Страница 7 из 29
Разительный пример такой сложной политики представлял собой бербер Йахйа-у-Тафуфт, фигура, хорошо знакомая ал-Хасану ал-Ваззану. В 912/конце 1506 года он в сговоре с одним честолюбивым другом убил мусульманского градоначальника Сафи. Затем он не стал делить власть в городе со своим сообщником, начал поддерживать португальцев, одновременно интригуя с их соперниками, а когда возникла угроза его жизни, сбежал в Лиссабон. Через несколько лет он вернулся в качестве помощника португальского губернатора. На этот пост его назначили потому, что жители Сафи просили, чтобы «посредником между мусульманами и христианами служил мусульманин» (или, как выразился ал-Хасан ал-Ваззан, потому что «губернатор не знал обычаев народа»). Между тем Йахйа-у-Тафуфт, с одной стороны, радовал короля Мануэля I военными победами над Мулаем ан-Насиром, братом ваттасидского султана, и над султаном Марракеша, а с другой, злил португальского губернатора тем, что собирал налоги и издавал постановления от своего имени, а не от имени христианских властей. Мусульманским предводителям Йахйа внушал, что тайно поддерживает их дело и выжидает удобного момента, дабы напасть на португальцев; королю Мануэлю I он присягнул на верность. Одновременно он создавал для себя опору среди населения деревень, городков, среди племен в областях к востоку и к югу от Сафи. Мало того, он издавал указы, которыми назначал наказания за правонарушения, казалось, ставя себя выше маликитских судей в Фесе44.
Этому-то влиятельному интригану ал-Хасан ал-Ваззан, вероятно, в начале лета 918/1512 года привез известие от султана Мухаммада ал-Буртукали, который, судя по всему, старался выяснить, какова в действительности позиция Йахйи в отношении португальцев45. Помимо того что ал-Ваззан вез это послание, он еще выступал в роли представителя некоего «шерифа, эмира Суса и Хахи». Речь шла о Мухаммаде ал-Каиме, основателе династии Саадитов, известном как шериф, то есть потомок пророка. В южном Марокко – в пустынях и долинах области Драа у подножия Анти-Атласа, откуда вышел род Саадитов, и в земледельческой области Сус на равнине между хребтами Анти-Атласа и Высокого Атласа, а также в соседней области Хаха вдоль берега Атлантики, с ее купцами и пастухами – всюду Мухаммад аль-Каим находил сторонников, привлеченных его высоким происхождением, превосходившим все сети племенных взаимосвязей, на которые опиралась непрочная власть Ваттасидов. Султаны династии Ваттасидов обращались за признанием законности своей власти к ученым законоведам маликитской школы – к Ибн Гази, Ахмаду ал-Ваншариси и их последователям, чей религиозный авторитет вытекал из права налагать проклятие и объявлять порицание. Напротив, Саадиты искали легитимации у странствующих святых мистиков, предрекавших приход Махди, или «ведомого [богом по правильному пути]», чтобы принести праведность в мир.
Лучшим примером такого рода был суфийский мистик ал-Джазули (ум. 869/1465), которого очень почитали последователи и суфии из сельских обителей на юге Марокко. Во времена восстания против султанов из последних Маринидов и первых Ваттасидов один из последователей ал-Джазули странствовал, перенося его останки с места на место, и, наконец, похоронил в Афугале, селении в Хаха. Стремясь связать свое имя с ал-Джазули и его духовной и политической доктриной, Мухаммад ал-Каим в 919/1513 году перенес свой двор в Афугал, а после своей смерти в 923/1517 году был похоронен рядом со святым46.
Для шерифа из рода Саадитов превыше всего была священная война против неверных, к которой и призвали его местные марабуты (мурабитун, святые люди) и суфийские обители – сельские, а теперь иногда и городские. Если приемлемой считалась торговля с испанскими, генуэзскими и португальскими купцами, то уж никак не оккупация дар-ал-ислама (территории ислама) христианами. Терпя поражения в Сафи и в других местах, Мухаммад ал-Каим мог зато похвастаться победами, одержанными над португальцами дальше к югу. По этой причине ваттасидский султан начал искать с ним союза и дважды – в 918/1512 и в 920/1514 годах – посылал ал-Хасана ал-Ваззана с письмами по поводу организации совместных военных действий. Весной 921/1515 года ал-Ваззан участвовал в делегации, направленной из Феса, чтобы вместе с саадитским шерифом наладить сопротивление португальцам, угрожавшим тогда городу Марракешу и его султану. Войска совместно выступили против христиан и победили их47.
Впрочем, устремления саадитского шерифа не ограничивались изгнанием христиан. В 915/1509 году он прибавил к своему имени слово «ал-Каим», входившее в титул «восставший по повелению Всевышнего». Быть может, он предугадывал великую судьбу, ожидавшую его сыновей. И действительно, в середине XVI века Саадиты одолеют Ваттасидов в кровавой битве и станут правящей династией всего географического региона, впоследствии известного как Марокко. Захват Марракеша в 931/1525 году сыном и преемником ал-Каима стал решающим событием в этой борьбе. Но во времена дипломатической службы ал-Хасана ал-Ваззана две династии время от времени сотрудничали друг с другом. Так, в 918/1512 году Мухаммад ал-Буртукали пожаловал сыновьям Мухаммада ал-Каима, окончившим медресе в Фесе, белый флаг и барабан высокопоставленных военачальников48.
Ал-Ваззан не только ездил с миссиями от султана Феса к Мухаммаду ал-Каиму, но один или два раза вел переговоры от лица их обоих, какое-то время находился при дворе шерифа, путешествовал в его свите по Южному Марокко. Он даже выполнял его поручения, сопровождая одного из чиновников на базар в области Сус, чтобы купить рабынь из‐за Сахары для его услуг.
Подобно многим в кругу Ваттасидов, ал-Ваззан не без оговорок воспринимал религиозное настроение саадитского шерифа, в особенности его приверженность учению ал-Джазули. Ученик ал-Джазули, ас-Саййаф, некогда выступил против ранних Ваттасидов и в глазах ал-Ваззана являлся еретиком и противником шариата. Наверняка ал-Ваззану внушал беспокойство и другой последователь ал-Джазули, блистательный ал-Газвани, проживший несколько лет в Фесе около 919/1515 года: услыхав, как одна женщина испустила приветственный вопль в честь султана ал-Буртукали, ал-Газвани разбранил ее, вскричав: «Я султан этого мира и последующего». В конце концов ал-Газвани покинет Фес и все влияние своей святости, как и всех своих последователей, отдаст на службу саадитскому шерифу49. Впрочем, находясь в свите Мухаммада ал-Каима, ал-Ваззан, конечно, должен был держать все критические соображения при себе.
Большинство же миссий и поручений во все годы службы ал-Ваззан исполнял для султана Феса50. Совершив два отдельных путешествия, он объездил все Северное и Центральное Марокко, побывал в городах, деревнях и селениях, проехал верхом от побережья до высокогорья. Путешествуя по многоводному северу, в Рифских горах вдоль Средиземного моря, по равнинам и северным склонам Среднего Атласа, он мог лакомиться поспевающим виноградом, инжиром и другими фруктами, есть маслины, зревшие в течение лета. Если в этих местах в конце весны его заставали дожди, он мог радоваться их приходу вместе с местными жителями, которые называли такие дожди «водой нусу», благословенной влагой, питающей рост молодых растений, и сберегали ее дома в маленьких бутылочках.
Опаснее было подниматься в горы Среднего Атласа, так как в горных лесах водились львы и леопарды. Здесь встречались ущелья, которые нужно было обходить по дальнему перевалу или преодолевать по мосту. Ал-Ваззану особенно запомнился «чудо-мост» через реку Себу, ловко построенный берберской общиной в Среднем Атласе: прочная корзина, вмещавшая целых десять человек, которую переправляли через пропасть с помощью блоков. Он наслаждался поездкой, пока не услышал разговор о том, как однажды корзину нагрузили сверх меры и пассажиры попадали в реку, бурлящую далеко внизу, «отчего у меня по телу пошли мурашки от ужаса»51.
44
Les sources inédites de l’histoire du Maroc. Archives et bibliothèques de Portugal. Vol. 1. P. 151–161, 177–178, 191, 197, 316–325, 335–353, 373, 381–384, 545–558, 596–597, 601–602, 619–629, 630–637, 642–648, 658–663; Gros P. Deux Kanouns marocains de début du XVIe siècle // Hespéris. 1934. Vol. 18. P. 64–75; CGA. F. 83r–85v; Ramusio. P. 108–110; Épaulard. P. 118–120. См. также углубленное исследование о Йахйе-у-Тафуфте: Racine M. T. Service and Honor.
45
CGA. F. 85v–86r; Ramusio. P. 110–11; Épaulard. P. 120–121. В дополнение к этой подробности военного характера, позволяющей нам датировать послание к Йахйе-у-Тафуфту началом лета 918/1512 года, имеются и сведения политического характера. Несмотря на то что Йахйа одержал победу над султаном Марракеша, подозрительный португальский губернатор и другие лица тут же обвинили его в том, что он преподносит подарки побежденному султану и пытается заключить с ним какую-то сделку (Les sources inédites de l’histoire du Maroc. Archives et bibliothèques de Portugal. Vol. 1. P. 337–353; Racine M. T. Service and Honor. P. 74–77). Для султана Феса и эмира Суса это был бы удачный момент, чтобы вступить с ним в контакт.
46
Abun-Nasr J. M. A History of the Maghrib. P. 206–211; Brignon J., Amine A., Boutaleb B. et al. Histoire du Maroc. P. 206–208; Hajji M. L’activité intellectuelle. P. 45–48; Kably M. Société, pouvoir. P. 252, 317–319, 329–330, 334–335, 332; García-Arenal M. Sainteté et pouvoir. P. 1029–1036; Yahya D. Morocco in the Sixteenth Century: Problems and Patterns in African Foreign Policy. London, 1981. P. 2–7; Cornell V. J. Socioeconomic Dimensions. P. 395–399; Idem. Realm of the Saint: Power and Authority in Moroccan Sufism. Austin, 1998, гл. 6.
47
Abun-Nasr J. M. A History of the Maghrib. P. 209–211; Hajji M. L’activité intellectuelle. P. 48–49; Cornell V. J. Realm of the Saint, гл. 8; CGA. F. 86r, 89v–90r, 93r; Ramusio. P. 110, 114, 117; Épaulard. P. 120, 125, 130; Les sources inédites de l’histoire du Maroc. Archives et bibliothèques de Portugal. Vol. 1. P. 687–692.
48
Extraits inédits relatifs au Maghreb. P. 361; Cornell V. J. Realm of the Saint. P. 258–260; Idem. Socioeconomic Dimensions. P. 398; Les sources inédites de l’histoire du Maroc. Archives et bibliothèques de Portugal. Vol. 1. P. 256, 256, n. 3.
49
CGA. F. 49v–50v, 52r, 54r–v («ragione contra la lege publica»), 55v, 56v, 57v, 59v, 62v, 63v–64r, 82v, 86r, 89v–90r; Ramusio. P. 75, 77, 79, 81–83, 85, 87, 89, 107–108, 110, 114; Épaulard. P. 78, 80, 82, 84–86, 89, 92, 94, 117, 120, 125; García-Arenal M. Sainteté et pouvoir. P. 1024–1026; Cornell V. J. Realm of the Saint. P. 247–263.
50
Б. Розенбергер проследил его передвижения, см.: Rosenberger B. Jean Léon l’Africain: une carrière politique au service du sultan Wattasside de Fès // Léon l’Africain / Ed. Fr. Pouillon, O. Zhiri. P., 2009. P. 31–36.
51
Abun-Nasr J. M. A History of the Maghrib. P. 6–9; CGA. F. 34v–35v (35v: «Acqua di Nuisan»), 258v–259r, 449r–451r; Ramusio. P. 57–59, 267–268, 445–446; Épaulard. P. 54–56, 308–309, 561–562; Wehr H. A Dictionary of Modern Written Arabic (4th ed.) / Ed. by J. Milton Cowan. Ithaca; New York, 1994. P. 1131 («nusu»).