Воспаленный мир

Дождь барабанил в лобовое стекло. Они давно уже должны приехать. Неужели она отключилась только на минутку?

– Ой, а куда мы едем? – Карла приподняла голову и выглянула в окно. По обе стороны дороги высились темные деревья, блестя в свете фар мокрыми стволами.

– Домой, дорогая, – улыбнулась женщина и погладила ее по голове. Мужчина за рулем, никак не выдававший себя до этого момента, то ли закашлялся, то ли рассмеялся.

– Но мы так не проедем… – пропищала девочка и тут же почувствовала холодную ладонь на губах.

– Тихо, – вышло слишком грубо. Поняв это, незнакомка откашлялась и уже более ласково прощебетала: – Тихо, дорогая, мы просто поехали в объезд. Там не получилось развернуться.

Она была маленькой, но никак не дурой. Чтобы выехать из города и попасть в лес, требуется, по меньшей мере, минут сорок. Сколько же она спала?!

– Тетенька, я домой хочу, – захныкала Карла. Дыхание сбивалось. Она хватала ртом воздух, стараясь надышаться им в последний раз.

– Всё! – опять сорвалась незнакомка. Холодная ладонь сжала лицо, закрывая рот.

– Да пусть болтает, – усмехнулся мужчина на водительском сидении.

– Вот ты с ней и сиди! А я поведу! – истерично завопила женщина.

Он промолчал. Серые, почти бесцветные глаза вглядывались в ночную дорогу, залитую водой. Они проехали еще минут двадцать или тридцать и свернули на почти незаметную проселочную дорогу. Дождь прекратился, но с деревьев падали громадные капли, размером с разноцветные жевательные конфетки, которые мамочка всегда покупала, когда они выезжали за город.

Маленькая Карла не понимала, что происходит. Ни когда ее тащили из машины, игнорируя неистовые крики, ни когда незнакомка оставила ее наедине со своим спутником и забралась обратно в салон, включив музыку на полную громкость. Так всегда делал Артур, если они с мамочкой хотели остаться наедине и заняться своими взрослыми, мерзкими до тошноты вещами. Перед глазами вдруг всплыла та фотография из журнала, который притащил в школу один из мальчишек, и девочку вырвало прямо на ботинки мужчины, пытающегося повалить ее на мокрую траву, перемешанную со скользкими опавшими листьями. Он выругался и ударил ее наотмашь по лицу так, что, пролетев пару метров, Карла ударилась головой о ствол дерева и затихла.

Сначала была темнота. Немного придя в себя, девочка почувствовала дикий мороз, щекотавший ее изнутри и снаружи, и решила, что сидит в кафе-мороженом и пьет ледяной молочный коктейль. Он обволакивал рот, сводил пищевод, падал в сжимающийся от холода желудок. И этот холод распространялся по всему телу: сначала заледенела грудь, потом плечи, шея, лицо. Ледяной поток спустился к животу, дальше вниз… И вдруг взорвался огнем нестерпимой боли.

Карла опять провалилась в темноту.

Она не слышала, как взревел двигатель, и музыка, все еще долбившая в динамики, начала затихать по мере того, как машина выворачивала снова на проселочную дорогу и на полной скорости неслась к магистрали.

***

Сразу две новости ошеломили Тайсона, еще не пришедшего в себя после бессонной ночи. Он вернулся из кафе в пять утра, абсолютно трезвый, накаченный таким количеством молочного коктейля с клубничным сиропом, что при одной мысли о нем желудок скручивали рвотные позывы. Он пытался увидеть еще хоть что-нибудь. Любую мелочь, которая могла подтолкнуть его к поискам загадочного мужчины и совсем маленькой девочки с ногтями, украшенными блестками. Но тщетно. Перед глазами то всплывали огни мчащихся по магистрали машин, то мелькали мокрые от дождя деревья. На секунду или две он увидел размытые лица показавшейся миловидной женщины и чуть более взрослого мужчины. Но разглядеть их черты он не смог, как ни пытался.

А около одиннадцати к нему в квартиру завалился Колин.

Он болтал сначала что-то о цыпочках, разогретых выступлением музыкальной группы в ночном клубе и буквально вешающихся на шею любого свободного парня. На счастье, их оказалось немного – большая часть пришли со своими половинками и теперь с завистью смотрели, как Колин и еще парочка холостых везунчиков зажимали в углах и мяли задницы разгоряченных и подвыпивших девах.

Потом мысли Колина переметнулись на его бывшую, но на этой части бурного потока букв, едва складывающихся в слова, Тайсон отключился, сосредоточившись только на том, как сварить большую кружку черного очень сладкого кофе.

Он пришел в себя, только услышав краем уха слово “убийство”, резанувшее воспаленный мозг. А что, если маленькую девочку с блестками на ногтях уже показали по местным новостям? Изрезанную этим психом.

Неужели он опоздал?..

– Что ты сказал? – нахмурился Тайсон, забираясь на высокий стул и подпирая голову руками. Она звенела так, что, казалось, вот-вот скатится с позвоночника и разобьется вдребезги, если ее не удерживать на безопасном от барной стойки расстоянии.

– Ты про что? – усмехнулся Колин. – Про убийство или похищение?

– А что, было еще и похищение? – поморщился Тайсон.

– Ну ты чудик. Колись, где был ночью? Опять приходила эта твоя… – молодой человек поморщился. Он почему-то терпеть не мог новую пассию друга.

– Никто не приходил, – начал закипать Тайсон. – Рассказывай.

Колин выдержал демонстративную паузу, запив ее бутылкой светлого пива, принесенного им же еще вчера, и начал рассказывать, обильно жестикулируя в такт словам. Смысл доходил с трудом, но Тайсон упрямо кивал, про себя думая, что потом сам разберется, если будет необходимость. В конце концов, интернет в их время проведен в каждый дом, и стать изолированным от внешнего мира можно только по сумасшедшему желанию.

Из рассказа Колина он понял главное: впервые за последние несколько лет в их городе произошло непредвиденное. Пропал мужчина, Джером Баурти, руководитель достаточно мелкого подразделения компании, торгующей то ли надувными матрасами, то ли грилями для барбекю. Его исчезновение осталось бы незамеченным, учитывая, что жил он совсем один и не имел ни жены, ни оставшихся в живых родителей, а с друзьями и коллегами виделся крайне редко, предпочитая проводить время где-то за городом. Он уже несколько раз пропадал, просто не выходил на работу и объявлялся на следующий день с рассказами то о походе куда-то далеко в горы, то о речной рыбалке, то о сплавлении на каяках по горным порогам. Начальник только пожимал плечами – Джером работал хорошо и вполне мог себе позволить пропустить день или два в месяц, тем более что он потом отрабатывал их на выходных, причем по собственной воле – любил свою работу.

Сейчас же пропажа насторожила заместителя мистера Баурти. Они вместе целый месяц потратили на презентацию по новому проекту, обещающему значительное увеличение выручки, и сегодня с самого утра, когда шеф не появился на работе, некто по имени Марк Спенсор не раздумывая побежал в полицию.

Фотография Джерома появилась на панелях, развешанных по всему городу, и в каждой телевизионной передаче.

– Жесть, – вздохнул Тайсон. – И что, не нашли?

– Неа. Прикинь? Отправили вертолёты и группу спасения в лес километрах в пяти от города. Прочесывают все… Но вряд ли что-то найдут.

– Вряд ли, – задумчиво повторил Тайсон. – А с убийством-то что?

– А ты думаешь, он жив? Я лично считаю, что его убили. А еще! Короче, я когда услышал про это похищение и то, что оно типа первое за много лет, полез в сеть поискать, правда или нет. Ну и, короче, наткнулся на объявление о пропаже девочки. Вот, смотри.

Колин что-то быстро набрал на телефон и сунул его экраном прямо под нос ничего не понимающему Тайсону.

Фотография. На ней маленькая девочка с белокурыми волосами. Локоны заправлены за оттопыренные уши, делая их еще больше, а лицо девочки – еще милее. На вид ей лет восемь или десять – Тайсон плохо разбирался в детях – и она явно счастлива, так как улыбалась во весь рот, обнажая внушительную дыру в череде мелких квадратных зубов. Но не девочка привлекла его взгляд, а огромный стакан молочного коктейля с клубничным сиропом и полосатой съедобной трубочкой из хрустящей вафли. Пальчики девчонки, маленькие и тоненькие, с украшенными блестками ногтями, липли к стакану, оставляя отпечатки на запотевших боках. И от одного взгляда на это он снова чувствовал сладость сиропа, косточки клубники, скрипевшие на зубах, и холод спускающейся по пищеводу молочной жижи.