Страница 169 из 827
– Укус: 75 / 75
– Удар когтистой лапой: 75 / 75
– Прыжок 15 / 15
– Звериная регенерация: 30 / 30
– Охотник: 47 / 75.
– Рыболов: 29 / 75.
– Противодействие яду Шестилапа – 7 / 75
– Прыжок Шипохвоста.
– Уровень: 3. (0/80)
М-да! Это уже не тот полуживой пятиуровневый пещерный кот, которого я нашел на берегу подземной реки. Я, довольно выпятив губу, осмотрел показатели питомца и улыбнулся. Если произвести даже примерные расчёты, в Обжору вложено целое состояние. Я по-настоящему гордился полученным результатом!
Доставая скрижали из рюкзака, я уже в который раз зацепился взглядом за ячейку с орбами. Потерев подбородок, задумался. После боя с чернокровами, когда уже немного пришел в себя, наконец, осознал, что за оружие у меня в руках. Судя по оповещениям, молния, усиленная тьмой, увеличилась на момент атаки до десятого уровня. Кроме того, она не просто обездвижила противников, но и нанесла им приличный урон. Всем попавшим под раздачу, кроме «мамаши». У той была хорошая магическая защита.
Так что превращать орбы тьмы в искры я не торопился. Во-первых, оставаться без такого козыря было глупо, а во-вторых, я банально опасался испытывать искры на своих артефактах. А вдруг испорчу что-нибудь? Жаль, что у гнома в тот день не было подходящего предмета. Сейчас бы уже знал, что к чему.
Был еще один момент, касающийся использования орбов тьмы. Это как раз тот случай, где уместна присказка о бочке меда и ложке дегтя. После активации темной молнии я за один раз потерял сразу пять сотен единиц репутации с орденом охотников на чудовищ. Еще одна такая активация и репутация просядет ниже отметки десяти тысяч.
Любопытно, что тогда произойдет? Я потеряю звание старшего охотника? А если воспользуюсь орбами еще раз двадцать? Что случится тогда? Репутация уйдет в минус? Перестану быть охотником? Откровенно говоря, проверять не хотелось. Да, я частенько бурчал по поводу моего вынужденного посвящения в орден, но сейчас я уже осознавал все преимущества моего положения. В конечно итоге я решил использовать темные сферы только в самых критических моментах.
Пока братишка трескал змеиное мясо, я словил себя на мысли, что мне абсолютно не мешают звуки, издаваемые харном. Привык.
Затем мои мысли плавно вернулись к событиям последней седмицы. Оказалось, все байки об ужасном Темном континенте, рассказываемые детворе на ночь глядя, явно не соответствовали истинному положению вещей. Другими словами, в реках водится обычная рыба, на деревьях вьют гнезда обычные птицы, и в бескрайних полях долины пасутся обычные олени и дикие лошади. Несомненно, вокруг много темных тварей. Но это не выглядит так, как будто весь огромный континент поглотила Тьма.
Кроме того, оказалось, что здесь можно спокойно жить. Краем глаза я взглянул на здоровенную змеиную тушу. Хм… ладно… Относительно спокойно. Если не лезть на рожон, как это делаем мы с Обжорой.
У меня были все основания так говорить, потому как мы обнаружили небольшое поселение нелюдей в долине.
Случилось это семь дней назад при обстоятельствах, мягко говоря, не самых приятных. Тем утром, пробираясь по лесу к реке, в надежде порыбачить, мы натолкнулись на гигантскую паутину.
После памятного боя с шестилапом в подземельях Кривых Гор Обжора буквально ненавидел всех паукообразных. Так что о наличии коварной паучьей ловушки, сплетенной поперек звериной тропы, я был предупрежден заранее.
Но, увы, не каждый может похвастаться таким помощником, как Обжора. В паутине мы обнаружили несколько жертв. Одна из них меня особенно заинтересовала. Сперва я подумал, что это мертвый гном, только очень мелкий и худой. Но потом система сообщила мне, что это халфлинг.
С полной уверенностью утверждать не возьмусь, но на вид мертвому коротышке было лет тридцать. Ростом ниже меня на две головы. Одежда и обувь из шкур. Из оружия – небольшой топорик грубой ковки. В скрюченных коротких пальцах несчастного был зажат короткий нож. Видимо до последнего пытался перерезать паутину. На земле прямо под висящим в паутине телом лежала небольшая котомка.
Обжора принюхался и сообщил, что халфлинг погиб два дня назад.
Порывшись в котомке, я обнаружил там небольшую флягу со скисшим молоком, несколько подсохших лепешек и твердый, как камень кусок вяленого мяса. Все это с огромным удовольствием поедали муравьи. Ничего другого в сумке не было, из чего следовало, что полурослик явно жил где-то поблизости.
Обжора быстро обнаружил его следы, и мы двинулись на поиски поселения халфлингов.
К полудню лес закончился, и мы вышли на опушку. Отсюда с пригорка было удобно наблюдать за происходящим в долине.
Это было небольшое поселение, состоявшее из двух дюжин маленьких глиняных домов с соломенными крышами. Обнесенное высоким частоколом. Облепленное со всех сторон огородами и садами. Вдалеке в полях я увидел стадо то ли овец, то ли коз. Из печных труб тянулись сизые дымки. Лаяли собаки. Кричали дети. Издалека казалось, что я наблюдаю за обычным человеческим поселением.
Выходить к полуросликам не стали. Кто знает, как они отреагируют на наше появление. Решили понаблюдать за ними несколько дней.
Уже на следующий день с севера в поселок приехало несколько повозок, запряженных низкорослыми лошадками. Судя по тому, как радостно местные встречали новоприбывших – то были либо вернувшиеся из похода родичи, либо добрые соседи.
Весь вечер и всю ночь коротышки гуляли. Играла довольно громкая веселая музыка. В середине поселка установили длинный стол, который женщины за пол часа завалили всякими вкусностями. Туда же к столу, мужчины выкатили несколько больших бочек. Видимо, местное пиво, вино или эль.
Вынужден отдать должное коротышкам: несмотря на явно значимый повод, днем и ночью покой общины охранял десяток бойцов. Это не деревушка в окрестностях Орхуса, где для охраны достаточно одного старого сторожа. Здесь местные жители прекрасно понимают, чем может грозить беспечность и разгильдяйство.
Халфлинги пировали еще два дня. Все это время приезжие и хозяева поселка чем-то активно менялись. Похоже, все это время я наблюдал визит купеческого каравана.
К концу седмицы гости засобирались восвояси, и мы решили, что нам стоит «проводить» их.
Нам повезло, караванщики двигались вдоль реки, и мы могли следить за ними, не выбираясь из леса, тянувшегося вдоль берега.
На второй день путешествия, когда халфлинги устроились на ночлег, я решил разведать обстановку. В середине ночи, накрыв себя пологом невидимости, я спустился в долину и двинулся в сторону лагеря.
Уже на подходе, когда оставалось шагов двадцать, Халфлинги забили тревогу. Невероятно! Меня учуяли. А это значило, что среди низкорослых купцов есть те, кто обладает отличным «чутьем». Пришлось спешно возвращаться в лес. Больше я таких экспериментов не делал.
Да и халфлинги с той ночи были явно настороже. Удвоили охрану. Увеличили скорость передвижения. На привалах не задерживались. Нам даже пришлось подотстать на денек, дабы не нервировать купцов.
В течении следующей седмицы наши «подопечные» побывали еще в двух небольших поселениях. Праздников там не устраивали, видимо потому, что купцы уже здесь были, когда ехали на юг, просто ночевали и отправлялись дальше.
В конце последнего дня второй седмицы караван прибыл в довольно большой поселок. Я насчитал две дюжины больших дворов и четыре десятка домов поменьше.
Это поселение выглядело намного защищенней, чем предыдущие. Кроме высокого частокола и крепких ворот, я увидел здесь ров, заполненный острыми кольями, и сторожевые вышки с часовыми на каждой.
Именно здесь все и произошло…
На ночлег мы расположились в глубине леса. Но поспать мне не удалось – Обжора разбудил меня в середине ночи.
– Кровь. Смерть, – сообщил он, указывая в сторону поселка.
– Идём! – коротко сказал я, и мы выдвинулись к опушке.
Звуки боя я услышал еще на подходе. Халфлинги с кем-то ожесточенно сражались. Оказавшись у последней линии деревьев, я, наконец, смог разглядеть с кем именно.