Беате из мизерного шприц-тюбика препарат производства Гостя.
На очередное переселение пришлось потратить остаток дня. Пока то, пока сё. Детей кормили и нянькались, бардак в ангаре убирали, сестрёнок перевозили, Сенсея из «маталыги» вытащили и рядом с собой расположили. Заодно вкололи ему очередное обезболивающее. В общем, забот хватало.
Хорошо, что Норд сообразил Тину обыскать и забрал у неё брелок сигнализации от джипа, а то припёрся бы Платон к машине с пустыми руками. Правда, ехал Лучник задницей на переднем сиденье, а ногами наружу — в джип он попросту целиком не поместился, но машину Норд вёл плавно и не торопясь, однако недалеко — внедорожник они загнали в ангар, а в деревню съездили на так и стоящем в перелеске грузовике.
Уже угнездившись внутри и закупорив выломанные ворота ангара убитой временем «шишигой» с остатками боеприпасов к автоматическим пушкам из ЗСУ в кузове, Норд продолжил прерванный в жилом доме разговор.
— Хо! С чего это ты солдат? Солдат скорее я, а если быть точным, то матрос — звание старшина первой статьи. — Норд потешно расправил немаленькие плечи и картинно выпятил накачанную грудину. — Ты старшина первой статьи, а я гранд прапорщик. Что аналогично старшему мичману. Ты три года служил, а я почти двенадцать лет и чуть более семи из них по африканскому континенту пробегал, но старший мичман в моей команде тоже есть. Он у меня в отряде боевой подготовкой занимается. Боцман почти тридцать лет в морской пехоте оттарабанил. Всё прошёл: и огонь, и канализационные трубы в том числе. Ладно. Ужинаем и отбиваемся спать — все остальные дела завтра. Всё равно Беата раньше, чем через восемь часов, не проснётся.
— Дежурства как распределим? — озабоченно спросил Норд.
— Никак. Тигр с Шушей посторожат — лучшей охранной системы пока не придумали. Надо только Тину раздеть, а то тело окоченеет и его потом из комбинезона не вытряхнешь. Заодно и Беату развяжем и разденем, чтобы завтра не заморачиваться. И приготовим кое-чего для душевного с ней разговора. Всё остальное утром. И не вздумай в одно лицо выйти ночью из ангара или протянуть руки к оружию. Грыси этого не поймут. Ты для них пока никто, и зовут тебя никак. Вооружишься — убьют не задумываясь, поэтому, если что понадобится, буди меня. Ну и к детям придётся вдвоём вставать — я без понятия, как Тигр с Шушей себя поведут, если тебя одного рядом с малышами увидят. Вон они как вокруг детей вьются.
Грыси действительно поочерёдно находились рядом с люлькой и уходить не желали от слова совсем, но куда было им деваться? Поэтому, как только Лучник улёгся рядом с детьми и погасил керосиновую лампу, большие кошки свалили из ангара и приступили к охране периметра.
Утро принесло обычные хлопоты: оправиться, умыться, перепеленать детей, покормить их, поесть самим, перевязать Сенсея, помочь ему оправиться и покормить его, и так далее и тому подобное. Укачивать детей, кстати, не пришлось — как только рядом нарисовалась Шуша, верещавшие в два голоса малыши как по команде заткнулись и уже через пяток минут дружно в четыре дырки своих крошечных носиков засопели во сне, что Норд тут же и прокомментировал:
— Мистика какая-то. Как только Шуша подходит к малышне, они почти мгновенно засыпают. С Тигром дети норовят поиграть: за усы его дёргают, в пасть руками лезут. Вообще его не боятся, но выглядит это просто жутко — крохотные пальчики рядом с громадными клыками — это трындец какой-то. А самому Тигру нравится. Он детям мурлыкает. Причём не так, как тебе, а намного мягче и тише. Я бы даже сказал, музыкальнее, как будто колыбельную напевает, но это вообще за гранью понимания. Я наблюдал за ними, пока ты спал — это что-то с чем-то. И это кошка, которая одним ударом лапы быка убить может.