Страница 15 из 20
Но несмотря на тяжёлые ранения и потерю нижних конечностей незнакомка прямо на глазах приходила в себя и уже сама ела и пила, и вечером даже самостоятельно сменила себе памперс. Утром и днём памперсы менял Платон — регенерация регенерацией, а ускоренный обмен веществ, подстёгнутый ударными дозами лекарственных препаратов, никто не отменял, и переработанная организмом жидкость удалялась естественным путём.
Правда, помимо медикаментозного лечения девушка очень много пила этого самого живчика из самых разных фляг, что надёргал с трупов Платон. Лика сказала, что это питьё подстёгивает регенерацию. Запах напитка был ужасающий и практически всегда алкогольный, а сам алкоголь в этих коктейлях попадался самый разнообразный.
Платону регенерация была не нужна, поэтому жидкость его не заинтересовала, а девушка не сильно настаивала на его приёме. Сказала, что Платону это необязательно.
Имперский егерь не был специалистом по алкогольным напиткам, но вот отставному гранд-прапорщику приходилось пробовать всякое. От дедовской семидесятипятиградусной брусничной настойки до достаточно экзотической на африканском континенте водки со змеёй внутри.
Откуда такая нарядная бутылка взялась за походно-праздничным столом, никто из сослуживцев Платона особенно не вникал — накатили и забыли. Тем более, что досталось каждому по напёрстку, а право выпить они в тот вечер имели полное и законное: и обмывали награды, и поминали погибших. На войне эти два события случаются достаточно часто и не менее часто одновременно.
Ах, простите! Конечно же, не на войне, а на миротворческой операции объединённого мирового альянса, а по-простому МООМА. Некоторые шутники называли этот бардак «грёбанной мамой», но у пластунов сие название не прижилось.
Хорошо, что тогда заспиртованным червяком не закусили. Повезло ему — Сашка Воронецкий грозился, но выковырять рептилию, не повредив её хорошо продезинфицированной шкурки, так и не смог. Словом, скинули бутылку с невольным пленником под стол, а наутро денщик со всем остальным мусором выкинул пустую стекляшку от греха подальше — с похмелья господа офицеры могли вспомнить об опрометчиво данном обещании и червяку точно бы не поздоровилось.
Ротмистр Воронецкий имел репутацию человека, всегда выполняющего свои слова, и закусить или позавтракать хорошо проспиртованной змейкой мог влегкую (или похмелиться — это уж как пойдёт). Тем более, что обычными змеями лихой ротмистр никогда не брезговал.
В рейдах и разведках чего только жрать не приходилось. Бывало, что и живьём, а уж в сыром или полупрожаренном виде столько змей да ящериц сгинуло в бездонных утробах пластунов, что на приличный серпентарий наберётся.
Эту историю и несколько других смешных случаев Платон рассказал незнакомке в лицах, и она долго и заливисто хохотала над находчивыми пластунами. Рассказывал, разумеется, без всяких кровавых подробностей вроде вываленных осколками кишок, отрубленных конечностей или сожжённых акциями устрашения африканских селений и мелких племён.
К примеру, за применение того же «Молота Аллаха» виновников выжигали всех до единого без какого-либо исключения. Вместе с многочисленными жёнами и новорождёнными детьми. Да и соседям фанатиков отвешивали огнесмесей и фугасных подарков без всякой жалости или сожаления.
В общем, вечер прошёл, как говорят, в тёплой и дружеской обстановке — понарассказывали друг другу сказок и, поужинав продуктовыми комплектами внешников, надо сказать, совсем недурственными на вкус, завалились спать. Девушка, представившаяся Ликой, на кровати хозяина дома, Платон на импровизированном ложе на полу. Ему, в конце концов, не привыкать, а девушку покараулит Шуша.
После того как Лика попросила вернуть ей оружие и получила пистолет и штурмовую винтовку с боеприпасами, жизнь её повисла на кончиках когтей, спрятанных в мягких лапах боевого охранного модуля имперского егеря.