Рождение Тени

Глава 8

Нобу, пыхтя от натуги, подтащил к бортику «Изудзу Эльфа», мешок с картошкой. Я взвалил его на плечи, и направился на склад. Натруженные руки и спина, противно ныли. Мешок выворачивался из немеющих пальцев. На последнем усилии доволок его до склада. Сбросил на груду других мешков и, оттряхивая пыльные руки, вышел из помещения. Дедушка Кен, улыбаясь, делал последние пометки в блокнотике. Я махнул рукой Нобу, и пацан шустро спрыгнул с бортика.

Это была уже пятая машина, которую мы разгрузили. Хорошо, что все автомобили с товаром, были малогабаритными, а большинство товаров — достаточно, легкими. Но все равно, мы с Нобу порядком, умаялись. Работали вдвоем. Старший сын Кена, обычно активно участвовавший в процессах погрузки-разгрузки, уехал по служебным делам. Зато дедушка обещал компенсировать его отсутствие, выплатив нам 700 йен на двоих. По меркам Токио, это были копейки, но для неквалифицированной работы в квартале бедноты — хорошие деньги.

— Устали? — заботливо поинтересовался дедушка Кен, сухонький старичок с живыми глазками

— Немного, — признался я. — Но это не страшно. Спасибо, что даете нам заработать, Кен-сан.

Поклонился довольному дедушке, и получил от него семь монеток по сто йен. Три сразу же сунул в ладонь подскочившему Нобу.

— Держи, это пока, ещё сто разменяем и поделим.

— Не нужно, я их не возьму, — запротестовал пацан, — Ты, и так, Теруо-сан, основную работу сделал. Все мешки и коробки почти в одиночку перетаскали, а я только помогал.

— Ладно, — не стал спорить я, — Но с меня ещё пара пирожных для тебя и Юки. Попрошу бабушку Ай, чтобы принесла.

— Вот за это спасибо, — расплылся в довольной улыбке Нобу, — Они божественны, Теруо-сан.

До нашей ночлежки было пару кварталов. И общая картина, как и утром, удручала. Растрескавшийся асфальт, местами переходил в ямы, засыпанные щебнем выбоины. Около опрокинутых мусорных баков, шустро сновали крысы, не обращающие внимание на окружающих людей.

Но было кое-что новое. На тротуаре появилась парочка бомжей с перепачканными рожами. Оборванцы растянулись прямо на асфальте, подстелив картонные коробки из-под телевизоров. От них несло таким мощным запахом кислого пота и нечистых тел, что прохожие брезгливо морщились, огибая тела голодранцев, и ускоряли шаг, торопясь удалиться подальше от вонючек.

«Дно, в чистом виде. Надо валить отсюда поскорее», — решил я.

Через пять минут мы уже были в ночлежке. Нобу торопливо попрощался со мной, и убежал в свою комнату. Ему предстояло быстро переодеться и идти в маленькое кафе, чтобы разносить еду по домам клиентов.

В комнате было пусто. Мэй должна вернуться с работы поздно, и я, улегшись на кровать, решил опробовать показанную вчера технику, чтобы снять усталость. Решил с сегодняшнего дня готовиться к чемпионату по боям, и первую пробную тренировку хотел провести сегодня, на внутреннем дворике ночлежки. В подвале, являющимся подсобкой, Нобу видел большой кусок старой толстой ткани. Мы обратились к смотрителю ночлежки — Нео. Угрюмый и неразговорчивый старикан, тем не менее, разрешил нам забрать его безвозмездно, отмахнувшись от двух монеток по 20 йен. Юки за полчаса, шустро орудуя иглой, сшила из ткани, что-то наподобие боксерского мешка. Затем мы с Нобу набивали его старыми тряпками и древесными опилками, подобранными возле слесарной мастерской, находящейся рядом. Когда закончили, завязали мешок бельевой веревкой и торжественно повесили на железную стойку в форме буквы «г», торчащую посреди площадки. Что она там делала, и для чего была предназначена, я не знал и спросил у Нобу. Пацан пояснил, что по слухам, это были остатки каких-то тренажеров, сделанных монахом, лет тридцать назад жившем в ночлежке.

Провести дневную тренировку, после того, как с шести утра таскал мешки с картошкой, корзины и коробки с продуктами было проблематично. Сначала нужно привести мышцы в порядок. Чем я и занялся.

Закрыл глаза и представил, как повыше солнечного сплетения начинает медленно разгораться шарик голубого огня. Когда он появился, заставил магическую энергию растечься по телу, снимая усталость, наполняя мышечные волокна энергией. Представил, как магическая волна прокатывается по бицепсам и предплечьям, расходится кругом по спине и плечам, растекается по груди и животу, обволакивает бедра и голени, залечивает микроразрывы и потянутые связки.

Получилось! Ноющее ощущение в мышцах исчезло. Тело было свежим, наполненным живительной бодростью, а мышцы просто переполняла молодая энергия и хлещущее через край чувство молодой, задорной силы. Казалось, я сейчас могу горы свернуть и легко выдержать раундов двенадцать рубки с профессиональным боксером.

Пару минут полежал на кровати, смакуя новые ощущения. И вспоминал вчерашний разговор с Нобу. Малой рассказал очень интересные подробности о чемпионате. Мы находимся на земле Танаки. Соседний клан Курихара ежемесячно проводит чемпионаты по рукопашному бою среди подростков 16–18 лет, пользующиеся бешеной популярностью. На них съезжаются аристократы, якудза, и просто богатые японцы не только из Токио, но и со всей страны. Делаются сумасшедшие ставки на того или иного фаворита. Для толстосумов это любимое зрелище, будоражащее кровь и щекочущее нервы.

Чемпионаты проводятся два дня. За первый бой участник получает 1000 йен. За победу дают ещё столько же. За каждый последующий, в случае выигрыша, гонорар удваивают. Чемпион помимо этих денег, становится обладателем премии — 300 тысяч йен. Для подростков и юношей, отбираемых в нищих кварталах Токио и других городов, это огромные деньги, за которые они готовы убить противника прямо в клетке. Бывает, что иногда в боях участвуют бойцы из монастырей, телохранители якудза или отставные военные из спецподразделений. Иногда парню, победившему в чемпионате, предлагают сразиться с таким противником за очень солидный гонорар. Он может согласиться или отказаться. Но ещё ни разу дворовый чемпион не побеждал такого бойца. Он погибал в клетке, превращался в овощ или становился беспомощным инвалидом. Ни один из местных победителей турнира не сумел сохранить свою жизнь или здоровье. Все были убиты или искалечены монахами, бандитами или отставными вояками на потеху толпы.