Страница 31 из 120
Глава 6
Пройдя по плато Богденсфаттенмер, более-менее ровному и открытому, караван выбрался к поросшим лесом берегам горной реки. Проводник назвал её Смортанэльв, и сообщил, что они достигли границы владений великого города-крепости Охсфольдгарн. Вся земля дальше находилась под властью Улдина эаб Зэльгафивара, могущественного, и очень жадного рекса, повелителя Гор Полумесяца. На дальнем берегу Смортанэльв, более высоком, скалистом, можно было видеть каменные башни, расставленные через каждые четыре лиги друг от друга; на вершинах башен горели большие костры. Туман ранних сумерек приглушал их свет, но цепь тускнеющих огоньков уходила далеко вверх и вниз по течению. Границы владений Охсфольдгарна были на замке, между башнями в хорошую погоду передавались световые сигналы и о любых замеченных нарушителях быстро становилось известно в крепостях с верховыми отрядами.
Караван пересёк Смортанэльв под покровом ночи, в одном, строго определённом месте, и только когда Таргон решил, что туман достаточно густ. Он спешил и старался заметать следы за санями, надеясь, что это на время отложит погоню. Путь продолжился меж скал по тропкам контрабандистов, которые перемежались со звериными, в постоянно крепчавшем холоде. Бог указывал направление, а гном с трудом прокладывал маршрут сквозь беспощадную горную зиму. Люди и невысоклики убывали, не перенося тягот пути, и Доргон-Ругалор давился гневом от их ненадёжности. Он чувствовал источник зова всё ближе, и терял последнее терпение.
///
Однажды, когда караван едва-едва полз вверх по склону скальной гряды, после череды хмурых дней выглянуло солнце. Снег заиграл мириадами бликов, а несколько часов спустя с вершины горы донеслось рокочущее эхо. Люди остановились и следили, задрав головы, как свыше стало медленно сползать белоснежное облако. Вскоре их накрыл поток ледяного ветра, лавина следовала за ним, обволакивая выступы, поглощала леса. Она клубилась и росла, слизывая бесконечные снежные толщи, набирала скорость, гудела.
Туарэй продолжал идти вверх по склону, когда смертные замерли в ужасе перед наступлением гибели. Бог вытянул вперёд руку с зажатым Драконьим Языком и крутанул им, формируя стену испепеляющего жара. Катящееся снежное облако с гудением напоролось на преграду и ураганные ветра от столкновения разных температур с воем устремились ввысь, лавина разошлась в стороны, остатки её опустились к изножью склона двумя разными путями, миновав караван. Ещё долго слышался отдалённый рокот, однако, никто не обращал на него внимание — все взгляды были прикованы к радуге, игравшей в свете солнечного дня. Такой большой и чистой радуги ещё никогда не видели горы.
Туарэю эта красота оказалась безразлична, огненный бог продолжил восхождение, а смертные потянулись следом, боясь отстать от покровителя. Никто из них не знал, какой ценой были спасены жизни, никто не мог слышать, как громко Туарэй дышал, никто не замечал, как трещины на его коже расширились, истекая чёрным дымом вместо крови, а сердце, видневшееся сквозь дыру в груди, потускнело.
Он поднялся на скалистый гребень первым и, обернувшись, окинул взглядом бескрайнюю равнину. Там, далеко внизу лежал Вестеррайх, западная половина континента, почти плоская от предгорий до самой Дикой Земли. Глаза бога преодолели пространство на сотни лиг, увидели древние города на заснеженных землях, и Туарэй удивился тому, насколько умиротворённым и красивым казался тот терзаемый бедами край. Ни война, ни мор, ни ползучее вторжение древних сил не могли испортить его облик этой зимой.
— Дом…
— Мой бог? — Самшит вместе с телохранителями только что поравнялась с Доргон-Ругалором, её ресницы стали ещё белее от инея, дыхание облачками вырывалось изо рта, утеплённая одежда скрадывала очертания тела.
— Мой дом. Я исходил его почти вдоль и поперёк, не был только в южных землях, за озером. Ты пересекала их по пути в Эстрэ.
— Да, мой бог, — сказала она, хотя он и не задавал вопросов. — Взгляните в мою память, тот край поистине чуден.
— Нет. Южные земли ничего не значат для меня, пускай они сгорят.
Глаза бога слабо мерцали.
— Я дерзну сказать, — прошептала Самшит бледными губами, — мой бог, нам следует помолиться для вас…
— Не сейчас. Люди слишком вымотаны, пусть лучше отдохнут, чтобы двигаться хоть немного быстрее.
— Цель близка, мой бог?
Подул северный ветер и над склоном пошёл чёрный снег. Зазвучали возгласы удивления, ибо сочетание сияющей радуги и чёрных хлопьев, падающих с неба, являлось чем-то невероятным. Туарэй высунул дымящийся раздвоенный язык, поймал кусочек пепла и ощутил горечь.
— Там. — Доргонмаур указал вдаль, туда, где меж гор поднимались столбы чёрного дыма. — Зов исходит оттуда,. Передай проводнику, чтобы проложил для нас путь.
Дорога отняла ещё несколько тяжёлых дней, и с каждым часом вокруг становилось меньше снега, и в горячем воздухе прибавлялось гари. На подступах к долине, истекавшей дымом, смертные громко кашляли и слабели на глазах, так что в один момент Туарэй принял решение:
— Дальше пойдём только мы с тобой, жрица. Остальным лучше отойти на безопасное расстояние и ждать.
— Это величайшая честь, мой бог, ваше милосердие не знает границ.
Он перевёл взгляд на двух Пламерождённых, которые подступили ближе.
— Не вы. И не Огненные Змейки. И не братья Звездопада. Только я и моя жрица.
Гиганты, закованные в красную бронзу, повернули головы к Самшит, в этом мире они не повиновались никому среди смертных и бессмертных, — только той, которую поклялись защищать.
— Н’фирия, Р’ухул, останьтесь, — улыбнулась она, — в мире нет места безопаснее, чем рядом с моим богом.