Страница 1 из 8
Павел Басинский, Екатерина Барбаняга
Алиса в русском Зазеркалье. Последняя императрица России: взгляд из современности
Роман-диалог
© Басинский П. В., 2022
© Барбаняга Е. Ю., 2022
© Издательство АО «Молодая гвардия», художественное оформление, 2022
От авторов
В нашей предыдущей книге «Соня, уйди!», вышедшей в 2020 году в издательстве «Молодая гвардия», мы обсуждали биографию супруги Льва Толстого Софьи Андреевны. С самого начала мы поставили себе целью говорить о ней не только и даже не столько как о жене гения, сколько как о самостоятельной и очень интересной личности. Задача была непростая, но, кажется, мы с ней справились. Доказательством тому – большой интерес к книге со стороны читателей, ее широкое обсуждение в соцсетях, споры о ней…
На этот раз перед нами стояла задача еще более сложная. Тема нашего нового диалога – судьба последней русской императрицы Александры Федоровны, жены царя Николая II, урожденной немецкой принцессы Алисы Гессен-Дармштадтской.
Чем больше жизнеописаний Александры Федоровны, мемуаров о ней и других книг, связанных с ее именем, мы читали, тем менее ясным становился ее образ. В нем есть что-то неуловимое, обманчивое…
Возможно, на это влияет современный миф: она – святая мученица, вместе с другими членами царской семьи канонизированная Русской Православной Церковью.
Понимаем, что, говоря «миф», мы рискуем задеть чувства верующих. Иконы с ликом последней русской царицы находятся в православных храмах, о ней написаны жития. Но в научном понимании «миф» – это лишь «сакральная истина, которая противостоит непосредственному восприятию субъекта или явления». Поэтому мученический венец над головой императрицы иногда мешает разглядеть живого человека, способного ошибаться или быть слабым.
Если говорить о той роли, которую Александра Федоровна сыграла в последние годы царствования Дома Романовых, то ее можно назвать скорее отрицательной. Вернее, ее личность не соответствовала той роли, которую ей навязала история. Судьба не дала ей крепкого здоровья, рано отняла мать и отца, поставила перед ней выбор между чувством и религией, а затем обременила бесконечной тревогой за неизлечимо больного гемофилией сына – единственного наследника престола. Для нее на одной чаше весов оказался больной страдающий мальчик, на другой – многомиллионная Российская империя. Кому был бы под силу этот выбор?
Нам хотелось понять и осветить жизнь Александры Федоровны в человеческом измерении, а не с точки зрения той роли, которую она сыграла в судьбе последней русской монархии.
Найти ее как человека.
Удивительно, что в отношении женщины, бывшей на виду у всех и отразившейся во взглядах огромного количества людей – близких и случайных, – эта задача оказывается такой трудной. Ее образ в разных описаниях варьируется от демонического до святого. Биографические книги, написанные о ней, порой противоречат в своих оценках и даже фактах. Хотя события ее жизни происходили относительно недавно – чуть более века назад.
И еще одно обстоятельство. Так получилось, что для одного из авторов книги Александра Федоровна – не просто историческая фигура, или лик с иконы, или, тем более, – «шпионка, погубившая Империю». Скорее – живший когда-то близкий человек, вроде легендарной родоначальницы, от которой в семействе остаются обрывки воспоминаний.
Катя Барбаняга: В 2007 году я окончила частную православную гимназию в Петербурге, название которой повторяло название учебного заведения дореволюционной России, созданного последней императрицей, – Школа Народного Искусства (Ея Императорского Величества Государыни) Императрицы Александры Федоровны.
На рубеже нового столетия, спустя век после смерти царицы, ученики Школы с головой погружались в монархическое прошлое России. Заучивали записи из «Духовных дневников» Александры Федоровны, покупали ее любимые цветы – лилии – в день ее рождения, вешали занавески сиреневого цвета в классах в память о «Сиреневой гостиной» Александровского дворца в Царском Селе. В домовом храме молились перед ее иконой и любовались ее портретами в школьных коридорах.
В каком-то смысле всю школьную жизнь я проводила с призраком императрицы, чувствовала ее присутствие в своей жизни. Но спустя пятнадцать лет у меня осталось ощущение, что образ школьной покровительницы был лишь призраком, а не настоящей памятью о живом человеке. Из этого личного обстоятельства и вырос замысел нашей книги.
Сегодня нам доступны тысячи фотоснимков царской семьи, кадры кинохроники, личные архивы, мемуары близких людей. Но все равно у нас создавалось ощущение, что мы блуждали в Королевстве Кривых Зеркал, где каждое отражение – искажение предыдущего. Словно никто так и не разглядел ее по-настоящему. У каждого была своя Алиса. Алиса, заблудившаяся в русском Зазеркалье.
Не будем утверждать, что, взглянув на нашу героиню современным взглядом, мы смогли понять ее до конца. Наверное, это и невозможно. Но мы старались приподнять вуаль времени и убрать патину субъективных оценочных мнений, чтобы представить перед глазами читателя живой человеческий образ последней русской императрицы – женщины с непростой и горькой судьбой.
Глава первая
Она звалась Алисой
Алиса-Аликс-Алихе
Павел Басинский: Давайте разберемся с именем нашей героини. Тут все очень непросто. Ее девичье имя в России произносят то как Алиса, то как Аликс. После обращения в православие в 1894 году она получила имя Александра, а отчество – Федоровна. Но какое имя ей дали при рождении?
Катя Барбаняга: Аликс.
ПБ: Имя ее матери было Алиса. Принцесса Алиса Великобританская. Вторая дочь королевы Виктории. И, насколько я понимаю, девочку, которая родилась 6 июня[1] 1872 года в Дармштадте, назвали в честь матери – Алисой. Но Алиса (Alice) – английское имя. В немецком произношении его коверкали, говоря «Алиисе», что раздражало ее мать. Она писала королеве Виктории о рождении ее внучки: «Мы назвали ее Аликс вместо Алисы. Мое имя здесь страшно уродуют. “Аликс” изуродовать будет не так-то просто».
Аликс (Alix) – имя немецкое. Таким образом был найден компромисс между английским и немецким именами. Имя немецкое, но близкое к английскому, а для матери Аликс быть дочерью королевы Англии, которая тогда владела половиной мира, было гораздо почетнее, чем женой принца небольшого немецкого княжества, находившегося в вассальной зависимости от Пруссии.
И все-таки – Алиса или Аликс? Как правильно?
КБ: В мемуарной и биографической литературе чаще всего встречается Аликс. И письма будущему мужу, юному Ники, она подписывала именно так: Alix. В немецких исторических справках тоже видим этот вариант. Но само по себе это имя было производным от Алисы. То же имя – Алиса, только для употребления в другой языковой среде. Еще иногда можно встретить: Алике, Алихе. Я думаю, этот вариант тоже родился из имени Alice. Но такое написание для немцев недопустимо. Буква «c» сама по себе не читается, она образует звук только в сочетании с другими согласными: ch [х] или ck [к]. Возможно, так и родилось произношение Алике/Алихе. Но каждое из них подразумевало одно имя – Алиса.
Полное имя новорожденной звучало так: Аликс-Виктория-Елена-Луиза-Беатриса. Бабушка, королева Виктория, непременно хотела, чтобы ее имя было увековечено в именах ее многочисленных потомков. Но давайте мы заключим некий договор и нашу героиню будут звать Алиса. Красивое английское имя для немецкой принцессы, будущей русской императрицы. Кстати, бабушка Виктория любила внучку Алису больше других дармштадтских внуков и внучек, равно как и ее мать – больше других своих дочерей.
1
Здесь и далее события, происходящие в Европе, датируются европейским новым календарем, а в России до 1918 года – по старому стилю, за исключением специально оговоренных случаев в цитатах.