Страница 4 из 8
- Не смотри на меня так. Я предупредил. У тебя есть выбор - вести себя послушно или же пытаться сопротивляться. Но учти - бунт твой я подавлю на корню. Больно будет только тебе.
Меня передергивает от его слов. Выходит, у меня совсем нет выбора?
- Я хочу увидеться с отцом, - тихо говорю.
- Исключено, - равнодушно бросает муж направляясь к дверям. - Осваивайся. И помни о правилах.
Богдан уходит. Оглядываюсь с тоской по сторонам. Комната такая же холодная, как и сам хозяин. Огромная кровать пугает. Мне придется спать с Заславским. Каждую ночь…
От этого мурашки по коже. Меня трясет и снова начинает мутить. Нет, мне точно нужно увидеться с отцом. Он же не знает, что творит Богдан. Нужно просто ему рассказать!
Оля
К вечеру оказывается, что Богдан уехал в командировку. Узнаю я об этом совершенно случайно и от охранников, которых, к слову, на территории довольно много.
Помимо этих нелюдимых амбалов есть повар и горничная, и экономка. Просто целый штат прислуги.
Мобильный мне, естественно, не вернули, связаться с мужем, чтобы уточнить это, тоже не вышло - он уехал. А когда вернется - неизвестно.
В этом только один несомненный плюс - ночевать я буду одна. После первой брачной ночи одна только мысль лечь в одну постель с Заславским вызывает иррациональный страх. Даже несмотря на то, что, возможно, все могло пройти и хуже.
Второй новостью для меня стало, что моя поездка в клинику отменилась. Не то чтобы мне очень хотелось куда-то ехать, но там был шанс позвонить отцу. Однако на все мои вопросы начальник охраны суворов выдал, что это приказ босса и он не обсуждается.
В итоге следующие три дня я маюсь от безделья и просто не знаю, чем себя занять. Чем дольше остаюсь одна, тем больше думаю о новых обстоятельствах.
Определенно сдаваться я не стану. Что случилось, то случилось. Но мы еще повоюем.
Когда приезжает Заславский, я уже на пределе. Я не привыкла сидеть взаперти, когда себя нечем занять. Тем более скоро уже начнется учеба, а я так и не подала документы, упустив все сроки.
Едва вижу машину мужа, выбегаю из дома. Он успевает дойти до крыльца, когда я оказываюсь достаточно близко, чтобы можно было разговаривать.
- Мне нужно увидеться с отцом, - требовательно произношу. За эти дни я много раз репетировала свою речь. Но сейчас под его мрачным равнодушным взглядом я слегка теряю свою отвагу.
- Нет, - отрезает он, обходит по дуге, но я догоняю и снова встаю перед ним.
- Богдан, я хочу к отцу! - повышаю голос.
- Что я говорил насчет тона? - мне бы услышать, понять угрозу в его голосе, но меня уже несет.
- Я. Хочу. К отцу!
- Твой отец мертв. Застрелился в день свадьбы. Так достаточно понятно, что это невозможно?
Я рвано хватаю ртом воздух. Стою не в силах даже слово произнести. Потому что не верю. Этого не может быть. Ведь отец никогда бы…
- Ты врешь!
- Показать свидетельство о смерти?
И опять это равнодушный холодный тон.
- Ты должен был сказать! - кричу, захлебываясь той пустотой, что открывается в груди. - Должен!
Муж хватает меня за локоть и волоком тащит в дом. Я брыкаюсь, кричу, ругаюсь. Обзываю ему и мудаком и бесчувственным чурбаном. А когда мы остаемся одни в спальне, резко замолкаю.
Потому что ловлю его совершенно злой взгляд.
- Я тебя предупреждал, Барби. Но ты ведь не понимаешь, да?
То колючее спокойствие, что сквозит в каждом слове пугает сильнее, чем если бы он ругал меня. Выдержка Богдана колоссальна. Но я понятия не имею, что скрывается за ней. Он словно в ледяной броне, и через нее не пробиться.
Муж наступает, а я медленно пячусь назад.
- Ты должен был сказать мне… - упрямо повторяю. - Я имела право знать…
- В день свадьбы? Чтобы ты сидела с траурным лицом в ресторане?
- Он мой отец!
- Еще недавно ты его ненавидела, - ухмыляется Заславский. - Раздевайся.
- Что?! Нет!
Пытаюсь уйти в сторону, но муж разгадывает мой маневр и ловит, прижимая к себе спиной.
- Не надо, - испуганно сиплю, чувствуя желание Богдана.
- Надо, Барби, надо. Ты ведь не понимаешь по-хорошему.
Его рука шарит под футболкой, а я как назло без белья, сжимает грудь, и это вызывает ненужные воспоминания.
- Я не могу. У меня месячные! - тараторю, когда Заславский уже стаскивает с меня шорты.
Он чертыхается, хватка слабеет, и я выворачиваюсь, отходя подальше.
- Тогда у тебя два варианта.
- Я не… - осекаюсь, наталкиваясь на тяжелый взгляд. Мне кажется, под маской спокойствия бушуют эмоции, но Богдан упорно их скрывает. Он медленно расстегивает ремень на брюках, а я нервно сглатываю.
- На колени, Барби. - Я судорожно вдыхаю, не верю, что он может быть настолько бездушным. - Давай. В следующий раз хорошо подумаешь, прежде чем повышать на меня голос.
Секс - последнее, чего мне хочется. Возможно, предложи муж это иначе, я бы и не реагировала вот так. Но я решаю бороться до конца. Бросаюсь к двери, просчитав, что теперь места должно хватить, но уже у финиша меня настигает Заславский. Буквально валит на ковер, лишая возможности двигаться.
- Я говорил тебе слушаться? - цедит сквозь зубы, удерживая мои руки за спиной.
- Не смей! - рычу пытаясь брыкаться. - Слышишь?
- Это ты меня не слышишь, Барби, - с каким-то сожалением произносит Богдан, после чего я чувствую, как ягодицы обжигает удар. Причине мне ладонью, а ремнем! Когда он успел?!
- Ай! Пусти! Урод!
Следующий оказывается еще более болезненным.
- Не смей повышать на меня голос, жена, - вкрадчиво повторяет Заславский. - Ты теперь в моей стае. Запомни. И главный здесь - я. Мое слово - закон. Ты поняла?
Упрямо молчу, не собираюсь прогибаться и радовать его своей сдачей.
- Я спрашиваю - поняла? - Еще один удар вынуждает стиснуть зубы сильнее.
- Если лупить жену - все, на что ты способен, то хреновый из тебя муж, - хриплю в ковер. Довольно тихо. Но Богдан слышит.
- Забудь про детство, принцесса. Теперь у тебя другая жизнь. И законы здесь другие, - еще один удар, рвано вдыхаю, стараясь не думать о том, как горит кожа. - Ты либо прогнешься и станешь послушной, либо я тебя сломаю. То, что я говорю делать, не обсуждается. Никогда.
Финальный удар оказывается самым сильным, но после муж отстраняется, и хватка с рук пропадает.
У меня дрожат не только ноги, на глазах - злые слезы. Но я упрямо стискиваю зубы и молчу.
- У меня нет цели делать тебе больно, - доносится до меня. - Но воспитывать придется, раз уж ты не понимаешь по-хорошему. И либо ты научишься меня слушаться, либо…
Он не договаривает, но я и так понимаю смысл. Однако просто сдаться? Черта с два. Я задушу его своей ненавистью.
- Приведи себя в порядок - у тебя полчаса. И спускайся на ужин.
Богдан
Я не собирался жениться. Зачем? Я по жизни одиночка. И даже то, что у меня появились свои люди, стая, можно сказать, это не изменило.
Я знаю, что несу ответственность за всех, кто подо мной, кто слушается и знает, что я не подведу. Зачем мне еще какие-то кандалы?
Но Борисов, старый хрыч, сумел уболтать меня взять вдогонку к его долгам еще и дочурку. Сказал - на удачу.
И я бы послал его лесом. На кой черт мне еще одна обуза? И так выгребать его бизнес придется долго и муторно. Хотя, конечно, профит с этого будет достойный. Ради чего и ввязался, выкупив все, что задолжал Борисов.
- Она еще девчонка совсем, юная, глупая, - сказал тогда Валентин Иванович. - Ее же разорвут, как только меня не станет.
- Я оплатил твои долги. Никто не тронет твою дочь.
- А если получишь за нее бонус? - старый лис знал, чем заманить. Сука.
- Мне тридцать, ей восемнадцать. Между нами пропасть. На хера мне этот детский сад?
Борисов тогда закусился, я видел это. Но он промолчал. Хотя с его-то гонором думал не выдержит, начнет ерепениться.