Паутина Света IV

Запись 12-я

— Что за шум? — Иронично начал я, обращаясь к присутствующим с верха лестницы, и едва успел «поймать себя за язык»: аналогичная идиома в японском звучала совсем не так, и получилось бы что-то вроде обвинения «вы шумите, как будто драка». Обычно я такое не «ляпаю», но тут непозволительно расслабился… и причина, крепко держась за перила, спускалась следом за мной.

— Всем доброе утро… — Куэс, уже одетая и причёсанная, но в состоянии «поднять — подняли, но разбудить забыли» двигалась практически на ощупь: а как иначе, если глаза не открываются? А всё потому, что кто-то сказал «мы будем к десяти утра»! А я предупреждал…

Нет, всё нормально — по будильнику проснулся не только я, но и Джингуджи: однако, если попаданец, которому досталось «вероисповедание» жаворонка (это я про себя, любимого), вскочил с лёгкостью и немалым душевным подъёмом (угадайте с трёх раз, почему!), то длинноволосое чудо, всё-таки напялившее ночнушку-пеньюар (несмотря на все мои заверения, что обнажённому телу в постели лучше отдыхается), по движениям больше напоминало клиента некроманта, чем молодую девушку. (Стесняшка! И как будто тонкая ткань помешала мне поприжимать и потискать её перед сном ещё раз! И уж тем более, после того, что у нас перед этим было. Где логика? Хотя да, о чём это я?) А у нас полтора часа до выхода из дома и ещё кое с кем разобраться надо: я хоть и поржал над ситуацией с куратором Джингуджи, которого в буквальном смысле слова скрутила моя свита, но больше от общего идиотизма событий. Вот теперь нужно было разрулить взаимные вчерашние претензии, которые, хоть и не были озвучены… и такая вот «оказия». В общем, Куэс, фактически, одевал я — с бельём она и на автопилоте справилась, а вот расчесаться-одеться-застегнуться-надеть амулеты… Если бы не подобный опыт с Химари, которую после очередной вечерней тренировки с утра бывало легче убить, чем разбудить — я бы не справился. Да и там мне всегда помогала Агеха — думаю, ей просто нравилось играться с бурчащей куклой-в-полный-рост. Нет, ну а что? Даже взрослые женщины частенько играют во что-то вроде БЖД, [40] к слову сказать, сейчас всё ещё дохрена популярного в Японии… откуда знаю? Если послушать застольный трёп пяти Обыкновенных Японских Школьниц одновременно, можно многое для себя почерпнуть — правда, это мне, вроде как взрослому человеку: как бы повёл себя парень-подросток за таким столом, я не знаю, но разрыв шаблона гарантирую!

Короче, если с заданием по принудительному одеванию/расчесыванию я справился в «нормативные» десять минут, то с «разбудить» явно были проблемы:

— Кофе… — Пробормотало сонное тело, плюхаясь на диван… и приваливаясь к такому же сонному девичьему телу. Химари, если кто сомневался. Чтобы попасть в Киото из Такамии к восьми утра встать нужно, как минимум, в шесть… Блин, какая картинка! А уж хоровое сонное сопение выбьет слезу умиления даже у памятника! И так и просится достать фотоаппарат…

— Щёлк! Щёлк!

Фотоаппарат был. Навороченная зеркалка в руках у Хироэ и более простая «мыльница» у Ю. Девочки общались с Кабураги, но временно отцепились от своей «жертвы» ради исторических кадров.

— Шикарный компромат! — Канаме остановилась, а вот Шимомуро продолжала фиксировать «сладкую парочку» с разных сторон. — Вовремя проснулись: Ринко и Сидзука уже готовят завтрак и кофе… для Амакава-сама и его уважаемой Старшей Супруги-сама.

Куратор Джингуджи, для которого предназначались эти слова, отреагировал откровенно вяло: кажется, лимит… удивления от личных впечатлений у сотрудника Комитета уже был исчерпан. Но девчонки тоже «молодцы» — я не ожидал, что они заявятся вот так, в раннее утро, да ещё и на каникулах после экзаменов. Представляю, что подумал этот… вспомнил имя — Хайго-сан! — этот Хайго, увидев пятёрку школьниц, приехавших обслужить Амакава и его невесту! Правда, Хироэ его, наверняка, уже успела «обработать»…

— Доброе утро, Кабураги-сан. — Поклонился я. — Ещё раз приветствую в доме клана Амакава. И ещё раз — извините за ночные… происшествия: мои лю… вассалы действовали строго по инструкции.

И ещё руками изобразил — мол, ничего личного. Оговорку про «людей», подчёркивающую статус аякаси-на-службе я допустил намерено, и вообще — «политик-мод» в движениях, обращениях и невербальных сигналах врубился как сам собой. За моим плечом каплей подвижной ртути материализовалась Канаме, «покорно» потупившаяся в пол, усиливая впечатление «господина с супругой», принимающего посетителя у себя в поместье. Куратора, естественно, проняло: он весь подобрался, даже явная усталость отодвинулась на задний план. Обожаю японские культурные традиции! Столько лет прошло, а стоило мне задать социальными маркерами формат беседы «самурай-ронин», и — опа! Ещё бы и кимоно традиционные одеть — был бы полный эффект, но и так неплохо для импровизации.

— Это мне нужно извиняться, Амакава-сама. — Отвесил чёткий поклон «глубокого уважения» Хайго. — мою вину невозможно искупить. Мой разум был помрачён чувствами, я глубоко сожалею о своём поступке…

— Верность долгу служения — не преступление, но добродетель. — Процитировал я, [41] окончательно переходя на слегка архаичный «высокий штиль». Причём в нормальном состоянии, не настроившись на беседу «по делу», меня легче было убить, чем заставить сформулировать хотя бы одну такую фразу. — Защита высокородной девы, доверенная вам — не это ли доказательство высокой чести, оказанной вам?