Страница 23 из 28
Хотя киморты, конечно, ничего не забывают.
– Нужно во дворец к лорге, – выпрямился сказитель. Взгляд у него, против ожидания, был не отчаянный или потерянный, а уверенный и спокойный. – Та ясноокая дева из рассказа… она ведь правда нашла кимортов, проданных в рабство, спасла их и вернула на север, в родные края. И Лиуру… и сестру его, Онор.
Два имени – и точно два удара под дых; Телор встал, едва не опрокинув стакан с травяным чаем, и неосознанно прижал к губам пальцы:
– Что?..
– Она их спасла, – повторил Сэрим упрямо, глядя на него в упор. – А теперь их всех по ложному обвинению вызвали в суд… по обвинению человека, которого мы видели в доме Радхаба – того Радхаба, который полтора года владел Лиурой и Онор, истязал их и мучал. Ты вчера хотел узнать, кто из северян знается с работорговцами? Вот и возможность подвернулась. Посмотришь в его бесстыжие глаза, а заодно учеников своих поприветствуешь – и обнимешь, если они позволят, конечно. Ну как, выручишь мою ясноокую деву, Телор с Севера, Погибель Дабура?
Он ответил не сразу. Выдохнул тихо, сжимая кулаки; зажмурился. Морт заклубилась вокруг него, словно грозовые тучи – нет, не грозовые, снеговые, холодные, смертоносные… а затем схлынула, и запахло вдруг молодой травой и робкими лесными цветами.
– Имя назови, – тихо попросил он.
– Кого, купца того? Ну…
– Нет, – прервал сказителя Телор. – Её. Девы-киморта, которой я, если тебе верить, должен теперь даже больше, чем жизнь.
– Это легко. – Сэрим усмехнулся. – Фогарта Сой-рон.
– Я запомню, – пообещал Телор.
…А Алар застыл, комкая рубаху на груди, потому что вдруг стало невозможно дышать.
«Я её знал», – понял он.
А ещё – что спутник никогда, ни за что не позволит ему её вспомнить.
Телор хоть и выглядел порывистым, но в омут с головой бросаться не спешил. Первое, что он сделал – неторопливо допил травяной чай. Перевернул пиалу вверх тормашками и отстранённо постучал пальцами по донышку; затем тихо приказал кьярчи, которые сновали поблизости, делая вид, что заняты какой-то работой и совсем не подслушивают:
– Ну-ка, отойдите пока. Для вашей же пользы, – и обернулся к Сэриму. – А теперь расскажи, что мне ещё стоит услышать. Что за купец? Почему судить будет сам лорга?
– Откуда же простому бродяге знать, что у самого государя на уме? – поддельно удивился тот. И улыбнулся плутовато. – Впрочем, кое-какие соображения имеются…
Рейна собралась было уйти подальше вместе с людьми из табора, но Алар её остановил и заставил присесть рядом с ним, заметив:
– Привыкай вникать и делать выводы. Это в деревне тебя за ребёнка держали – и зря. Ты киморт; в твоих руках – большая сила и власть. Будешь наивной, станешь закрывать глаза на интриги и хитрости – и непременно найдётся человек, который использует твою силу во зло.
Сэрим, услышав это, коротко усмехнулся – и одобрительно кивнул.
По его словам выходило, что купец по имени Дурген, известный благотворитель, не просто так обратился к лорге за помощью в разрешении спора. Торговые караваны шли из Ульменгарма в Ашраб и обратно; туда купец отправлял зерно и иные припасы, а получал драгоценные камни и мирцит для мастеров. Вот только ходили упорные слухи, что на повозках, где везли скотину, попадались иногда клетки, закрытые со всех сторон тёмной тканью, и охраняли их столичные дружинники. Купец часто захаживал во дворец; кроме того, он один поставлял к государеву столу раймовое вино из некой дальней деревни и пряности из Ишмирата. Милостями его осыпали сверх всякой меры, а если и случалось кому-то из торговцев пожаловаться на несправедливость, то вскоре они отказывались от своих слов – или спешно покидали столицу.
Какие бы делишки Дурген ни проворачивал, лорга явно был о них осведомлён – и одобрял их.
– Это лишь предположение, – заключил Сэрим осторожно, поглядывая то на одного, то на другого собеседника. – В конце концов, я ведь просто бродяга, где мне судить о важном и высоком? Но одно могу сказать точно: не за справедливостью зазвали Фогарту во дворец. Ей готовят ловушку, а вот какую… Что может киморту навредить?
– Дурман, – не раздумывая, ответил Телор. Лицо у него было точно изо льда высечено – светлое и холодное, и ни одна чёрточка не двигалась. – Морт-мечи, если их больше дюжины… Или другой киморт. Что же, самое необходимое я узнал – так не будем же медлить. Нанесём лорге Захаиру визит со всем почтением; не терпится узнать, как он скривит рожу, когда меня увидит.
Покидая стоянку табора, он отозвал в сторону Тарри и посоветовал ему подготовиться к скорому отъезду – на всякий случай. Тайра, как ни рвалась во дворец с Аларом, в итоге осталась с братом – помогать в сборах.
– Не знаю, как суд пройдёт, но добра ждать не приходится. Вот вам монетка; если она почернеет – тотчас же выезжайте из города через южные ворота и по старому тракту, мимо дерева с обугленной вершиной, отправляйтесь вдоль крепостной стены к северу через восток, – сказал Телор на прощание. – Через час пешего ходу увидите по правой стороне большой куст в человеческий рост, сплошь в розовых цветах. Ступайте прямо сквозь него – и дальше до округлой поляны с тремя старыми кострищами. Если там будут всадники в белых плащах с эмблемой зелёной ветви, дружина Эсхейд, скажите, что это я вас отправил туда на постой… И не медлите слишком. Здешняя стража умнее, чем кажется; а после того, что сегодня на суде будет, в покое вас не оставят.
– А что будет-то там, кудесник? – крикнул ему вслед Тарри.
– Вот придём и узнаем, – махнул рукой Телор, не оборачиваясь. – Но Аю-Насмешника мы повеселим изрядно, клянусь.
Табор ответил ему одобрительными возгласами: уж что-что, а суматоху и шумиху кьярчи любили не меньше, чем их незлой проказливый бог.
Всю дорогу до замка Алар крепко держал Рейну за руку и объяснял, как себя вести при дворе у лорги, что говорить и о чём молчать. Больше отвлекал от переживаний, чем учил, по правде говоря; да и у него самого сердце было не на месте – и то начинало биться втрое быстрее, то замирало. Спутник тоже беспокойно метался над плечом, точно был не всемогущим вместилищем силы и памяти трёхсотлетнего киморта, а встревоженной птицей; наконец Алару настолько опостылел постоянный привкус крови во рту и дурнота, что он сунул спутника в меч.
«Надеюсь, – пронеслась мысль, – что хоть несколько часов он там пробудет».
Удерживать его внутри клинка в последнее время стало гораздо легче – и, сказать по правде, жизнь это изрядно упрощало.
Примерно на полпути Телор извлёк из поясного кошеля крохотную глиняную свистульку и дунул. Вроде бы ничего и не произошло, но почти у самых ворот замка послышался вдруг топот копыт позади – и вылетела из-за поворота дюжина всадников и всадниц. Гурны у них были высокие, мощные, серебристо-серой расцветки, а плащи – белые, с изображением зелёной ветви, заключённой в кольцо.
«Дружина Эсхейд, – догадался Алар. – Или, верней, её часть».
– Моя охрана, – подтвердил Телор его догадку, обменявшись с командиром отряда короткими приветствиями. – Эсхейд считает, что одному мне ходить не стоит – время тревожное… В другой раз я б поспорил, но сейчас и впрямь ни один клинок лишним не будет. Если что лорга и уважает даже у своих врагов, так это силу.
Мечи и кинжалы у всадников в белых плащах оказались куда лучше тех, какими была вооружена городская стража: работа взрослого киморта, а не ученика или вовсе простого мастера. А потому даже дюжина воинов стала бы грозной силой – или, по крайней мере, причиной, чтобы Телора побоялись атаковать в спину. Двоих он оставил за стенами замка, в древней роще, помнившей, быть может, саму Брайну – сторожить гурнов; остальные вошли вместе с ним через главные ворота. Стражникам это не понравилось, но ещё меньше понравились им слова, брошенные через плечо:
– Лорге обо мне не докладывать. Я сам о себе доложу.
– Что, и впрямь ничего не скажут? – спросил Алар шёпотом, когда отряд миновал вторые ворота и оказался под сводами замка.