Страница 53 из 120
— Ты думаешь, мы не знаем, что остальные силы возвращаются в долину?
— Плевал я, что вы там знаете, дылды.
— Вы не дождётесь, — сказал человек. — Нет, не дождётесь. Мы всех вас вырежем.
— Ещё одна дерзость, червь, и твоя неприкосновенность истает как снег в горне.
— Умолкаю.
И калека убрался вон тем же путём, каким явился. Озрик тихо подошёл к наследнику крови и прочистил горло.
— Шесть часов отдыха нам не помешали бы. Мы простоим, несомненно, будем держаться столько, сколько нужно и ещё дольше, однако…
— Я не привык платить за то, что могу получить даром, Озрик. Пусть самые свежие встанут в строй, остальным — отдых и пища. Люди не потревожат нас, самое малое, шесть часов.
— Но откуда ты знаешь?
Красивые, покрытые чеканкой и рунами наплечники приподнялись и опустились.
— Разве это не очевидно? Они пришли к нам, значит, это
— А трупы? Почему ты не разрешил убрать их?
Оредин глубоко вдохнул.
— К запаху пора привыкнуть, и мёртвый вал нам не мешает. А ещё я смотрел в глаза их легату и понял, что его сердце не теплее льда с горных пиков, так что, если люди хотят забрать своих мертвецов, то только ради какой-то каверзы, а не из сентиментальности. Они что-то задумали, и мы узнаем, что именно. Через шесть часов.
Оредин оказался прав, атаки прекратились и, мало-помалу, гномы смогли успокоиться, дать себе отдохнуть. В тоннеле раздавался храп и трещали на зубах сухие пайки, набранные на трое суток. Время тянулось.
Наследник крови стоял в одиночестве, сложив руки на груди, и чуть склонив голову набок. У него всегда было чуткое ухо, и сейчас гном слышал, как люди копошились внизу, там, в тоннелях. Шумное дыхание, скрежет камня о камень, почти неслышный шёпот. Они что-то готовили.
— Мы всегда лучше сражались в обороне, — процедил Оредин себе под нос, — наши доспехи и стены тому доказательство. Мы продвигаемся вперёд и строим крепость, отталкиваемся от неё и вновь продвигаемся вперёд. Нам всегда нужна твёрдая почва под ногами, тогда как нашим врагам нужен манёвр.
— Что ты там бубнишь? — Озрик стал рядом и с кряхтением выпрямил спину насколько получилось.
— Рассуждаю, старый друг. Пытаюсь оглядеть сложившееся положение со всех сторон и вынести для себя основные ошибки этой кампании. Думаю о том, почему мы всегда отдаём инициативу.
— Ага, кхак! Кхм, и почему же?
Оредин поправил растрёпанный ус, чтобы тот не лез в рот, пригладил засалившиеся волосы.
— Нам некуда спешить, раз мы долгоживущие. Мы всегда успеем отвоевать своё, потому что враги старятся и слабеют, а мы только богатеем и совершенствуем планы экспансий… Я привёл сюда воинов, думая, что стены будут поддерживать нас эти трое суток, но позабыл, как хороши люди на коротких отрезках времени. У нас нет сотни лет, чтобы извести их под корень, а им хватит нескольких часов, чтобы придумать что-то хитрое.
Старик ещё раз громко выкашлялся в сторону, потом достал из-под плаща трубку и стал забивать её чагой. Затяжки были сначала скромными, потом всё более длинными, дым заполнял пространство.
— Ничего не хочешь добавить? Или поправить меня? — скосил глаза наследник.
— Что добавить? Рассуждаешь как седой муж, я горжусь тобой!
— Жаль, что сам я не могу собой гордиться.
— Ну, давай, пожалей себя ещё, бедный маленький воевода. Может, дать тебе нож, — заодно и бороду подрежешь в знак покаяния?
Оредин поморщился, словно желая сплюнуть, но, вместо этого, выдавил:
— Благодарю за воспитание.
— Всегда пожалуйста, отрезвляющей правды у меня на всю империю хватит.
Озрик запыхтел дальше, вглядываясь во тьму тоннеля сквозь кристаллические линзы, а наследник крови задумчиво провёл пятернёй по бороде.
— Не расскажешь мне о твоём… м-м-м, каменном мушкете?
— Нечего рассказывать. Рунный громыхун — штука редкая. Изготовить его нетрудно, однако, никто не горит желанием. Слишком расточительный инструмент, расходует сырую силу рун для выстрела. Зато носить удобно.
— И всё? «Носить удобно»? Других преимуществ перед мушкетом нет?
— Ну, как, — Озрик немного смутился, — есть. Ему нипочём никакая броня, хоть рукотворная, хоть природная, хоть волшебная. Даже драконью костяную броню может пробить, кстати… там, где она тоньше.
— О, — искренне удивился Оредин, — такая мощь?
— Повторюсь: дешевле заряжать мушкет бриллиантами размером с новорождённого крысёнка, чем пользоваться громыхуном.
«Но ты всё же притащил его на войну,» — подумал наследник. — «Прихватил с собой оружие, способное пробить даже рунные доспехи».
Они говорили тихо, и место выбрали так, чтобы голоса не отражались от стен тоннеля и не достигали посторонних ушей, но следующие слова Оредин произнёс особенно тихо:
— Ты думал, что среди рексовых Собственных может найтись убийца, подосланный отцом?
— Что значит «думал»? — зло скривился рунный мастер. — Я знал. И знаю. Возможно, среди этих самых, вокруг нас дремлет гном, который приглядывает за тобой, выискивает измену.
— И, если ему что-то не то померещится, твоя громыхалка пойдёт в ход?
— Отстань, мальчик, у меня тоже должно быть оружие, раз мы на войне. Занимайся своим делом, а мне оставь моё.
Старик продолжал пыхтеть трубкой, а наследник хмурился, вглядываясь в темноту.
— Скоро наступит развязка. Есть совет?
Озрик поперхнулся дымом, закашлялся и вытер рот собственной бородой.