Страница 56 из 61
Деймон кивнул, Алан крепко сжал его руку и демонически рассмеялся, глядя брату в глаза.
***
Глава 9, в которой все учатся и работают
Почти всё воскресенье я проработала. Разобрала все письма, составила график на следующую неделю, даже примерно прикинула, что куда надену. Когда в соседней комнате хлопнула дверь и раздались рыдания, я работала над статьёй о краеведческом музее, но работа застопорилась – соседка плакала так безнадёжно и безысходно, что я невольно задумалась о том, кто её обидел.
Судя по голосу, это была золотистая полуэльфийка, с которой я разговаривала на балконе, Улли. Тогда она выглядела сияющей от счастья, несмотря на то, что общежитие внушало ей ужас, внутри неё был огромный запас оптимизма, и я была почти уверена, что эта обида стечёт с неё, как с гуся вода, и завтра она опять будет смеяться, совершенно без посторонней помощи.
«Я всё равно не умею утешать. Не стоит даже пытаться.»
В пансионе меня считали из-за этого странной. Когда девочки рыдали из-за наказания или испорченных планов, я искренне пыталась найти плюсы этой ситуации и помочь им извлечь из неё выгоду, на меня смотрели, как на чудовище. Хорошими утешителями считались те, кто просто садился рядом со страдалицей и рыдал с ней хором, жалея себя, её и весь этот жестокий, несправедливый мир. Я так не могла.
Соседка нарыдалась и вернулась в комнату, на какое-то время я о ней забыла, опять углубившись в работу над статьёй, когда пришла вторая соседка, и я опять стала случайной свидетельницей некрасивой сцены – золотистая соседка пыталась воззвать к совести и чувству справедливости, а вторая цинично отвечала, что справедливость – это, конечно, хорошо, но подняться выше, опуская другого, всегда будет в моде. Мне захотелось сделать ей маленькую, но досадную гадость. Особенно после того, как она обозвала очень миловидную от природы Улли страшненькой и охаяла её человеческие штаны, я их вчера возлюбила навеки, и пусть пока не могла позволить себе в них ходить постоянно, но готова была защищать их всеми силами, и тем более защищать право эльфиек ходить без паруса на ногах. Но Улли её слова зацепили, настолько сильно, что у неё случился спонтанный выброс силы невероятной мощи, я удивилась – она не выглядела настолько сильной, как будто её ауру кто-то аккуратно прикрыл щитом от всяких любопытных.
Я вдруг подумала, что удивительно хорошо себя чувствую, как будто ходила на источники и подпитывалась природной силой.
«Это Улли, её рыдания. В ней очень много силы, и выплеснула она очень много, а я, видимо, подобрала, притянув своей демонской отрицательной доминантой немного её силы в мою ауру. Мой источник – чужое несчастье, я же читала об этом. Боль, страх, тревога, отчаяние, зависть, ненависть, отвращение. Мои демонические предки пополняли свой резерв через пытки, допросы и издевательства. А тётя живёт инспекциями. В больницу, что ли, пойти работать?»
Я закрыла глаза и сосредоточилась – по ту сторону стены растекалась туманом обиды аура Улли, а рядом сверкала искрами злобы, зависти и жадности аура второй соседки.
«Мне с детства нравилось бесить завистниц, они меня как будто гипнотизировали, я видела их, как бы сильно они ни скрывались, и не могла отвести глаз, пока не увижу на их лицах бессильную обречённую ненависть. Теперь у меня есть оправдание. Хотя, оно мне никогда не было нужно.»
Под конец беседы барышня похвалила русалок и оборотних за выдающиеся природные данные, чем подписала себе в моих глазах окончательный смертный приговор.
«Надолго ты здесь не задержишься, дорогая. Надо будет найти повод познакомиться с тобой лично.»
Приняв решение, я внесла его в список планов на будущую неделю, закончила работу и стала собираться в отель, сегодня была ночная смена, и я планировала потратить её на учёбу.
***
9-2
В отеле всё было стабильно, как всегда, там вообще никогда ничего не менялось – красота, тишина и усталые гости, которые просто хотят расслабиться, и звонят администратору только тогда, когда им чего-то для этого не хватает. Всё веселье обычно происходило в дневную смену, а ночью проблемы были попроще, и задачей сотрудников было только решать их побыстрее и всегда находиться в боевой готовности на посту, что для большинства было проблемой – сотрудники часто спали на рабочем месте, за что начальство их нещадно штрафовало, когда ловило, а кто не спал, те слонялись по этажам как призраки и изнывали от скуки. Я вообще никогда не могла понять тех, кому скучно в одиночестве. Учитывая, что в отеле огромная бесплатная библиотека, удобные столы и кресла, красивые места для отдыха, с диванами, пальмами и фонтанами – я бы здесь жила, без малейших сомнений, этот город строили мастера, и они же владели этим городом, поэтому строили для себя, доводя каждую линию до совершенства.
К концу «синей волны» я поймала себя на том, что всю ночь прождала Алана, а он не пришёл. И только когда я догадалась посмотреть на щит с ключами, узнала, что он уже был в номере на момент начала моей смены. От мысли о том, что он сидит дома, а не пьянствует по клубам, стало на секунду так хорошо, что я сама себя одёрнула, напомнив, что в номере он может быть не один, потому и не нужно ему никуда выходить. И от этой мысли стало гадко где-то на тёмном дне души, и за это опять захотелось взять себя за шиворот и как следует встряхнуть.
Я не имела права его ревновать, тем более, что знала причину – ему необходима чужая сила, если её не будет, он будет плохо себя чувствовать, может заболеть и даже умереть. И это казалось настолько несправедливым, что убивало мою веру в Создателя надёжнее нестыковок в священных писаниях разных веков – ну не мог всемилостивый и всемогущий создать настолько совершенное творение, а потом обречь его на страдания.
Алан возник в моей памяти таким, каким запомнился при первой встрече – сверкающее видение в косых утренних лучах; совершенное животное в лунном свете и тенях от кружевных занавесок; мрачный феникс, истерзанный и возрождённый, со шрамами, похожими на терновые барельефы.
«Надо было тогда соглашаться на продолжение. Вряд ли у меня когда-нибудь ещё будет шанс заполучить в свою постель кого-то настолько привлекательного. Нашла, тоже мне, причину для отказа – следующие мужчины будут восприниматься в сравнении и неизбежно проигрывать. Ну и что, можно подумать, старый юрист, морщинистый и толстый, мог бы выиграть у Алана, если бы Алан не был инкубом. Дело не в инкубе, дело во мне. Просто я не решилась, это было слишком, я испугалась и отступила. А теперь жалею.»
На столе зазвонил телефон, я взяла трубку и дежурно улыбнулась:
– Ресепшен, слушаю вас.
– Зайди ко мне, принцесса Лея.
От его голоса что-то дрогнуло в груди, он говорил так, как будто что-то знал обо мне, что-то такое, что заставляло его чувствовать себя прекрасно. Я изобразила ещё более дежурный голос и уточнила:
– В вашем номере нужно убрать?
– В моём номере нужна принцесса. Но если ты занята, то приходи, когда освободишься, я подожду.
– Я поняла вас, хорошо, ждите.
– Жду, как дикий бешеный ждун.
– Хорошо, – я положила трубку и записала в блокноте у телефона, что в пентхаусе подозревают мышь. Посмотрела на часы – скоро моя напарница проснётся, чтобы сходить в туалет, она всегда пила чай по расписанию, и в туалет вставала тоже по расписанию, в одно и то же время. Я в этом вопросе была стопроцентной эльфийкой – необходимость в очищении организма у меня появлялась только в том случае, если я болела или ела лишнее, что бывало крайне редко. Но зато туалет был безотказным предлогом уйти откуда угодно в любой момент, я часто пользовалась.
Напарница проснулась вовремя, я подождала её возвращения и сказала заменить меня на пять минут, чтобы я сходила проверить мышь в пентхаусе, она поверила – там часто что-то шуршало, но никогда ничего не находили.