Страница 23 из 69
– Вовсе нет, – спокойно, не показывая обиды, сказала Ольга, понимая, что, кроме как конструктивной беседой, желаемого не добьётся. – Люди-телохранители неэффективны. А серый великан в случае опасности легко сможет перенести Хаса в безопасное место. К тому же Рурша доказал свою преданность, а с Хасом они прекрасно ладят. Это лучший вариант, чтобы погасить конфликт между вами.
– Только не говори, что тебя беспокоят наши отношения.
– Именно они меня и беспокоят, – вполне искренне сказала Ольга. – Мы живём в одном доме, но все по отдельности. Какой тогда смысл нам с Хасом оставаться здесь?
– А такой, что вас обоих завтра же прихлопнут, не приставь я к вам охрану! – повысил голос великан.
– Я не прошу тебя убрать охрану, я прошу только…
– Слишком много чести полудохлому сопляку! – перебил он Ольгу.
Она с трудом подавила вскипающий гнев и ответила:
– Хастад, я знаю, что тебе не плевать на сына. Он давно мечтал ходить в школу и подружиться с ребятами. Одноклассники сторонятся его, потому что за ним хвостом ходят охранники. Может, ты не в курсе, но Хасу понравилась девочка из класса… – она не стала вдаваться в подробности. – Есть способ присматривать за ним, не мешая ему общаться.
Великан устало откинулся на спинку кресла и потёр глаза.
– Мне надо подумать.
– Ладно, – кивнула Ольга и развернулась, чтобы уйти.
– Хола? – окликнул её великан.
– М?
– Не привязывайся к прислуге.
***
В конце января, перед самым днём рождения Хаса, двухметровых амбалов перевели в запас. Отныне обязанность приглядывать за хозяйским сыном легла на Руршины плечи.
По утрам Рурша перемещал Хаса на съёмную квартиру, окна которой удачно выходили на школу, затем мальчик шёл на учёбу один. С крыши и из окна за ним следил верный серый охранник.
В глазу у Хаса была вставлена линза-передатчик, сигнал с которой выводится на планшет Рурши. Умная линза способна передавать изображение происходящего, отслеживать местонахождение и состояние носителя. А главное, линза практически незаметна на глазу.
К чести Рурши, он легко разобрался с техникой, несколько раз протестировал её в действии сначала на себе, потом на подопечном, и даже изучил школу ночью, пока в ней никого не было.
Теперь Хас гарантированно будет в безопасности.
***
– Ого, а где твоя охрана? – удивилась Вероника, когда увидела соседа по парте без сопровождения. – Твои родаки поняли, что это дорого и бесполезно?
– Ну, типа того, – радостно ответил Хас.
– Ой, зря. Теперь тебя ещё сильнее начнут доставать, – недовольно надула губки она.
– Может, у меня теперь появятся друзья? – не понял соседкиного скептицизма он.
– Пф! Саш, ты себя в зеркало-то видел? Какие у тебя могут быть друзья?
– У меня уже есть друг, – возразил Хас.
– Ага-ага. И где он?
– Ну, не здесь…
– Наверняка он дружит с тобой только из-за денег.
– Нет, ему не нужны деньги, – упрямо покачал головой мальчик. – Он настоящий друг, и ему неважно, как я выгляжу.
– Да ты и общаться-то толком не умеешь. Как будто из пещеры вылез. Ещё и про воображаемого друга говоришь. Смешно же. Никому хоть такого больше не говори – закидают тухлыми яйцами.
– Он не воображаемый! Вот увидишь!
Вероника закатила глаза и пододвинула к себе тетрадь Хаса, чтобы списать решение задачи.
– Вероника? – отважился спросить о личном Хас. – А ты будешь со мной дружить?
– И не надейся. У нас уговор: ты помогаешь мне не остаться второй раз на второй год, а я выгораживаю тебя перед парнями. Ничего личного!
– Да, да, я помню, – поник головой Хас. – Тебе так важна внешность?
– Я люблю красивых парней, – откровенно ответила она. – Так что тебе ничего не светит.
Хас и сам не понимал, почему ему так нравится Вероника. Может, из-за того, что она первая из класса, кто по-человечески заговорил с ним? Или потому что она красивая и честная?
И даже то, что от Вероники густо пахло приторно-ванильным парфюмом, а под ним прятались запахи других людей, которые прикасались к девушке, не помешало симпатии зародиться и расти с каждым днём.
А по поводу безнадёжности подружиться Хас переживал меньше всего. Его отцу тоже когда-то «не светило». Женщины – народ переменчивый. Нужно лишь доказать, что внешность – не главное.
***
Тринадцатилетие Хаса отмечали в узком семейном кругу.
Хастад выкроил время и приготовил ужин. Однако непринуждённой беседы не вышло.
– А давайте просто разойдёмся по комнатам? – предложил Хас. – Не очень-то приятно смотреть, как вы изображаете семью, а сами тихонько ненавидите друг друга.
– Мы не ненавидим друг друга! – в один голос ответили Ольга и Хастад.
– Ага-ага, – сказал Хас, вставая из-за стола. – Спасибо за ужин. Я пошёл.
– Хас, сядь обратно! – прогремел голос великана.
– Давайте вы как-нибудь без меня? У меня ещё вечерняя тренировка с Маратом и игра с Руршей, – он махнул родителям рукой и ушёл.
Ольга посмотрела на Хастада.
– Сохранить всё, как было, не удалось… – констатировала она.
Великан вытер рот салфеткой, скомкал её и бросил на тарелку.
– Ты сама захотела расстаться. Чего ещё ты ожидала? – сказал он и тоже ушёл.
Пять месяцев. Они расстались пять месяцев назад. Как ни зарывайся в работу, а без объятий любимого мужчины невыносимо. Тело чудит и выкидывает фокусы, а в голове одни тревожные и угнетающие мысли.
Ольга отчётливо поняла, что где-то свернула не туда. Только вот где? Она запуталась. Ей уже так давно плохо, что свет выхода из этого кошмара затерялся или вовсе погас.
Хастад, который раньше боготворил её, теперь только и делает, что рычит, хамит или где-то пропадает неделями.
Видимо, нормально поговорить им не судьба.
Чего Ольга хочет от великана? Чтобы он умолял её о прощении, а она, так уж и быть, снизошла? Но если можно ещё понять, что его принуждали убивать людей, то зачем он избавился от своей любовницы? Зачем врал про верность?
Время летит, а не отвеченные вопросы бьют по голове, и с каждым разом больнее.
Так, погружённая в размышления, Ольга сама не заметила, как убрала со стола и помыла посуду, как принялась протирать мойку, хотя с этими делами прекрасно справилась бы прислуга.
«Крыша едет…» – вздохнула Ольга, приложив ладони к вискам.
В груди появилось какое-то неприятное ощущение, будто злобный призрак невидимой рукой трогает и щекочет ей сердце. Либо это возраст напоминает о себе, либо эмоциональный перегруз. Тридцать восемь лет, а счастья нет. М-да…
В дверях спальни Ольгу поймал Рурша.
– Госпожа Хлоя, можно вас на минуту?
Настроения мило болтать не было, но она обернулась и улыбнулась Рурше.
– Госпожа Хлоя. Я вот… Нарисовал. Это вам, – и протянул ей лист плотной бумаги, на котором были изображены Ольга и Хас.
Рисунок был выполнен обычной ручкой, без лишних штрихов и с минимумом линий. Неправдоподобно красиво. Слишком счастливо улыбались герои с картинки. В реальности всё не так, а хотелось бы…
– Это потрясающе! – ни капли не покривив душой, воскликнула Ольга и прослезилась. – Спасибо! Я сохраню его и буду любоваться! – она попыталась обнять Руршу, но тот мягко отстранился.
– Простите, нельзя.
– Почему? – удивилась она.
– Вы – женщина господина Грея, – ответил он. – Нельзя.
– Я больше не его женщина, – мотнула она головой.
– Нет, вы его женщина. На вас его запах, – упрямо заявил Рурша.
– В смысле? – не совсем поняла Ольга.
– Да, вы – его женщина, – повторил он.
Больше ничего вытянуть из Рурши не удалось. Ольга ещё раз поблагодарила его за подарок и закрылась у себя в спальне.
«Что значит: на мне его запах? Откуда, если мы давным-давно не прикасались друг к другу? – недоумевала она и вдруг ощутила, как её обдало волной жара. – А что если мои сны – это не совсем сны? Вдруг он приходит ко мне ночью, усыпляет и… Нет, нет, я бы заподозрила раньше. Остались бы следы и всё такое…»