Последний хранитель

Бежать было некуда, и когда Карина крикнула «Хватайте ее!», Мира заметалась, как крыса в клетке. Она, конечно, сопротивлялась, но маленькая Субукина против троих дылд, явно имеющих опыт в уличных разборках, не имела шансов. Девчонки схватили ее за руки, прижали к стене и ловко вывернули карманы. Пятитысячная купюра перекочевала Карине в сумочку, а деньги на молоко исчезли в рюкзаках хулиганок. Видимо, договорились заранее.

Прежде чем Мира успела закричать, Карина быстро достала из той же сумки ножницы и ловко приставила их к ее шее.

— Только пискни, — пригрозила она. — Мне ничего не будет, я скоро уеду, а мои подружки бывалые, и от вида крови в обморок не падают. А теперь слушай, почему мы это делаем. Отныне от Егора Хрусталева держись на расстоянии, поняла? Он мой парень, и я не позволю, чтобы какие-то мышки портили ему настроение. У меня сильно развито чувство собственности, и то, чем я владею, я защищаю. Пока я не уехала в Новую Зеландию, Егор мой, а захочу — с собой его заберу, поверь, убеждать я умею. Тем более что он сам сказал, что за мной — хоть на край света, а вот ты его раздражаешь. Следишь, звонишь, постоянно рядом околачиваешься. Знаю, что сейчас скажешь. Мол, больше не буду и все такое. Верю, что не будешь, но предпочту оставить напоминание. Держите ей голову, чтобы не дергалась. А ты, Мира, терпи молча. Крикнешь, и я отрежу тебе кусочек уха.

И Мира терпела, потому что в глазах Карины горело безумие. Сначала ей отрезали волосы по плечи, вернее, искромсали, разумеется, особо не заморачиваясь аккуратностью стрижки. Но Карина осталась недовольна и решила, что Миру надо остричь полностью — чтобы череп видно было.

— Девочки, чем вы там занимаетесь? — прокряхтел старушечий голос. От неожиданности Миру отпустили, и все пятеро уставились на полную пожилую женщину с длинными разлохмаченными косами. Удивляло не само присутствие Галины Федоровны, бабушки Егора, в столь заброшенном месте Поморска, но огромная лопата, которую она держала в руках. Крепко так держала, уверенно. Причем инструмент не вызывал ассоциации с огородом, скорее, с готовящимся убийством или тяжкими телесными повреждениями. Мира очнулась первой и, вырвавшись из рук хулиганок, юркнула в проулок мимо растерявшейся Третьяковы.

Она пробежала всю Миллионку на одном дыхании и, только выскочив на фермерском рынке, остановилась, прислонившись к стенке ларька. Продавец хмуро высунулась из окошка, размышляя, может ли Мира быть потенциальным покупателем. Девушка искушать терпение молочницы не стала и присела на лавочку, пристально наблюдая за выходом из Миллионки. В мгновение проснулась совесть. Она бросила Галину Федоровну там одну, пусть и с лопатой. Страх удерживал ее на скамейке еще какое-то время, но тут между старых домов показалась грузная фигура бабушки Хрусталева. Лопаты в руках у нее уже не было. Галина Федоровна торжественно несла впереди авоську с пустыми бутылками, всем видом показывая, что без свежего фермерского молока с рынка она не уйдет. Порыв подойти и поблагодарить старушку за помощь прошел быстро. Вспомнилась фобия Галины Федоровны куда-нибудь отправлять Миру из города, и девушка решила судьбу не искушать. И так количество неприятностей с утра зашкаливало. А все-таки, что делала в Миллионке Галина Федоровна с лопатой? Может, видела, что к Мире пристали хулиганки? Тогда почему не вмешалась раньше?

Девушка потрогала искромсанные кончики волос. Это было даже хуже, чем украденные деньги. Скоро весь класс будет знать, что Мира рассталась с волосами, потому что приставала к Хрусталеву. Уж Карина постарается выставить все в нужном для нее свете.

Домой Мира вернулась только к вечеру, просидев день на набережной под моросью, которая к обеду переросла в дождь. Тело страдало от холода и голода, но волны залечили раненую душу, уговорив ее вернуться в квартиру Людмилы Аристарховны. Вопреки ожиданиям, шторма не случилось. Утром тетку позвали бесплатно на семинар какого-то именитого мастера йоги, и обо всем в мире было забыто — в том числе и о не купленном молоке, и о не явившейся домой племяннице. Антон, воспользовавшись отсутствием матери, погрузился в мир компьютерных игр, откуда не вынырнул, даже когда пришла Мира. Лишь поднял на нее красные, воспаленные глаза и спросил, не принесет ли она ему пиццы с колой.

Девушка прошла к своей кровати, чувствуя, как быстро теряется спокойствие, внушенное ей волнами цвета стали. К полуночи у нее поднялась температура. Мира заболела.

Глава 10. Кошмар в "Долине Веселья"

Утром она проснулась с больным горлом и заложенным носом. За окном сиял умытый вчерашним дождем Поморск, щебетали птицы, которые наконец поверили в весну, солнце заливало теплыми лучами комнату: скомканные одеяла на Мириной постели — ей, конечно, снились кошмары, разбросанную по полу одежду Антона, самого Антона. Кузен вопреки традиции сидел не за компьютерным столом, а в кресле у двери и таращился в монитор телевизора, который раньше стоял на кухне. Бубнящие голоса из ящика Миру и разбудили, но она была им даже благодарна.

Ей снова снился шкаф из коридора, а кошмары про шкаф оставляли особый кислый привкус во рту и тяжесть на душе, от которой было трудно избавиться. Во сне Мира шкаф открыла. К счастью, конец кошмара затерялся в памяти, милосердно избавившей ее от представших образов. Нет, она ни за что не хотела знать, что внутри — ни наяву, ни в вымышленной реальности сна. Антон молодец, врубил телик так, что мертвый бы пробудился. Мог бы и раньше новости включить, тогда никакого кошмара и не привиделось бы.

Интересно, а почему он вообще смотрит телевизор?

— Еще одна видеокарта сгорела, — будто услышав ее вопрос, грустно ответил Антон, подняв на нее красные от бессонницы глаза. Судя по количеству колы и энергетиков в мусорной корзине, кузен долго и упорно сражался с компьютерным железом, пытаясь реанимировать важный орган чуда техники. Раскуроченный остов компьютера напоминал скелет динозавра. Даже Мира, мало соображающая в современных технологиях, понимала, что без колдовского вмешательства машина не оживет.

— Три пожара, перестрелка в магазине и нападение сумасшедшей на пассажиров в трамвае — утро в Поморске выдалось тяжелым, — бойко начитывала диктор из телевизора. — В пять утра на пульт пожарной охраны поступило сообщение о возгорании одновременно в трех местах. Сработала сигнализация в фудзоне торгового центра «Сим-сим», также пожар зафиксирован в подвале школы номер восемнадцать и в здании исторического музея. В настоящий момент все точки возгорания потушены, жертв нет, ведется следствие. Подробнее об утренних пожарах Поморска, а также о других происшествиях смотрите на нашем канале после рекламного выпуска.

-Ерунда всякая, — пробурчал Антон и выключил телевизор. — Проснулась? Свари вареников, будь другом. Мать с утра на поминки уехала, сказала, что вернется поздно, может, даже завтра. А в холодильнике пиццы нет, только вареники в морозилке. Мне кажется, они прошлогодние. Но ведь денег на пиццу у тебя нет, верно?

— А кто умер? — ошарашенно спросила Мира, через силу поднимаясь с кровати. Тело требовало абсолютного покоя, но пока она жила в одной комнате с Антоном, мечта была недостижима. К обеду он наверняка соберет консилиум из друзей-геймеров по поводу сгоревшей видеокарты, и прощай тишина. Жаль, что теткин знакомый никак не мог съехать из комнаты. Жил, как в гостинице. Утром запирал номер, вечером, когда приходил, открывал.

— Девять дней Майи, соседки Хрусталевых, — торжественно произнес Антон. — Той, что на зебре сбили. Все ведьмы квартала в ажиотаже. Моя мать в первых рядах, разумеется, такое событие пропустить нельзя. Черная энергетика смерти и все такое.

Мира опустилась обратно на подушки, так как фамилия Хрусталевых мгновенно отняла у нее последние силы. Неужели Егор правда с ней только играл, а по-настоящему увлекся Кариной? События минувшего дня грозовыми тучами пронеслись в голове, и Мира робко потрогала свои неровно остриженные волосы. Антон, понятное дело, был погружен в тяжелые думы по поводу почившей видеокарты, и на ее внешность внимания не обратил, а вот Людмила Аристарховна точно прицепится. Еще и карманных денег лишит. Однажды она влепила ей пощечину за черный лак на ногтях, оставив без завтраков на месяц. То было в девятом классе, но и за стрижку в одиннадцатом ей может достаться. Вряд ли тетка поверит, что Мире «помогли» хулиганки. А если и поверит, то разозлится еще сильнее. По мнению Людмилы Аристарховны, за себя надо стоять горой, и Мира с этим была согласна. Но как выстоять против девок из одиннадцатого «А», когда у них еще и ножницы?