Миссия

В павильоне на мраморной скамье сидела Эос с непокрытой головой – однако Эос повернулась так, что лица не было видно, только волосы. Таита неслышно направился к ней, надеясь подойти незаметно и взглянуть на лицо. Волосы Эос ниспадали до пояса, такие же темные, как вода в пруду, но бесконечно более блестящие. Подойдя ближе, Таита заметил, как солнце отражается в ее волосах, словно там горят бесценные рубины. Ему очень захотелось прикоснуться к этим волосам. Он уже протянул руку, но тут Эос набросила на голову вуаль, лишив его возможности хотя бы на миг увидеть ее лицо. Потом она повернулась.

– Садись рядом со мной. Здесь твое место.

Они немного посидели молча. Таита был сердит и раздражен: ему страстно хотелось увидеть лицо Эос. Она, казалось, уловила его настроение и накрыла его руку своей. Ее прикосновение взволновало Таиту, но он справился с собой и спросил:

– Мы много говорили о внешней оболочке, Эос. У тебя какой-нибудь изъян? Поэтому ты прячешься под вуалью? Стыдишься своей внешности?

Он пытался спровоцировать ее, как она его. Но Эос ответила спокойным мягким голосом:

– Я прекраснее всех женщин и мужчин, живших на земле.

– Тогда почему ты прячешь свою красоту?

– Потому что она может ослепить мужчин, увидевших ее, и затуманить их разум.

– Бахвалишься?

– Нет, Таита. Это правда.

– Ты никогда не откроешь мне свою красоту?

– Ты увидишь мою красоту, когда будешь готов к этому, когда осознаешь последствия и будешь готов принять их. – Ее рука по-прежнему лежала на его руке. – Разве ты не замечаешь, как тебя волнует мое легкое прикосновение? Кончиками пальцев я чувствую биение твоего сердца. – Эос убрала руку, оставив его в смятении чувств. Таите потребовалось немало времени, чтобы снова овладеть собой. – Поговорим о другом. У тебя есть ко мне много вопросов, и я отвечу на них, правдиво.

Голос Таиты, когда он откликнулся на это приглашение, звучал чуть взволнованно.

– Ты перегородила верховья Нила. Зачем?

– Я преследовала две цели. Во-первых, это было приглашение прийти ко мне. Ты не смог ему противиться и теперь сидишь рядом со мной.

Таита глубоко задумался и спросил:

– А вторая цель?

– Я готовила тебе дар.

– Дар? – воскликнул он.

– Брачный. Едва мы сольемся душой и телом, я дарую тебе оба египетских царства.

– После того как уничтожишь их? Какое чудовищное и варварское подношение!

– Когда ты наденешь двойную корону и мы воссядем рядом на троне Египта, я верну воды Нила в наше царство… в первое из множества наших царств.

– А тем временем страдают только термиты? – спросил Таита.

– Ты уже начинаешь думать и действовать как владыка творения, каким скоро станешь. У грота в Облачных Садах я кое-что показала тебе. Господство над всеми народами, вечная жизнь, вечная молодость и красота, мудрость и знания всех веков, которые суть «алмазная гора».

– Величайшая из наград, – признал Таита. – Я называю ее истиной.

– Все это будет твоим.

– Я все же не верю, что ты ничего не потребуешь взамен.

– О, я ведь уже говорила. В обмен я потребую твоей вечной любви и преданности.

– Ты так долго жила одна – зачем тебе понадобилась пара?

– Меня одолели скука вечности, неподвижность духа и тоска оттого, что не с кем разделить мои чудеса.

– И это все, что ты у меня просишь? Я оценил твой могучий разум. Если твоя красота соответствует ему, цена ничтожна. – Его ложь была замаскирована под правду. Маг делал вид, что верит ведьме. Они напоминали полководцев, которые маневрируют армиями. Это были лишь легкие стычки и засады, которые предшествуют битве. Таита боялся, но не за себя, а за Египет и за Фенн – за самое для него дорогое.

Последующие дни они проводили в павильоне у пруда, а ночи – в комнате Эос. Постепенно она все больше открывала ему свой физический облик, оставляя нераскрытой душу. Разговоры с ней становились с каждым днем все интереснее. Изредка Эос протягивала руку за кусочком плода на серебряном подносе, и рукав ниспадал, обнажая предплечье. Или меняла позу на лежанке слоновой кости, так что из-под черного одеяния показывалось колено. Таита мог бы уже привыкнуть к совершенству ее форм, но так и не привык. И опасался того момента, когда она покажется целиком, сомневаясь в своей способности устоять перед соблазном.

Дни и ночи мелькали стремительно. Плотское и астральное напряжение стало почти непереносимым. Эос касалась Таиты, брала его за руку, когда хотела подчеркнуть свои слова. Однажды она прижала руку мага к своей груди, и ему пришлось напрячь всю силу воли, чтобы не застонать от боли в паху, когда он ощутил теплую упругость ее груди.

Однажды утром они сидели в зеленой комнате, и на Эос было прозрачное платье из белого шелка. Раньше она никогда не надевала белое. Посреди разговора она неожиданно встала и, переступая маленькими босыми ногами, подошла к нему. Белая кисея облаком окутывала ее. Сквозь прозрачный материал ее кожа, когда на нее падал свет, сверкала оттенками розового и слоновой кости. Виднеющаяся сквозь шелк, ее фигура казалась нематериальной. Живот цвета бледной луны поджарый, как у борзой, а в его основании – загадочная треугольная тень. Груди казались округлыми холмиками сливок, увенчанными земляничинами сосков.

– Хочешь, чтобы я вся открылась тебе, господин? – спросила она.

Захваченный врасплох, Таита не сразу сумел ответить. Немного погодя он сказал:

– Мне кажется, я ждал этого всю жизнь.

– Я хочу целиком принадлежать тебе. Ничего от тебя не утаю. И не ставлю тебе никаких условий. Не жду от тебя ничего, кроме любви.

Она откинула серебристые рукава и протянула обнаженные руки, стройные, округлые и упругие. Длинными сужающимися пальцами Эос взялась за край вуали и начала приподнимать ее с лица. Остановилась на уровне подбородка. Шея у нее была длинная и изящная.

– Ты должен быть совершенно уверен, что хочешь увидеть мое лицо. Я предупредила тебя о возможных последствиях. Моя красота порабощала всех, кто ее видел. Сможешь ли ты устоять перед ней?

– Даже если это меня погубит, я должен рискнуть, – прошептал он. Таита знал: битва начинается.