Мент. Одесса-мама

Глава 30

Поскольку Стеклов знал меня в лицо, пришлось прибегнуть к небольшой маскировке: благодаря пшеничного цвета вислым усам и парику я стал походить на пейзанина. Весь реквизит мы взяли в спецкомнате угрозыска.

Объект появился ближе к вечеру, судя по нервному поведению и бегающим глазам, вмазаться он не успел и просто летел «на крыльях ночи» к точке, где его наряду с похищенным товаром ждала порция совсем не витаминов.

Воровато оглядываясь, Стеклов скрылся за стенами полуразвалившегося ларька, пробыл там минут пятнадцать, а когда вышел — портового рабочего было уже не узнать. Он разом поправился килограммов на десять, вид повеселел, щёки зарумянились, на лице появилась благодушная улыбка. Его походка свидетельствовала теперь, что жизнь удалась и вообще, жить — это здорово!

Само собой брать его на территории рынка — занятие бесперспективное, можно спугнуть подельников, ищи их потом по просторам необъятной страны.

Он купил себе стакан семечек и, безмятежно луща их и сплёвывая на ходу, направился к выходу с рынка. Мы двинулись за ним, стараясь одновременно держаться на удалении, но при этом не упускать из виду.

— К Сизому стопы направил, — предположил Рома.

Поскольку я понятия не имел, где фатера этого скупщика краденного, предпочёл просто кивнуть.

— У Сизого как — есть охрана?

— Охраной это не назовёшь, ходит с ним один бывший биндюжник — Фома, мужик здоровый, но тупой как пробка.

— То есть, если что — стрельбы не будет?

— Окстись, Гриша! Сизый не по этому делу. И вообще, он мужик пугливый. От одного нашего удостоверения в обморок хлопается.

— Это меня устраивает. Тогда берём всю компашку вместе: и Стеклова, и Сизого… Ну и Фому, если начнёт артачиться.

Благополучно проводив портового рабочего до «апартаментов» скупщика краденного, мы выждали пару минут, а потом вломились. Действовали нагло, не давая преступникам времени опомниться.

Я вышиб ногой дверь, она улетела в глубь коридора, жалко брякнув напоследок сломанными замками, влетел в квартиру с обнажённым стволом. За мной вломился Рома.

Всю троицу мы застали в большой комнате, служившей чем-то вроде складского помещения: она почти вся была заставлена узлами, тюками и коробками всякого барахла.

— Руки в гору! Уголовный розыск! — проорал я, бешено сверкая глазами.

Сизый — его я распознал сразу, побледнел, у меня сложилось такое впечатление, что сейчас он действительно потеряет сознание. Его охранник, двухметровый крепыш с дебильной физиономией не сразу сообразил, как правильно себя вести, зачем-то выхватил гирьку на цепочке и едва не запустил её в мою сторону. Попади этот снаряд в меня — в лучшем случае отделался бы кучей переломов.

Миндальничать желания не было, я лишь отпрянул в сторону и тут же надавил указательным пальцем на спуск. Револьвер дёрнулся, «гавкая» и выплёвывая порцию свинца. Нужды в лишних трупах не было, поэтому я специально засадил пулю в бедро.

Фома заорал и, выпустив гирьку, схватился за окрасившуюся в красный цвет штанину.

Стеклов ещё не отошёл от эйфории. И даже после выстрела, продолжал глядеть на этот мир удивлённым и, не побоюсь этого слова, детским наивным взором.

— В чём дело? Что собственно происходит? — высоким, почти женским голосом взвизгнул Сизый.

Жаль, «Модерн Токинг» появятся ещё не скоро, тут такой кандидат в хор кастратов, исполняющих тонким фальцетом припевы в их песнях, пропадает.

— Обыск у тебя происходит, Сизый! — пояснил Стеклов.

Он посмотрел на Фому, который продолжал вертеться как юла.

— И ты успокойся — ничего с тобой не будет. Сейчас врача вызовем.

На огонёк к Сизому мы зашли исключительно удачно. Мало того, что с разом похудевшего Стеклова удалось снять несколько погонных метров явно импортной ткани, так ещё и на складе, который Сизый устроил у себя на хате, обнаружились похищенные одеяла, явно из той партии, что были в порту.

Ну, а когда Рома обнаружил в углу пару бронзовых статуэток, вообще просиял от радости — оказывается, эти предметы принадлежали обнесённому в прошлом месяце ответственному работнику исполнительной власти. Похоже, появились перспективы скинуть с отдела ещё один серьёзный висяк. Ну и слегка успокоить нервы: товарищ из исполкома регулярно названивал Кабанову, изводя вопросами, когда, наконец, уголовный розыск начнёт чесаться и заниматься тем, ради чего был создан.

Стеклова, взятого на горячем, предстояло колоть — узнавать, кто его сообщники. Сначала он лишь вяло улыбался, абсолютно не въезжая в происходящее, потом марафет выветрился из его мозгов, и преступник заговорил.

Сдал своих подельников быстро, выложив полный расклад. Оказывается, в шайку, помимо Стеклова, входили двое его дружков: некто Рыбин, с которым наш фигурант сдружился во время отсидки в местах не столь отдалённых, и Фаворский — этот персонаж был поинтереснее: творческая личность, подрабатывал художником, рисуя вывески нэпманских магазинов и афиши для синематографов.

Рома сбегал на улицу, чтобы найти телефон. Минут через двадцать в квартире было уже не провернуться от милиционеров и сотрудников угро. Раненого Фому повезли в больничку, чтобы он не успел истечь кровь до прибытия санитаров, я лично перевязал ему ногу.

Кабанов просто лучился от удовольствия.

— Молодцы! — крякал он, вытирая вспотевший лоб. — Такое дело раскрыли!

— Семёныч, так может того — премию нам подкинешь? — сразу подсуетился Рома.

— Поймаешь Махно — будет тебе премия! — тут же недовольно ощерился Кабанов.

— Да ты ж сам понимаешь — не было никакого Махно!

— Было — не было… Нэпачей ограбили? Ограбили! Дело завели? Завели! Короче, чтоб весь город вверх дном перевернули, но нашли мне этих субчиков!

Поскучневший Рома подошёл ко мне, чтобы пожаловаться:

— Не видать нам премии, как своих ушей. Этим Уткиным что-то почудилось, а нам теперь расхлёбывай!

— Не вешай нос! Размотали дело ограбления портового склада, и батьку Махно одесского разлива сыщем! — заверил я.

Савиных недоверчиво хмыкнул, но спорить и доказывать, что я чересчур оптимистичен, не стал.

Высокую честь брать интеллигентного грабителя — художника и по совместительству ночного татя Фаворского, Кабанов доверил нам с напарником.

Творческие люди склонны к любым закидонам, нас могли встретить как хлебом с солью, так и пулемётной очередью, поэтому я был предельно осторожен.