Бьянка кидает на меня короткий взгляд. Да, я все понял. В свое время именно Юрико задала мне такой вопрос.
— Как ты сможешь определить, виновен он или нет? Ты можешь лица читать? — спросила она: — он же не покажет чувства вины на лице, он же не первоклассник.
— Вовсе нет. — говорю я: — чувства вины он не покажет никогда. Да и трактовать чувство вины по лицу — неблагодарный труд. Но этого и не нужно. За меня эту проблему давно решил некто Цао Цао, уж ты то его знаешь.
— Конечно знаю. Я же наполовину китаянка, мне дедушка все уши прожужжал — «умница Цао Цао, гениальный Цао Цао!». Но… стой! Убийство Цао Ана, верно? Когда Цао Цао устроил ловушку? Все понятно. Хитрый ты змей, Кента-кун. Хитрый и злобный. Хорошо что ты за нас. Вернее — за меня.
— А я этой истории не знаю. — шелестит Шизука: — расскажите.
— Да там все просто. — отвечает Юрико: — у Цао Цао был любимчик, Цао Ан, его он и хотел сделать наследником. А времена были такие, что кто наследник — тот получает все, а кто не наследник — если просто ссылкой отделается, то будет считать себя счастливчиком, потому что обычно таких казнили. Со всей семьей вместе. А к тому моменту у Цао Ана было уже три старших брата. Потому один из них, Цао Пи, задумался об этом и решил убить Цао Ана, подбросив ему в павильон змею. Змея поползла на тепло тела и…
— Змеи не ползут на тепло. Какой смысл ползти на тепло тела крупного животного? — отрывается от своей работы Бьянка: — они его не съедят, а повреждения получить могут. У них есть рецепторы, чувствительные к тепловому излучению, но охотятся они на мелких грызунов.
— Погреться поползла, значит!
— Бессмыслица. Рептилии не чувствуют холода. Для них температура окружающей среды — это температура их тела.
— Знаешь, что! Давай тогда сама рассказывай! — складывает руки на груди Юрико: — если такая умная!
— Что? А на чем ты остановилась? Ах, да. Ши-тян, Цао Цао был умный и образованный представитель мужского пола и сразу же сделал вывод что произошло убийство. — говорит Бьянка и задумывается, глядя в потолок: — насколько я понимаю, криминалистика тогда была в зачаточном состоянии и определить кто именно запустил змею в павильон не представлялось возможным. Проведя предварительный анализ имеющихся у него в распоряжении методов, Цао Цао выбрал именно способ психологического теста. Дело в том, что ему, как и нам сейчас — не нужно было собирать доказательства для суда. Как и нам — ему было нужно узнать, кто именно из братьев совершил убийство. — она наклоняется над своим микроскопом и что-то бормочет себе под нос. Некоторое время мы все ждем продолжения истории, но Бьянка уже не с нами, она погрузилась в свои исследования.
— Давайте я продолжу. — говорю я: — старый Цао Цао подозревал что это «жжжж» неспроста и заставил всех трех братьев читать молитвы над телом погибшего брата. А сам подождал до четырех часов утра и бесшумно пришел проведать их. Как он и думал, два старших брата, утомленных чтением молитв и бдением — заснули прямо тут, рядом с телом своего брата. И только Цао Пи не спал, а читал молитвы. Так Цао Цао и узнал, кто именно убил Цао Ана. Потому что все мы люди и даже если ты совершил что-то и даже если оправдал сам себя — то в самой глубине души ты знаешь что поступил неправильно. И подсознательно это не дает тебе покоя. И если Зрячий действительно не совершал никакого преступления и не был причастен ко всему этому — он будет спокоен. Он отнесется к тебе, Ши-тян, скорее с досадой, ведь в его глазах ты принесла много неприятностей. С досадой, с неприязнью, равнодушно. Но! Если Зрячий совершал эти преступления, то он отнесется к тебе с сочувствием и жалостью. Может даже подарить что-то, и чем больше будет дар — тем больше вины он будет испытывать. Он не может признаться в этом, ему надо скрывать чувство вины, но он может позволить себе испытывать жалость и сочувствие. И попытаться компенсировать свои действия.
— Вот так. — кивает Юрико: — если он будет тебя жалеть — значит он и есть преступник! Никогда бы не подумала, что старые дедушкины истории пригодятся в жизни.
— А что случилось с Цао Пи? Его казнили? — спрашивает Шизука.
— Он стал следующим Императором. Первым и последним Императором династии Цао. Но это уже совсем другая история…
— Я безмерно благодарна вам, Зрячий-сама, — повторяет Шизука, склоняясь в глубоком поклоне. Ее голос не изменился, а лицо она скрыла, когда склонилась едва ли не пополам. Вот и все. Наконец все определилось. В этой жизни столько неопределенностей, не всегда можно сказать кто твой враг а кто твой друг, что хорошо, а что плохо, и когда наконец ты находишь какую-то определенность — это замечательно. Я чувствую облегчение. В конце концов деревянная дощечка с надписью «Точка невозврата» давно осталась позади.