Страница 57 из 81
Кадильщик не шагнул назад, но нервно теребил носочками и пяточками, думая, что незаметно сдвигает себя назад. У барда же коленки так и дрожали под длинной жёлтой мантией послушника — будь его воля, он бы давно уже был возле вельможи и прятался вместе с ним.
Сколько информации можно считать с этих испуганных лиц?
Два мазка пыли — это ехидная уверенная улыбка, и шаг назад. Три мазка — это спрятавшийся советник и трясущиеся коленки. Значит, это уже много.
Мой взгляд скользнул влево, и будто бы смахнул весь розовый цвет с лиц послушников.
Там ведь есть ещё место, чтобы обойти, не выступая за круг света…
Послушник судорожно сглотнул, его рука с кадилом затряслась. Опасное, очень опасное оружие. Настолько, что он сам его боится.
— Это есть лучевийский маг пыли! — крикнул советник, — Троецария иметь слабых магов пыли. Ты хочешь испытание его силы на себе?
О, сколько же вселенских сил мне стоило не вытянуть лицо в глупом экстазе и с победным «Ды-а!!» шагнуть вперёд. Я впервые видел эту самую магию пыли, и мне очень хотелось увидеть её в действии, хоть я уже и подозревал, что это может быть.
Но собирать себя по кусочкам под укоряющим взором Отца-Небо и под хохот Бездны как-то не хотелось…
— Ну что ж, — я медленно вздохнул, делая вид, что собираюсь с мыслями. А потом шагнул влево…
То есть, сделал вид, что поднимаю ногу и шагаю.
С диким испуганным визгом кадильщик махнул, посылая ещё один мазок и закрывая мне последний проход. Закричал бард, ойкнул и вельможа, скрывшись за скалой.
А я в это время просто упал на пол и перекатился под полосами пыли. И пусть это будет нашим с Отцом-Небом секретом, что эти несколько мгновений я молился, чтобы не задеть нижние концы опасных мазков.
Но вот прошёл миг, и я встал прямо перед послушниками.
— Ну, здравствуйте, грешники…
Кадильщик весь затрясся, как варёные мозги упыря в кипящем котле, и просто заревел, пуская сопли и слюни. Он бессильно смотрел на кадило в своей руке, пытался поднять вторую руку и что-то наколдовать, но у него не хватало мужества. Значит, четыре мазка — это уже самоубийство.
Зато бард вдруг осмелел и шагнул ко мне. Грозно нахмурив брови, он ударил по струнам, и на чистом троецарском грянул его голос:
— Постой, глупый бросс! Не стучи ты дубиной…
Меня едва заметно толкнуло его магией, но мне скорее стало смешно. Вместо ответа я схватил его за ворот, притянул к себе, и у того тут же брызнули слёзы.
— Не убива-а-ай!
— Ты что, — я прижал его к себе, даже погладил по голове, — Мне нельзя убивать.
Барды чувствуют правду. Тот аж разревелся от счастья…
Не сводя дикого взгляда с советника, чьи круглые от страха глаза виднелись за скалой, я мило улыбнулся и вытолкнул барда за круг света. Мгновение, и его разобрали на угощение появившиеся и исчезнувшие гарпии.
Кстати, его лютня осталась в моих руках… Уверен, Виол оценит этот инструмент.
— Тут есть, кому убивать, — хмыкнув, добавил я, и перевёл взгляд на второго послушника.
Тот всё пытался поднять руку в сторону мазков, что-то наколдовать, но у него не хватало духу. Ну да, подорвать половину пещеры вместе с собой не каждый решится… Не за этим он плыл в далёкую Троецарию.
Тут даже если выживешь, то все светящиеся камни всё равно разлетятся, и сдохнешь в пасти гарпии, как напарник.
Кадило упало, рассыпая остатки пыли, а послушник уже знакомым жестом полез за пазуху. В руках появилось золото, пилюли, даже какой-то занятный амулет — золотой с чёрным геральдический щит на цепочке, с капелькой крови в центре. Опять вонючая магия света.
— Я… хотеть… не хотеть… — на ужасном ломанном лепетал послушник, упав на колени и ссыпав всё богатство к моим ногам, потом протянул амулет, тыкая пальцем в сторону советника, — Защита! Посох!
Я видел разные степени обречённости. Этого юнца я доломал до таких глубин души, что с ним действительно можно было делать всё, что захочешь. И, смердящий свет, у меня сразу же появилась идея, как его использовать. О, не-е-ет, добряком я не был…
— Убей его!!! Делай взрыв! — закричал советник, а потом метнул в нас заряд.
Недолго думая, я подхватил амулет, выставил его перед летящим в нас шаром огня. Амулет сверкнул вспышкой, меня толкнуло, протащив самую малость, и я даже задержал дыхание, чувствуя, как зашевелились волосы от шуршащей за затылком пыли.
Чуть не достал… Взрывается ли пыль от залпа посоха, я не знал. И проверять это очень не хотелось.
Вспышка развеялась, погасли последние всполохи тёмного огня… Вроде все целые.
Я с одобрением глянул на амулет в пальцах. Хм-м-м, не разрушился, значит, многоразовый. А ведь кто-то очень не доверял этому советнику, раз дал его слуге такой амулет. Или у слуги был свой приказ на счёт советника?
Вельможа, кажется, тоже заплакал, прежде чем спрятаться за колонной. Да чтоб вас, нытиков полная пещера набралась…
— Грязь, ты будешь мне полезен, — я похлопал шмыгающего послушника, потом взял его за ворот.
Тот сразу же забился руками и ногами, но я грубо тряхнул его, добавил ногой.
— Я не собираюсь тебя убивать… Кхм… Ну, честно, это я прямо взаправду говорю!
Тот явно не поверил. Пришлось тащить силком.
Я пнул его кадило, послав далеко в темноту. Потом носком аккуратно поправил несколько светящихся камушков чуть подальше за край, оттащил туда послушника, посадил на землю между парочкой. Вернулся назад, собрал лишние фонарики, и получилось, что нытик остался сидеть с одиноком круге света.
Тот сразу же съёжился, слыша сопение гарпий в темноте вокруг, и осознав, что бежать ему теперь некуда… Правильно, бежать ему нельзя, пока разбираюсь с его хозяином. Я же, собрав в сумку всё его барахло, деловито отряхнул руки и повернулся к скале, за которой скрылся трусливый советник.
Труднее всего было одёргивать себя, чтоб не расслаблялся. Больно уж легко всё получалось.