Страница 168 из 208
Запись 48-я
Тайчо меня ждал. Причем, я немного не сразу понял причину, почему его обычная безэмоциональная сосредоточенность сейчас была несколько… довольной? А ларчик просто открывался!
Причина называлась «Каталина»! Самолет был… эм, был заметно не новый, скажем так, и в гражданском исполнении, разумеется. Надеюсь, он только снаружи немного обшарпанный? Летающая лодка была пришвартована у пирса как обычный катер: волнение слабое и взлететь с воды оказалось не сложнее, чем с полосы. В какой-то момент я почувствовал дискомфорт, когда взлетающая машина как по стиральной доске прошлась по верхушкам волн, но длилось это буквально секунд пять. И — отрыв. Остров за спиной начал проваливаться вниз и назад — Каталина медленно и с очень плавно заложила вираж и легла на курс. И вот тут я заценил всю прелесть старта с воды: в отличии от пилотов «сесны», что во время взлета и перед посадкой оживленно общались с диспетчерской, наш самолет вышел на связь только после того, как лег на курс — пилот оповестил наземные службы о том, куда планируется лететь, выслушал ответ — и все!
Мне суммарно «там» и «здесь» — тридцать один год. Эх, наверно, придется признать, что я и «там», попав в такую ситуацию, вел бы себя точно так же. Но ведь настоящий самолет (с крыльями и пропеллерами!), которым можно неиллюзорно
— Крейсерская скорость «Каталины», Амакава-доно, — пояснил невозмутимый, но, кажется, довольный моей реакцией Тайчо. — Характеристики летательного аппарата взаимосвязаны — нельзя сделать одновременно быстрый, простой в управлении, надежный самолет с большим расстоянием автономного полета. Это американское изделие очень удачно — есть все, кроме скорости.
— То есть мы будем вот так вот лететь пять часов?
— Четыре с половиной — ветер попутный.
— Офигенно, — повторил я в слух. Впрочем, а чего я ожидал? Вряд ли мой вассал допустил загребущие ручки сюзерена к штурвалу, будь у меня хоть какой-то шанс уронить наш летательный аппарат? — Впрочем, ладно. Теперь, просвети меня пожалуйста, что именно за «осложнения» были упомянуты в последнем отчете? Настолько секретно, что даже под 128-битным ключем отправлять не стали? И откуда у тебя официальная лицензия пилота гражданской авиации — тоже. Я оценил сюрприз, свой собственный самолет-амфибия, это круто! Даже с такой крейсерской скоростью! Но теперь я хочу подробностей…
… я уже говорил, что когда дело доходит до планирования чего-либо, у меня возникают проблемы? Ну не идиот ли, а? Вместо того, чтобы сначала поспать и потом спокойно выслушать Тайчо (который, видя мое состояние, новости придержал), я опять от таких известий «ни в одном глазу»! Ками-сама-а-а…
Я потер уже отчетливо саднящие глаза — на листе А4 была отпечатана типографским способом таблица с гербом СССР и вклейками узких бумажных лент в ячейках — на таких «печатала» (пробивала «клеточки» в лентах в нужных местах — около соответствующих подписей) результат автоматическая носимая экспресс-лаборатория РХБЗ. Текст на лентах был, естественно, русский: ниже каждой записи был от руки подписан перевод, который мне был не нужен и комментарии, которые были очень кстати. Семь проб были химически-нейтральными: воздух, следовые содержания неорганических кислот. Но в трех пробах лаборатория нашла отличный от ноля результат. Один из контейнеров был заполнен концентрированной серной кислотой. От руки было подписано: «похоже на нейтрализацию чего-то органического или биологического». Каким чудом цилиндр с закругленными сторонами продержался более полусотни лет в морской воде, и не пропустил внутрь ни капли? Ответ простой: композитная стенка, включающая химически чистые инертные материалы. Платина — та самая, что под отчет везла в 1941 году авиагруппа, с мечом комеска которой я теперь имел счастье общаться. Как правильно предположил цукомогами, платина и другие материалы пошли на контейнеры в обвязке. После авиа-торпедирования сухогруз-лаборатория тонул на «прямом киле», и командир экипажа тактического торпедоносца успел в подробностях разглядеть странный объект на верхней палубе, пока самолеты авиагруппы крутили «карусель»: борт-стрелки из нижней полусферы «контролировали» тех из экипажа транспорта, кто имел шансы спастись. Память «ожившего предмета» сохранила отпечаток профессиональной памяти камикадзе идеально: спустя столько лет «Рыбке» удалось выйти на место былого утопления и поднять ценный металлолом. Который, естественно был разрешен к поднятию: ген-директора «траста» оповестили о предполагаемом процентном содержании металла, и ни одному из команды «Рыбки» не стукнуло в голову, что внутри поднятого груза может оставаться (и вообще было ранее!) опасное содержимое! Это при том, что об опасностях перевозимого в военные года тот же Тайчо на производственных собраниях и людям, и демона чуть плешь не проел. Ну, что я могу сказать? И не такое бывает, знаете ли.
Что было в остальных контейнерах? В одном — остатки чего-то фосфорсодержащего, вещество отреагировало, похоже со стенками своего хранилища — остался только тяжелый густой налет ядовитой и жгучей дряни. А вот в третьем контейнере был сжиженный VX. Или VR по классификации российского прибора — под такой маркой шло аналогичное советское изделие (это не я такой умный, мне все написали и распечатали справку из вики). Оказывается, это не англичане в 1953 году VX синтезировали первыми. Видимо, работа немецких ученых, что была взята в основу боевой воздушной-капельной эмульсии, попала к бриттам откуда-то отсюда: разрабатывать новое ОВ прямо в Европе даже бесноватый фюрер не решился… хотя, может, просто боялся, что результат быстро сопрут? Причем, сволочная жидкость ничуть не испортилась за время хранения — нервно-паралитические свойства сохранились (по крайне мере, так считал анализатор, а коробке из реактивов и пары реле я мог доверять — «советское — значит, дубовое!»). Супер ситуация, правда? Но это еще не вся история, нет-нет.