НеТёмный 2

Глава 31

Червонное Кольцо… Этот артефакт на каком-то этапе становится смыслом жизни для Тёмного Жреца.

До его получения последователь Тьмы просто один из сотен тысяч. Но когда Жрец наденет Кольцо, то становится одним из Десяти.

Тёмный доказал верность Бездне и приобретает особую связь с Тьмой, увеличивая в разы мощь своей магии. Тёмный приобретает безграничную власть над армиями, он становится прямым проводником воли Бездны. И, кстати, получает некоторую свободу в действиях.

Поэтому, уже будучи Тёмным Жрецом, я стал изучать магию Тьмы более глубоко, и начал замечать некоторые нестыковки. А если быть точнее, я стал подозревать, что Бездна не является абсолютной повелительницей Тьмы, и уж тем более не её создательницей.

Что Тьма — она сама по себе. Она была, есть и будет. Ни для кого не секрет, что Тьма появилась даже раньше Света. И подчиняется она лишь тому, кто приобрёл больше силы.

Даже Бездне, при всей её мощи, Тьма подвластна лишь до определённых глубин… Но, как бы там ни было, ни один Тёмный Жрец, даже Первый, и близко не достиг силы, доступной Бездне.

Червонное Кольцо — особый артефакт-проводник, усилитель призыва. Это своего рода рупор, который помогает Тьме прочистить уши и отозваться гораздо раньше.

Как уже говорилось, любая стихия — она всегда есть в неизмеримых количествах. Сила мага напрямую зависит от силы призыва. Это… кхм… как если ребёнок может набрать в ладони лишь ложку воды, то взрослый мужчина способен уже целую кружку.

А можно взять в руки ведро… Если маг имеет недостаточный ранг, или, проще говоря, неподготовлен, то он поднять это ведро воды не сможет. Надорвётся.

Но тот, кто сможет, получает для магических манипуляций гораздо больше стихии, чем любой другой оппонент.

И, если уж прибегать к таким детским сравнениям, то Бездна, наверное, зачерпывает Тьму бочками. Огромными, в два обхвата…

Эта картинка раньше вызывала у меня улыбку, но эти мысли я всегда прятал от Бездны. Боялся, что она узнает, что я насмехаюсь над ней.

Беда в том, что я и приблизительно не знал, какой силы призыв Тьмы у Бездны. Это могли быть и пригоршни размером с бочку, а могло быть и целое море. Ни один Тёмный Жрец не знал истинной силы Бездны… и даже не смел узнать.

Кроме меня…

Первые секунды оторопи прошли, и я аккуратно вынул из пасти гарпии Кольцо. Едва мои пальцы коснулись Червонного Кольца, как на мгновение я почуял дикий холод, свойственный Тьме, а потом пошла реакция бросской крови, и стало горячо.

Несколько мгновений я смотрел в сиреневые глаза. Всеволод, тут надо сказать что-то особое. Ну же, свет смердящий, я смогу!

— Спа… спасибо, — просипел я, буквально проталкивая через горло чуждое Тёмному Жрецу слово.

Гарпия молча погрузилась в сгустившуюся тень и исчезла.

Я разглядывал перстень в лучах солнечного света, едва проникавшего сквозь щели сверху. И снова по моей коже побежали мурашки, когда стало видно, что кольцо отличается от того, к которому я привык.

Да, матовые бока перстня отливали знакомой чернотой, будто отказываясь не то, чтобы отражать свет, но даже принимать его на своей поверхности. Но на верхушке перстня была выгравирована совсем другая печать…

О, это сладкое чувство, когда боишься, что самое смелое твоё сомнение окажется правдой. С одной стороны, страшно, потому что эта правда может всё изменить, а с другой стороны сердце заходилось от чувства триумфа — я ведь знал это и предвидел! Я, Десятый, был прав!

Все последователи Тьмы имели ограничения в том, что они изучают. Бездна старательно следила, чтобы её адепты не засоряли мозги чем-то лишним. Последователи должны были знать наизусть только тёмные трактаты, и это не оспаривалось.

Но я всегда старался познать все доступные мне грани магии, поэтому с жадностью изучал целые горы фолиантов, старательно скрывая это. Если меня ловили на этом, приходилось оправдываться, что это для того, чтобы лучше знать врага.

Естественно, приходилось быть более успешным, чем другие, в уничтожении Адептов Света. Когда я стал Тёмным Жрецом, меня всё так же особенно интересовали книги из библиотек врагов. Да и что уж тут скрывать, я действительно использовал многие свои знания для борьбы с Орденом Света, в сравнении с остальными я был настоящим фанатиком.

Но размышлять я никогда не прекращал…

Помнится, в одной Обители Света, в глубоком подземелье мне встретился очень древний трактат. Настолько древний, что он стоял на особой колонне, защищённый стеклянным куполом, и к нему было запрещено прикасаться.

О-о-о, запреты тогда были для меня, как красная тряпка для быка. Тем более, Аура Тьмы не смогла поглотить книгу.

Этот древний язык я немного знал, он встречался мне уже в писаниях. Открыт трактат был на странице, где описывался Кулон Света. Можно сказать, это то же самое, что и Червонное Кольцо, только для Адептов Света. Чтобы его получить, они должны были совершить настоящий молитвенный подвиг, ну и всё в таком роде.

Мне, как Тёмному Жрецу, было неинтересно, сколько дней надо поститься, сколько жизней надо спасти, сколько золота надо пожертвовать, и сколько месяцев неустанно молиться…

Я уже видел эти Кулоны с особым символом «Н», когда убивал Жриц Света, но прикасаться к артефактам не рисковал… После смерти владельца они обычно через несколько десятков лет разрушались.

Так вот, в том трактате кратко объяснялось, что «Н» — это Небо. Кулон Света давал владельцу прямую связь с этим богом.

С удовольствием слушая рыдания смотрителя, я тогда разбил стекло, желая посмотреть, что ещё может быть в трактате. Ведь фолиант был толстым, а открыт всего один разворот.

Меня очень заинтересовали слова «прямая связь с Отцом-Небом». Ведь в наших тёмных трактатах ничего не было про какую-то там связь, а лишь описывалось, что Червонное Кольцо — награда от Бездны за верность и службу.

Страница рассыпалась, когда я попытался осторожно перелистнуть, но глаза успели запечатлеть следующую. И там было про Бездну и Червонное Кольцо, и уже знакомый рецепт из жертвоприношений для его получения… Что символ на печати — это «Б», первая буква имени Бездна.

Я так не ожидал увидеть в том трактате текст про Мать-Бездну, что растерянно выдохнул, и этого оказалось достаточно. Древнее писание рассыпалось в пыль, и её тут же унесло от моего вздоха…