Близнецы по разуму

К Киру фанг не цеплялся и на глаза лишний раз не показывался, зато к другим Ки-И-ас повадился подходить по каждому малозначительному поводу и, судя по всему, в отделе не только поселился надолго и основательно, но и прижился.

— Кажется, всеми днями носится по коридорам и пугает сотрудников, — рассказывала Желторотик. В последнее время она завела привычку заходить за Киром и звать на обед. Будто шефство установила.

Сказать, чтобы Кир был польщен вниманием… Да, нет. Просто принимать пищу в обществе молоденькой привлекательной девушки всяко приятнее, чем в одиночестве или с прочими коллегами по работе.

Проклятая фанга с глазами чайного цвета задела слишком сильно тонкие струны души, откусила изрядный ломоть сердца да там и обосновалась. Понимание того, что продолжения знакомства не случится, как и отношений вообще, не помогало вышвырнуть ее оттуда раз и навсегда.

— Так уж и пугает? — хмыкнул Кир, зарываясь вилкой в картофельное пюре.

— В первый раз увидев возле двери экспертов, я чуть машинально в него не выстрелила, — пожаловалась Желторотик. Свою порцию она уже доела и теперь, чуть сонно и довольно откинувшись на спинку стула, цедила вишневый сок из граненого стакана. Желторотик обладала отменным аппетитом, который если и сказывался на ее фигуре, то лишь правильно. А еще она отвергала всякие жеманства и ужимки, не пыталась строить Киру глазки, не флиртовала, не давилась травой в салате, стремясь строить из себя невесть что, помешанное на здоровом питании, а заказывала честный шницель и уже этим вызывала к себе уважение. — Вот с чего? Я ж мирный человек. Вообще-то, если бы не ты, то стала напарником фанга. Ну вот чего ты смеешься?

— Вспомнил наше знакомство, — ответил Кир, чудом не подавившись.

— Ну… вспылила. Дурочку сваляла, — отмахнулась Желторотик. — Вик Викентьич мне уже подробно объяснил, в чем неправа. И вообще, — она нахмурилась, — наверное, мне нельзя с фангами.

«Будь так, Вик Викентьич, как ты его зовешь, очень скоро сплавил тебя к кому-нибудь с рук на руки», — подумал Кир, но вслух, конечно, не сказал, заявив другое:

— Инстинкты.

— Что инстинкты?

— Они правят нами во всех неожиданных ситуациях. Никогда не попадала в пожар?

Желторотик помотала головой.

— А я — да. Плохая погода, самолет еле сел, после посадки произошло задымление салона и, несмотря на то, что двери открыли и трапп подогнали, слаженно сойти на землю пассажиры не смогли. Тетка в салоне потеряла особо ценный браслет с ракушками из Черного моря за пятьсот рублей и принялась активно искать его в проходе.

— Вот же дура!

— Нет. Просто у нее сработал инстинкт. В тот момент она действительно полагала, будто от этого браслета зависит ее жизнь, — Кир коснулся виска пальцем. — Не осознавала, а полагала, — уточнил он, — время от времени это разные понятия. Знаешь, как ловят кур?

Она покачала головой.

— Быстро.

Желторотик рассмеялась.

— Стоит курицу взять за лапы и встряхнуть, как она перестает сопротивляться. Вообще. Никакого кудахтанья, хлопанья крыльями, попыток вырваться: неси, куда хочешь, делай, что хочешь, хоть режь.

Она поморщилась, но не просила замолчать. В глазах зажегся огонек любопытства. А Кир, кажется, понял, почему Виктор Викентьевич приблизил ее к себе: приятно, когда так смотрят и внимательно слушают, подкупает.

— Лондонский театр?

— Он самый. Быстро схватываешь, — похвалил он.

Желторотик улыбнулась вполне искренней улыбкой.

Англия сравнительно долго воевала чужими руками и бросала на фангов чужих же солдат, оставаясь словно бы не у дел. Английские вооруженные и полицейские силы особо не трогали тех кровопийц, которых угораздило появился на их острове. СМИ новых соседей в упор не замечали, а обыватели… скорее всего отворачивались при встречах и предпочитали не заводить бесед на неудобные темы. Парламент выпускал закон за законом, но то ли сами фанги не обращали внимания на людские политические игры, то ли кто-то ушлый объяснял им, что то риторика для глупых граждан, которым просто нужно «выпустить пар», потакание партнерам по блоку, мнение горстки одиозных общественных деятелей, вообще «другое» и не касается правильных английских фангов, а только тех — неправильных — высадившихся на континентах и чинящих там беспредел и насилие.

А тем временем именно Великобританией фанги были объявлены бедствием, злом, захватчиками, достойными лишь уничтожения. Более того, постоянно вводились санкции за попытки договориться. Тех, кто ратовал за проведение полноценных переговоров, как с равными, объявляли предателями человеческих интересов, сумасшедшими, лишали гражданства или визы и требовали покинуть страну в двухдневный срок.

Призывы англичан весьма напоминали фашистские лозунги, но правителей, разумеется, подобное не трогало. «Это ж не евреи, это ж другое,» — говорил премьер-министр. Слова другого политического деятеля о том, что Гитлер извратил истинное правильное английское учение о чистоте крови, которое следовало бы снова поднять на флаги во имя демократии и всего человечества, было принято на ура и большинством населения Англии, и так называемым коллективным западом. Россия, очень остро реагировавшая на все, связанное с фашизмом, выслала английского посла после этого заявления, но, конечно, не была понята: фанги же не люди. А то, что эти «не люди» разумны, только повышал градус их опасности для человечества.

Был момент, когда Кир думал очень схоже. И он даже сейчас не жалел об этом, просто признавал, собственную неправость, замешенную на юношеском максимализме.

Фанги в людскую историю не вникали, аналогий не искали, своим умом дошли, кто первейший враг. Одной акции устрашения, вернее бойни, хватило: в Лондонском театре, где собрался весь цвет английского так называемого высшего круга. Фангам не просто не оказывали сопротивления, все было гораздо хуже: множество дам и джентльменов попросту стояли и ждали, когда их убьют, не прося пощады, не стремясь убежать, не утруждая себя поиском оружия.

— Англичане, само собой, попытались сохранить лицо, заявив, будто их аристократов вырезали с помошью фангского гипноза, — заметил Кир. — Только враки все это: допрос — это предел для Ри-Арха. Главы прайдов намного слабее, граны отличные войны, но не более того, вольные разве лишь на зов способны, но не всякий человек ему поддастся.

Желторотик кивнула:

— Да. Я тоже так подумала. Фангов было пятеро против почти двух тысяч в королевском национальном театре.

— Надо отдать им должное, зачистили только тех, кто непосредственно занимался геноцидом, а это… ну, с десяток… с четыре.

— И тебе их не жаль?

— Всех жалеть — жалейка отвалится, — усмехнулся Кир. — Я же терпеть не могу тех, кто загребает жар чужими руками. Почистили верхи англосаксов? По мне, воздух стал чище. Кто бы еще наших чиновников поскреб.

— Министр здравоохранения потеряла сознание, стоя в очереди в поликлинику. Министра образования обязали сдавать ЕГЭ каждый год. Депутат умер от голода, не сумев прожить на детское пособие. Только потом пенсионер отпустил золотую рыбку.

— Старый анекдот, но такой правильный, — сказал Кир. — А у тебя просто запечатление. Пройдет.

— То есть? — не поняла Желторотик.

— Фанги очень похожи на людей, — отпив сок, принялся объяснять Кир. — Их даже путают: те, кто никогда не сталкивался с фангом в боевой ипостаси. Или не подвергался нападению. Или не был укушен. Инстинкты молчат, а разум горазд обманываться. Дай ему волю, станет жить иллюзиями. Однако стоит хоть раз вступить в противостояние с хищником, и впредь научишься чуять их нутром. И никогда уже не спутаешь, мельком увидев в толпе.

— Но… на меня не нападали, — возразила Желторотик.

— Был я в той квартире, — заметил Кир, — у самого волосы встали дыбом. Так что аккуратнее с оружием: выстрелишь, не поймаешь.

— Да я после того раза убрала в сейф.

— Вот и умница.

— Это на всю жизнь, да?

— Смотря что, — Кир допил сок и встал. — Фангов различать будешь всегда, а вот страх притупится. Еще пиво после работы с Ки-И-асом пить будешь.