Иллюзия страха

— Он акудзин? — спросил Кирилл ровным голосом, хотя в душе у него была такая буря, что могла смести все на своем пути.

— Нет, просто мальчишка, — широко улыбнулся Илья. — Как-то раз он написал, что с похмелья перепутал бутылку, и вместо освежающего напитка выпил отвар своей бабушки от боли в суставах. Сказал, что это жуткая муть, и он словил от него галюны. Представляете? Пошел в магазин и столкнулся с соседями. Семья с ребенком. И у всех троих он увидел внутри серебряные шарики разных размеров, которые тянули к нему свои щупальца. Мацуко испугался и убежал. А мог бы стать акудзином…

— И ты выяснил, из чего был отвар и как его готовить, и решил провести эксперимент, — догадался Кирилл.

— Верно! И это сработало. Я проверил его на брате. Взял у него буквально каплю сущности!

— Максим не заметил?

— Он ничего вокруг не замечает, кроме себя любимого, — горько усмехнулся Илья.

— И ты решил стать сильнее, — задумчиво продолжил свою мысль Кирилл. — Но какой ценой?

— Ты даже не представляешь, какого это быть белой вороной в собственной семье! Когда на тебя смотрят с презрением, с жалостью, когда акудзины шепчутся за спиной!

— У Макаровой остался трёхмесячный сын. У Захарова, которого ты убил сегодня, осталась маленькая дочь, у Томичей сын, у Чернышова двое. Их тебе было не жалко? Кстати, мы не нашли его тело.

— Я его не пил. Я просто свернул ему шею, — отозвался Морозов будто речь шла о чем-то несущественном. — Тело в болоте. Недалеко от того места, где бросил машину. А дети… Жаль, но никому не было жаль меня в свое время.

— Ты предал брата и отца, которые тебя защищали. Мать, которая тебя вырастила…

Илья вскочил. В глазах его плескалась ярость. Он наклонился к Кириллу, но Богданов и Лежаков заломили ему руки за спину.

— Она мне не мать, — прошипел Илья, прежде чем его усадили на место.

— Предлагаю навестить Ворона, — обратился к Марк к Маше, когда они вышли из переговорной вслед за Кириллом.

— Воробушек в надёжных руках, но, конечно, давай навестим, — улыбнулась Маша.

— Воробей мне больше нравится, чем Ворон, — ехидно усмехнулся Марк.

Они посторонились, уступая дорогу брюнетке в черном брючном костюме, с небрежно накинутым на плечи плащом. Женщина бросила на них заинтересованный взгляд и, горделиво подняв голову, пошла по коридору.

Маша схватила Марка за рукав:

— Кто это? — возбуждено спросила она.

— Елена Морозова. Мать Ильи.

— Она знала, Марк, — Маша посмотрела ему в глаза. — Она покупала кофуку, я точно знаю.

Марк нахмурился. Посмотрел в спину удаляющейся женщине, будто раздумывая, но в следующий миг прыгнул, оказавшись с ней лицом к лицу.

Елена замерла и удивлённо вскинула тонкие брови:

— Господин Голицын? Меня уже допросили. Я иду встречать сына.

— Он сам найдет дорогу, — в голосе Марка послышалась угроза. — А вы вернётесь и объясните, почему решили стать соучастником преступления…

Кирилл ждал, пока Илья успокоится. В этот момент ему пришла СМС от Марка. Он прочитал сообщение два раза, прежде чем до него дошел его смысл. Тогда он поднял глаза на Илью и спокойно спросил:

— Но ведь Елена добывала для тебя кофуку?

Илья засмеялся и в этом смехе послышались истеричные нотки.

— Ну хорошо, — успокоившись Морозов облокотился на стол. Голос снова стал спокойным. — Елена — тварь. Елена убила мою родную мать в порыве ревности. Высосала ее до капли. Я узнал об этом в пятнадцать. Когда бабуля, свекровь Елены, поведала мне, что я живу со змеёй. Старушка тоже знала, что это за гадина. С тех пор я не мог думать ни о чем другом, так хотел придушить тварь.

— Раньше не было возможностей? — презрительно усмехнулся Кирилл.

— О чем ты? Она — десятка, из потомственных медиков, хоть медициной никогда не занималась. Хитрая и изворотливая. Осторожная. С виду заботливая, но меня слишком близко никогда не подпускала, — горько произнес Илья. — А я? Моей силы ни на чтобы не хватило! А когда я испытал отвар из кофуку, понял, что смогу ее одолеть, если сравняю силы или стану ещё сильнее, чем она.

— Она знала изначально?

— Нет, конечно, нет. Но когда силы стали расти, я отдалился от семьи. Она что-то почувствовала и подкараулила меня рядом с домом. Благодаря дару медика увидела, что мои силы возросли. Пришлось рассказать. Поплакал у нее на плече о том, как мне сложно жить с такими крохами силы рядом с сильными и независимыми акудзинами, и она поверила. Елена — сука. Я уже говорил?

— Говорил, — подтвердил Кирилл.

— Она решила, что сила семье не лишняя. Хотела понять, как много я смогу получить: десять или выше… Если выше, то для семьи открывались безграничные возможности. Власть портит людей.

— А отец, Максим?

— Максима не тронь! — снова взревел Илья, но ту же поднял руки, показывая, что не собирается дёргаться. — Он — единственный, кому было не все равно. Единственный, кто любил меня по-настоящему, несмотря ни на что. А отец… Он любит только себя и своих шлюх.

— Хорошо, давай восстановим всю картину, — не то предложил, не то приказал Кирилл. — Испытав действие отвара из кофуку, ты решил попробовать высосать слабых акудзин, равных тебе. Тщательно готовился и отобрал трёх девушек, которые точно не представляли угрозы. В связи со своей должностью, ты имел доступ к серверам и мог следить за ними по камерам, которые устанавливал твой отдел. Я пока все правильно говорю?

— Да, примерно так, — безразлично кивнул Илья.

— Но ты просчитался, когда пришел убивать Наталью в библиотеку. Не ожидал, что там будет Маша. Когда она разбила витрину, ты понял, что сейчас туда прибудет половина Седьмого отдела, и сбежал. А потом мы пустили слух о том, что свидетельница в Еленовке, и ты пришел за ней.

— Я вам аплодировал, — казалось добродушно улыбнулся Илья. — План у вас был почти безупречный.

— Да, камеры, — скривился Кирилл. — Мы тебя разозлили, и ты убил Томичей. А потом я наконец-то догадался проверить камеры, и мы пришли к тебе. У тебя очень крепкие нервы, Илья.

— Признаюсь, тебя я не боялся, и Ворона, а вот Голицын так подозрительно смотрел, задавал такие вопросы… Думал, не выдержу.

— Мы сами дали тебе время подготовиться и сказали какие камеры будем проверять, поэтому ты установил «шпионов» и подставил своих монтажников. Так что там было с ними?

— Я убил Митрохина и с его телефона позвонил Чернышову. Сказал, что срочно надо поговорить о последнем объекте. Он ехал на машине. Остановился, и я прыгнул к нему. Приставил нож к горлу и приказал заехать в лес. Там он и остался.

— Зачем решил напасть на дом Голицыных днём?

— Это моя ошибка. Голицын слишком задел моего брата. Я хотел отомстить, выпив его мать, — будто извиняясь опустил голову Илья.

— Но появились мы.

— Да, но я уже разозлился и решил, что, если выпью ещё одного акудзина, силы будет больше, даже больше, чем у Гессен-Штатского. И это сработало. Правда, я теперь хотел убить не Софью, а девушку. Сделать Голицыну больно. Хотел убить по-тихому, без драк и шума, но… Она не простая… Саблей меня хотела проткнуть… Представляешь?

Кирилл усмехнулся:

— Представляю.

— Переиграла меня, и вот я здесь.

Кирилл протянул ему чистые листы бумаги и ручку.

— Пиши все с самого начала, начиная со смерти твоей матери. Тебя казнят, Илья. И если тебя это утешит, Елену тоже, скорее всего, ждёт та же участь.

Илья поднял на него глаза. Во взгляде будто показалась радость от последней фразы Кирилла. Он придвинул к себе бумагу и склонился. В тот день он писал долго, но, как и просил Калинин, в самых мельчайших подробностях.

Илья Морозов не боялся смерти. Он тоже давно уяснил, что страх — это всего лишь иллюзия.

Марк вышел в холл, чтобы налить себе чашку кофе, но замер, не дойдя до автомата. На диванчике сидел Максим Морозов и по щекам его текли слезы.