Близнецы по разуму

«Русский трезубец» уничтожили окончательно после нескольких проверок, по результатам которых на нары переехало все руководство и часть исполнителей. Несколько схожих организаций серьезно прижали. И это было самой настоящей победой.

Что касалось белобрысого и его дуболомов, то стрелок позвонил каждому из троицы (номер, разумеется, не определился) и предложил поучаствовать в «правильном и хорошем деле на стороне добра». В качестве благодарности за «богоугодное» дело уничтожения кровососущей твари и наставления заблудшей души на путь истинный, была предложена сумма, от которой, конечно, не отказались.

Стрелок назвал адрес кафе, примерное время, когда в нем не будет много посетителей, а вот фанги со своими «жертвами», скорее всего появятся. На этом моменте Киру слегка поплохело, стоило подумать о том настолько легко его просчитать. Одно дело проследить за Ижи, но в кафе ведь повел ее не кто-то, а он сам! Кафе выбрали бандиты хотя бы потому, что самострел в нем установили заранее! С другой стороны, не так уж много в его районе ночных заведений. Вблизи от дома вообще одно единственное. Стрелок снабдил налетчиков оружием (теми самыми дубинками и пистолетом, начиненным серебром). А дальше — морализаторы могли творить все, что угодно, в общем зале и не лезть на кухню.

— Такое впечатление, будто он стремится и рыбку съесть, и на… кхм… сесть, — поделился Вадим. Строящему из себя интеллигента в неясно каком поколении ведущему следователю людского отдела очень хотелось ругаться, но, видно, до ручки он пока не дошел, а потому следил за словами. — И людей — заметь, Кир, именно людей! — режет, и фангам стремится нагадить. Причем, судя по развернувшейся охоте, либо конкретно девчонке, либо главам прайда.

— Я пришел к схожим выводам, — о появлении претендента на место Арх-Ри и попытках свержения нынешнего самыми разными способами Кир старательно не распространялся.

Вадим хмыкнул и покачал головой.

Установить слежку за всеми заведениями, в которые пускали фангов, и за людьми, имевшими с ними дело, не представлялось возможным. К тому же, на Вадима сбросили еще несколько дел, ничуть не менее неприятных, пусть и не столь запутанных, и кровавых. Люди не собирались усмирять жажду денег, нетерпимость и жестокость. Участились случаи пропажи подростков. Поножовщина, кражи, грабежи и драки не отставали. Кира, впрочем, тоже никто не избавлял от рутины.

Глава 7

— Зашиваешься?

После вежливых трех стуков в дверь Вадим открыл ее, не дожидаясь разрешения войти. Кир едва успел скинуть со стола ноги.

— Есть такое. А что? Где-то пожар, и тебе требуется моя помощь?

Сам он только-только закончил весьма неприятное дело с прибившим сначала тещу, а потом жену слесарем Потапенко. Причем, гад подколодный обстряпал все так, что и эксперты в один голос твердили о нападении фанга, и соседи утверждали, будто Потапенко — человек хороший, мухи не обидит. Собственно, потому фангский отдел, а именно Кир, и занялся этими убийствами.

А следовало послушать Ки-И-аса. Тот сразу сказал — не их рук дело. Фанг не собирался выгораживать своих. Он в принципе не видел в том смысла. Вот только уяснил это и хорошенько запомнил на будущее Кир уже значительно позже: когда Потапенко сидел возле его стола и, размазывая по лицу слезы и сопли, давил на жалость. Следовало отдать ему должное, хотя бы раскаяние не изображал, ныл о том, что он, дескать, нормальный мужик, а потому был не в силах больше выносить постоянного присмотра двух баб, без дозволения которых не мог и шагу ступить. Мол, довели его курицы безмозглые, они и ангела взбесили бы.

«А почему не развелся?» — задал Кир в общем-то неважный вопрос.

«Дык, квартира тещина. Остался бы ни с чем, пришлось бы на вокзал ночевать идти, да и грех, как боженька христианский утверждал, разводиться-то».

После похожих объяснений некоторых обвиняемых очень хотелось стукнуть, однако Кир сдерживался. Останавливала его отнюдь не боязнь взыскания, выговора или порицания со стороны контор-надсмотрщиков или начальства, а банальная брезгливость.

«А убийство, значит, не грех?» — поинтересовался он.

«Убийство — путь к очищению, — погрозив пальцем потолку, сказал Потапенко. — Так еще Дмитрий Михалыч завещал».

«Кто?!» — удивился Кир.

«Знамо кто, Достоевский. «Искупление в наказании», — заявил Потапенко и припечатал: — Эх, темнота полицейская. Даже ж не ПТУшник, ты хоть школу окончил? ЕГЭ на тебя нет».

«Федор Михайлович. «Преступление и наказание», — поправил Кир.

«А… — протянул Потапенко, — ну дык тебе виднее».

Таким вот образом разговор вилял из стороны в сторону целых три часа. Чувствовал себя Кир по его завершении и выпроваживании Потапенко обратно в камеру выжатым лимоном, однако сумел докопаться до имени того, кто научил не больно-то умного мужика запутать следствие и свалить все на кровопийц. Оказался то Аверьянов Никита Дмитриевич: тот самый белобрысый гопник, член банды моралистов. И все бы отлично, если бы Кир успел с ним переговорить.

Увы и ах, не вышло. Как не удалось выяснить, какой кретин не отобрал у преступника шнурки. Белобрысый удавился в камере. Его же подельники оказались слишком напуганы, чтобы от них в принципе удалось добиться вразумительных ответов. Оба амбала, не сговариваясь, завели песнь о возмездии, которое уже покарало их приятеля и неминуемо падет на них, если откроют рты.

Кир обратился к Вадиму за пояснениями, но тот лишь руками развел. Он допрашивал белобрысого по поводу нападения на кафе и личности стрелка. Откуда ж было знать, что тот засветился еще и в убийствах?

Киру переговорить бы с фангой, выспрашивавшей мерзавцев. Мысленные образы ведь совершенно иное, нежели речь. Если с Вадимом или Киром преступники «фильтровали базар», то при ментальном допросе, вываливали все без разбору. Наверняка, рассказали не только про Потапенко. Может, имели место сходные эпизоды, и даже если фанге они не показались интересными, она точно запомнила все в мельчайших подробностях. Но! Ни ее имени, ни где найти, ни как с ней связаться Кир не знал. Мог бы помочь Ард, но его носило невесть где. Идти же на поклон к грану Киру не хотелось до зубовного скрежета, да и мелковат Ки-И-ас, чтобы аудиенции у Ри-Архов устраивать. Обратиться к Доку? Кир аккурат раздумывал над этим, когда Вадим ввалился в его кабинет.

— Судя по твоему лицу, полыхнет. Это уж, как пить дать, — заметил Кир, оценив внешний вид коллеги, тоже не блещущего энтузиазмом, зато с выдающимися мешками под глазами. — Ты сколько уже на ногах? Спать не пробовал?

— Я предупредить хотел, — Вадим театрально вздохнул. — Есть довольно большая вероятность того, что дело о пропавших подростках передадут в ваш отдел. Как и стрелка.

«Рад, наверняка, избавиться от такой обузы, но передо мной разве можно комедию не поломать?» — хмуро подумал Кир и спросил:

— А есть подозрение на фангский след?

Предположение о человеческой природе стрелка почти развеялось после похищения Кира и свидетельств братцев-акробатцев, вынюхавших фанга огромной силы. Но… Причем здесь подростки? На связавшемся с ними фанге заранее можно ставить жирный крест. Или нашелся путь обхода договора? Как с самострелом?..

— Больно уж все странно, — Вадим, не спросив, пододвинул стул для посетителей, уселся на него и обхватил голову руками. — Пятилапый пес капец, Кир. Абсолютный.

— А поподробнее?

— Взять хотя бы этого стрелка. Он при всей своей звериной жестокости очень логичен.

— Он маньяк, Вадик, — сказал Кир. — Я, должно быть, сильно тебя удивлю, а может, и разозлю, но все равно напомню: сумасшествие и логичность поведения — отнюдь не антонимы. Мы столкнулись с кровожадной жестокой и умной тварью.

— Тварью, умеющей использовать для своих целей других, — Вадим покачал головой. — Где ты подобных маньяков видел? Маньяки обычно одиночки.

— Обычно… — передразнил Кир.

Помолчали.

— Ну а с подростками-то чего? — спросил Кир.