Страница 4 из 8
Сестра стала не единственным человеком, доставляющим страдания. Сейчас мне самой трудно поверить насколько я была невозможно застенчивой, стеснительной до тринадцати лет. Я родилась и росла крупным и толстым ребенком с хорошим аппетитом и стеснялась самой себя до ужаса. А все дети в округе постоянно меня дразнили и обзывали на все лады. Я только и слышала, как мне вдогонку неслось – жирная, жиртрест, жиркомбинат, жирняга, толстуха, скоро лопнешь от жира, и так далее. Они наслаждались, выдумывая все новые дразнилки для меня, а дети очень жестокие в своих издевательствах. Имени у меня не было, было только это клеймо. Даже родная сестра не щадила, она была не лучше других детей, часто у нас и до драки доходило, мы с ней никогда не были в близких отношениях, даже в детстве.
Нептун в Двенадцатом Доме.
“Нездоровый цвет лица (бледность, анемичность), мечтательность во взгляде. Иногда взгляд устремлен будто во внутрь. Телосложение скорее всего тучное, руки маленькие, рот большой, губы яркие, толстые “…
Павел Глоба “Космический паспорт гороскопа“
Из-за этих дразнилок дети меня сторонились, дружить со мной никто не хотел, я чувствовала себя отвергнутой и практически всегда была одна, за очень редким исключением. До школы, в детском саду, только одна девочка со мной дружила, мы с ней были товарищи по несчастью. Видимо, сострадание приходит к детям только через собственную боль. Она, как и я, тоже подвергалась издевательствам со стороны ребят, так как у нее был хронический цистит и недержание, а никаких памперсов тогда и в помине не было. Нас теперь дразнили на пару – ссыкуха и жирнюха, однако вдвоем переносить обиду намного легче и мы скрывались в укромных уголках от жестокого мира.
К сожалению, мы виделись крайне редко, она все больше по больницам лежала, а потом и вовсе нас родители отдали в разные школы, по принципу “ближе к дому”, хотя мы умоляли не разлучать нас. Для меня это был настоящий удар. Как пережить потерю единственного друга? Почему родители такие бесчувственные? Да и не только родители, все взрослые тоже.
В память просто врезался эпизод из новогоднего утренника для родителей в детском саду. Мне было четыре года. Мальчиков нарядили в костюмы зайчиков, а девочек в снежинок. Две воспитательницы пытались натянуть на меня такой костюм, он трещал по швам, а не лез, пришлось делать разрезы. Я в нем еле дышала и была красной, как рак, а им и в голову не приходило заменить его чем-нибудь другим. Ну как же! У них все отрепетировано. Мне было стыдно выйти в зал на люди, но меня выгнали силой. Я была сверх впечатлительным ребенком, мне думалось, что все только и смотрят на меня одну, смеются надо мной и показывают пальцем на разрезы. Не помню как я танцевала, но помню как слезы градом катились по щекам.
Нептун в Двенадцатом Доме.
“Сочувствующи и чрезвычайно чувствительны к эмоциональным тонам в окружающей Вас атмосфере. Вы – прирожденный экстрасенс, способный чувствовать и понимать о людях многое, не говоря с ними и не зная их совершенно”.
Фрэнсис Сакоян “Планеты в домах”
Раньше с мнением детей вообще никто не считался, их воспитывали очень жестко и считали это правильным. Наказание было в чести, били ремнем или чем придется, ставили в угол, запирали в темноте, лишали еды или игрушек, да чего только не было! Наказание было нормой. Ребенок не мог иметь своего мнения, он был никем, собственностью родителей и должен был быть их молчаливым и послушным рабом. Каждый ребенок справлялся с этим и выживал как мог, а в итоге вырастал таким же бесчувственным, как и почти все общество в целом, за малым исключением.
Мама никогда прямо не выказывала свою любовь ни ко мне, ни к сестре, не говорила никаких таких нежных слов. Никогда. Всегда строго или в приказном порядке – она знала что нам нужно и как правильно делать, ее учила этому ее мама, а она учила точно так же нас – возможно, это и верно, лучше оценивать любовь по делам, а не по словам. Никто никогда из родителей нашего мнения не спрашивал – одевай и ешь, что дают, и делай, что говорят. А если я протестовала, то была всегда наказана. А протестовала я очень часто, мой неуемный дух свободы рвался из оков, не хотел подчиняться.
Асцендент в Скорпионе.
“…готовность к борьбе, упрямство, агрессивность, страстность, инстинктивность, вспыльчивость… Часто нарушение отношений с ближними”.
Фрэнсис Сакоян ”Асцендент в знаках Зодиака”
Это не значит, что мама меня не любила, нет, даже мысли такой не возникало. Конечно, любила и любит до сих пор, но только очень сдержанна в выражении своих чувств. Маму так воспитали ее родители, это не ее вина. Тем более, что когда мне было десять лет, внезапно заболел отец, его надолго поместили в клинику и мама осталась одна с двумя детьми, ей было очень тяжело, но она с детства была очень сильной, и характером и физически, как многие дети войны.
Маме было девять лет, когда началась война. Ее отца сразу забрали на фронт, а ее мама днем работала в госпитале, а вечером в огороде, чтобы прокормить четверых детей. Старшая сестра целиком заменяла мать только что родившейся самой младшей и выполняла всю работу по дому, а брат стал трактористом в колхозе. Маминой ежедневной обязанностью было кормить корову, без нее семья просто бы голодала, а магазины с наступлением войны сразу закрыли, все товары увезли на фронт. Каждый день маме нужно было набрать для коровы мешок травы на еду и еще мешок на зимний запас, на сено. Мешки набивались очень плотно и были тяжеленными, а мама, словно грузчик, таскала их на спине до дома. Детства у этих детей просто не было.
Tолько когда мы с сестрой уехали навсегда из дома и мама осталась совсем одна, она начала верить в бога и немного оттаяла, одиночество пошло ей на пользу, как и мне, как оказалось впоследствие.
Много лет спустя, когда мы с мамой поменялись местами и уже мне пришлось заботиться о ней, мама часто вспоминала, как не хотела меня рожать и что это было бы самой большой ошибкой в ее жизни. Тогда я поняла, что этим она хотела выразить свою благодарность и сказать как любит меня.
Свою любовь ко мне выказывал только папа, он у нас в семье был женщиной, а мама мужчиной. Он с нами занимался, играл, учил, покупал одежду, организовывал отдых, походы, любил книги и собрал большую библиотеку, занимался фотографией и киносъемкой, вообще был очень творческим человеком и все мои таланты – это от него. Он научил меня читать, играть в шашки и шахматы, рисовать, разбираться в моде и вообще всему на свете… Пожалуй, только готовить, шить и вязать я научилась у мамы… Но он же меня и наказывал, и лупил ремнем, его тоже так воспитали и он тоже считал это правильным.
Я всегда любила слушать его рассказы о том, какой я была маленькой и частенько даже просила об этом. Папа был прекрасным рассказчиком и всегда начинал с того, как он мечтал иметь сына и упрашивал маму родить второго ребенка. Мама же очень этого не хотела, у нее первые роды были долгими и тяжелыми, но папа был обаятельнейшим человеком и мог уговорить кого угодно. Он даже имя мне дал еще до рождения – Алеша. А мне впоследствие всегда казалось, что я и должна была родиться мужчиной, слишком много в моем характере было мужского. Однако я родилась девочкой и на удивление легко. Но папа не унывал – значит, будет Алена, так меня назвали в честь его мамы Лены.
Только папа меня и баловал, всегда покупал, что я просила, не мог отказать. А я больше всего на свете любила конфеты, шоколад и мороженое. Сейчас я понимаю почем, – отвергнутый сверстниками ребенок заедал свою горечь сладким.
Мама меня часто посылала в булочную за хлебом, а рядом был большой продуктовый магазин. После булочной я всегда туда заходила, в кондитерский отдел, полюбоваться на витрины. Внизу за стеклом в первых рядах стояли торты всех форм и размеров и мои любимые “Сказка” и “Шоколадное полено”. Сверху всевозможная карамель – “Барбарис”, “Подушечки”, ирис “Кис-Кис”… Затем ряды шоколада “Аленка”, “Золотой Ярлык”, “Октябрь”, шоколадные “Медали”… А завершали эту сладкую симфонию шоколадные конфеты “Мишка”, “Ну-ка, отними!”, “Кара-Кум”, “Красный мак”, “Белочка”, “Трюфель”… А еще там были огромные конфеты “Гулливер”, размером с шоколадку, я их помню только в детстве, потом они куда-то пропали… А какой там стоял аромат…, мммм…, как было не потерять голову? Если, по счастью, у меня оставалась сдача от хлеба, я покупала одну шоколадную конфетку, хотя карамели на эту сумму можно было купить намного больше, но я выбирала всегда шоколадную.