Месть по наследству

– Зверь был не один? Но это невозможно! Если это чудовище, то как человек может его не бояться?

– Только, если сам его вырастил.

– Ханга? Человек?

– Ну вот, ты уже начинаешь верить легендам. Это не ханг, друг мой, мы с тобой такие следы уже видели.

– Где?

– На востоке, в императорском дворце. Просто ты не очень внимателен. Насколько я помню, ты оказывал знаки внимания госпоже Юй, изобразившей испуг при виде…

– … огромных императорских стражей! Два чудовищных черных пса на въезде в императорский сад!

– Верно! Пока ты уверял даму, что твой меч её защитит, я задержался, и на мокрой земле увидел отпечатки лап, и внимательно их изучил.

– Ты всегда был помешан на следах.

– И, как видишь, не зря, – Рамир наклонился и поднял с земли несколько черных шерстинок.

– И всё же в это трудно поверить. Откуда в этих краях взяться собаке, которую на востоке разрешено иметь только императору или тем из его подданных, кому император лично подарит щенка.

Рамир пожал плечами:

– Это еще раз подтверждает, что где пройдет шатзийский торговец, разбойникам добычи не останется.

– В столице ни у одного вельможи нет такого стража. Кто же хозяин этого пса?

– Попробуем пойти по следу?

– Лошади пройдут?

– Да, там чуть дальше есть ещё кое-что. Наш неизвестный владелец Стража сел на лошадь. А где прошла одна, там и другие пройдут, да и следы заметнее.

Они вернулись к лошадям.

– Постой, – не к месту вспомнил Дар, – ты вчера ещё сказал, когда на ужин шли, что знаешь, где искать ворожею.

– Была мысль. В деревушке, откуда Бесси, есть гонец. Когда у кого-то случается серьёзная болезнь, проблемы со скотом или урожаем, этого гонца отправляют за ворожеей. Он один дорогу знает. Вот только нам с тобой это теперь не нужно.

– Это ещё почему?

– След человека рядом с лапами чудовища мы с тобой встречали прежде.

Дару не понадобилось много времени, чтобы сообразить.

– Ты уверен?

Кончик носа Рамира презрительно дернулся.

Глава 13. Ночная гостья

Большую часть пути они шли пешком, Рам впереди, рыская по тропе от одной стены зарослей к другой, а Дар за ним с отставанием, ведя коней в поводу.

Останавливались синхронно. Иногда Рамир, возвращался на несколько шагов назад, поэтому Дар ждал, чтобы не затоптать следы. Когда Рам находил, что искал, и уверенно бросался вперед, Дар тоже трогался с места.

– Ханг побери, – Рам обессиленно опустился на траву, – не по воздуху же они улетели. Ну сход с тропы собаки я еще мог пропустить, один гигантский прыжок в сторону, да и то на тропе остался бы более глубокий отпечаток в этом месте. Но лошадь… лошадь куда могла исчезнуть?

– Здесь что-то не так. За все эти годы, ты впервые теряешь след, – Дар сел рядом, вытягивая уставшие ноги.

И действительно, последние несколько часов Рамир кружил на одном месте, как слепой щенок. Его сверхъестественное чутьё отказало.

– Ты уверен, что мы преследуем человека? – Дар в задумчивости жевал травинку.

– Уже нет. Но и в ханга я не верю. Поэтому завтра еще пройду вдоль тропы до того места, где был последний чёткий след.

– Тогда нет смысла возвращаться. Еды маловато, но день еще продержимся.

– Прав был мой дед, когда учил меня «Идёшь в лес на день, бери еды на девять.»

Сойдя с тропы, они расположились на небольшой полянке. Лошадей пустили пастись тут же на краю. Стемнело быстро, и Рамир развел крохотный костерок. Готовить на огне было нечего, тепла летней ночью предостаточно. Но не есть же в полной темноте. Когда достали припасы, Рам повеселел:

– Кажется у служанок голова лучше работает, чем у меня. Здесь дня на три, если экономить.

Радовало и то, что тонкое шерстяное одеяло у каждого из них было по многолетней привычке приторочено к седлу.

После ужина Дар отправил Рамира спать. Тот не стал возражать, положил седло под голову, завернулся в одеяло и мгновенно уснул.

Дар выбрал место на краю полянки, прислонился спиной к дереву. Его тоже клонило в сон, но он хорошо знал, что Рамир, когда идет по следу, устаёт больше. А обоим спать было нельзя.

Неосторожные охотники очень быстро могут поменяться местами с дичью. Дар некоторое время внимательно вслушивался в звуки ночного леса, но ничего необычного или тревожного не улавливал. Потрескивали всё реже угольки быстро прогоревшего костра, пофыркивали лошади на краю поляны. И всё труднее Дару было держать глаза открытыми.

В очередной раз с усилием заставляя тяжелые веки подняться, он вдруг почувствовал чей-то взгляд. Сон слетел, словно его и не было. Дар вскочил, продолжая прижиматься спиной к стволу, в ожидании нападения.

Однако ночная песня леса не изменилась. Чуткий Рамир продолжал мирно спать. И всё же, у потухшего костра кто-то сидел. Как только Дар понял это, костер выбросил несколько неуверенных язычков пламени, осветив лицо немолодой женщины, в тёмной тунике.

Пламя разгорелось чуть ярче, хотя Дар не видел, чтобы гостья подбрасывала что-либо в огонь. Женщина смотрела прямо на него, в зрачках отражались язычки пламени.

– Господин, нет ли у вас хлеба для уставшей путницы.

Женщина была непохожа на нищенку. И одежда тут ни при чем. Выражение лица, голос не могли принадлежать попрошайке.

Дар сделал осторожный шаг к костру. Отсветы пламени непрерывно изменяли выражение лица женщины, но Дар мог поклясться, что она усмехнулась. Она что, считает его трусом. Дар разозлился, но виду не показал, осторожность и внимательность не раз спасали ему жизнь. А вдруг эта женщина отвлекает его, выманивает на освещённое место, а ее сообщники уже держат наготове арбалеты. Надо бы разбудить Рамира.

– Он не проснется, – ответила женщина на его мысли, – Дай другу отдохнуть. Он устал, гоняясь за следом, которого нет, – и почти сердито спросила: – Ты дашь мне поесть?

– Ты не похожа на обычную путницу, – Дар снял с ветки подвешенный арчемак, достал хлеб и сушёное мясо. Он по-прежнему опасался подвоха, и все его движения были плавными и расслабленными, как у хищника, готового в любой момент к нападению или защите. Одобрительный смешок гостьи показал, что она видит его насквозь. А вслух она сказала.

– По дорогам ходят разные люди, тебе ли не знать. Много необычных, вот хоть ты, например. Не беспокойся, я одна. Садись.

– Чем же я необычен?

– Кровью, семенем, зерном, доставшимся тебе от прадеда и сохраненным твоим истинным отцом.

– Истинный отец всех людей Асхар?

Гостья промолчала. Дар протянул ей хлеб и большой кусок мяса. Хлеб женщина приняла, а от мяса отказалась, отрицательно мотнув головой. Дар наблюдал, как она разламывает кусок хлеба, берёт половину себе, а вторую протягивает ему.

– Ешь.

Дар хотел было сказать, что не голоден, а потом вспомнил местный обычай: люди, преломившие хлеб у огня, не могут причинить зло друг другу. Надо же, как многое забылось за восемь лет.

Он протянул руку, чтобы взять ломоть из рук незнакомки. Она вложила хлеб в его ладонь и тут же перехватила тонкими пальцами его запястье. Потянула вниз, усаживая рядом с собой. Дар повиновался, сел и, убедившись, что гостья начала есть, сам вгрызся в уже порядком зачерствевший кусок.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ Он не успел заметить, как в руке женщины появилась вместительная фляга.

– Пей, – она хмыкнула, заметив нерешительность, поднесла флягу к губам, отпила сама и снова протянула ему: – Теперь выпьешь?

Дар принял флягу, почувствовал пальцами мягкость хорошо выделанной кожи и решительно сделал большой глоток. Вкус был незнакомый, терпкий – не вино, но перед глазами поплыло. Как сквозь много слоев ткани услышал голос:

– Сейчас пройдёт, не бойся.

И действительно, через пару секунд мир остановился, вернулась четкость. Фляги уже не было, а сидящая рядом женщина держала его руку ладонью вверх, внимательно разглядывая. Пламя костра само собой стало ярче.