Порочное полнолуние

Встаю, не дожидаясь логичного завершения родительской перепалки, что заинтересовала оборотней, и шагаю к выходу из столовой.

— Полли, — летит мне в спину сердитый голос Иды. — Невежливо покидать стол без разрешения главы семьи.

— А у кого мне спрашивать разрешения. У тебя? — я оглядываюсь. — Или у Германа? Я запуталась.

— У кого-то из нашей троицы, — Крис подливает в чашку кофе из фарфорового кофейника.

— Во как, Идочка, — Герман с хриплым смехом. — Рада? Ну, ты сильно не расстраивайся, я тебе подскажу, как справиться со отчаянием.

— Скрыться из виду и спрятаться за стеной? — рычит Ида, которая сама не заметила, как за несколько дней потеряла статус Альфы в семье и теперь для любимых мальчиков лишь мать.

— Помогло же, — пожимает плечами Герман.

— Спасибо, папуль, но нет, — она с шумом отодвигает стул от стола, встает и нервным шагом удаляется.

— А спросить разрешения у сыночков? — ехидничаю ей вслед.

— Вот же сучка, — шипит Ида и выходит, передернув плечами.

— Свекровь у меня такой же была, — мама косит колкий взгляд на папу.

— Не надо тут придумывать, — он кривится и оставляет чашку. — Моя мать по ночам в волчицу не обращалась.

— Но стервой той еще была…

Вздыхаю и покидаю столовую. Не буду я лезть в разборки родителей, а то закончится все тем, что у меня спросят, какую из бабуль я люблю больше. И это ловушка, в которую я отказываюсь прыгать.

Меня ждет полнолуние, и все мысли заняты страхом перед неизвестностью. Я еще не смирилась с тем, что я оборотень. Часть меня бунтует против этого факта, а волчица тянет в лес на охоту за мышами и желательно с тремя братьями, которые оприходуют ее в кустах. Как же я хочу вернуться в прошлое, где тревожилась из-за сорванных сроков с отчетами и въедливых клиентов.

— О, так это я виновата в том, что Полли за трех замуж собралась? Ты это хочешь сказать? Ты мне до смерти будешь припоминать, что ты у меня вторым был?!

Ох, и выворачивает лес моих родителей на искренности. Лишь до развода не дошло.

Глава 34. Игры в библиотеке

Сижу в библиотеке с книгой сказок братьев Гримм, забравшись в глубокое кресло с ногами. Если поднять голову и присмотреться, то в воздухе можно увидеть танцующие пылинки.

Тут тихо, уютно. Было, пока не явились три брата-акробата и не расселись вокруг столика.

— Меня всегда пугали эти сказки, — шепчет Эдвин и кивает на книгу в моих руках. — Да и разве это сказки? Страшилки какие-то.

Неадаптированные сказки братьев Гримм действительно пугают своей жестокостью и кровожадностью, но это вопросы к тому, кто их решил внести во внушительную коллекцию библиотеки.

Мне сейчас страшилки не помешают. Лучше отвлекусь на красивую девочку, печень и сердце которой вознамерилась съесть королева, чем думать о будущем.

— Не читай, — не унимается Эдвин. — Кошмары приснятся.

— Вот соглашусь, — Крис листает увесистую книгу в кожаном черном переплете с изысканными золотыми узорами на обложке, в которых угадываются китайские мотивы. — Если читать, то что-нибудь красивое и завораживающее.

И зачитывает отрывок со стихами, в которых автор вроде бы говорит о мандаринах, пионах, трясогузках, капельках воды и морской пене, а ощущение, что речь идет о чем-то томном.

— Волнами колышется пышная грудь, капли желанной росы устремляются к самому сердцу пиона, — Крис поднимает на меня взгляд.

— Это про секс, да? — чувствую как щеки горят.

— Естественно, Полли, — Чад закидывает ноги на столик и протягивает руку к Крису. — Дай взглянуть.

— А так сразу и не скажешь, — Эдвин хмурится.

— Но возбудиться ты возбудился, — киваю в направлении его паха.

Под натянутой тканью штанов разбух недвусмысленный бугор.

— Это ты виновата, а не книга, — Эдвин щурится, — а вот тебя книга взбудоражила.

— Ничего подобного, — перелистываю страницу.

— Мы чуем твой запах, Ласточка, — Крис подается в мою сторону. — Ты сидишь вся мокрая и благоухаешь подобно пиону.

Отрываю взгляд от строчек. Ничего-то от них не скрыть. Жар приливает к промежности, и я чувствую теплую пульсацию крови в ноющих желанием складках. Крис хмыкает. Жду когда, кто-нибудь из оборотней решится первым на попытку склонить меня к близости, но они углубляются в чтения, игнорируя мое тяжелое и прерывистое дыхание.

Воздух полнится новыми запахами. Среди пыли витают нотки чего-то терпкого мускусного и кружащего голову. Густое амбре тянется от оборотней невидимыми волнами и окутывает меня ядовитыми парами, от которых плавится разум, мышцы и кости.

Задерживаю взгляд на мощной груди Чада, затем смотрю на пресс Криса и перевожу взор на длинные пальцы Эдвина.

Хочу. Каждого из порочной троицы. Желаю их губы, языки, члены. Хочу их целовать, облизывать, кусать и тискать во всех местах. Особенно между ног. А они сидят с невозмутимыми лицами и читают.

— О, а тут иллюстрации есть, — Чад приподнимает бровь, перелистнув страницу книги, что одолжил у Криса, и небрежно спрашивает. — Полли, не хочешь взглянуть?

Встаю, отложив жуткие сказки с расчлененкой, и подхожу к наигранно спокойному Чаду. Присаживаюсь на подлокотник и заглядываю в книгу. Как я и ожидала: на страницах запечатлены бледные мужчины и женщины в фривольных позах с оголенными гениталиями. Смотрю на нарисованные пенисы в складках халатов и разъяренно отшвыриваю книгу с колен Чада. Через секунду я уже седлаю оборотня и со стонами пожираю его желанный рот.

Лезу дрожащими руками ему под штаны, стискиваю твердый и теплый член, выудив его из тканевой ловушки, и с громким стоном насаживаюсь на него.

— Дверь закрой, — слышу голос Крис, который через мгновение оказывается у кресла.

Нависает надо мной, целует, обхватив лицо ладонями, и торопливо стягивает штаны, чтобы затем мягко направить мою голову к своему вздыбленному члену. Наклонившись и развернувшись вполоборота, смыкаю губы по подрагивающей и шелковистой головке. Несколько скользящих и влажных ласк ртом, и Чад медленно сползает к краю кресла, придерживая меня за ягодицы. Сзади грубым и гневным толчком вторгается Эдвин, опираясь руками на подлокотники.

Чад сжимает бедра, вынуждая замереть и лишая инициативы. Оборотни проникают в меня с трех сторон резкими рывками, растягивая внутренности и глотку острым и болезненным удовольствием. Их движения прокатываются по телу волнами дрожи, что вытекает из меня неразборчивым мычанием и всхлипами. Они нарастают вместе амплитудой яростных фрикций и с потоками семени разрывают меня судорогами мощного и черного оргазма.

Крис убирает с затылка крепкие и безжалостные ладони, что удерживали голову, и я постанывающей тряпкой падаю на грудь хрипящего Чада. Откашливаюсь от вязкой и вспененной слюны и вытираю рот. Эдвин с покряхтыванием сползает на пол, и с тихим удивлением шепчет:

— У нее попа такая узкая.

— Замолчи, — пристыженно стенаю в шею Чада.

— В следующий раз задница моя, — глухо и бесстыдно отзывается Крис.

— Нет-нет-нет, — я неуклюже переваливаюсь через Чада и подлокотник.

Не удержав равновесие, валюсь на пол и отползаю к пустому креслу справа от стола. Между ног тянет и горит, словно к промежности приложили горячий шершавый камень. Разминаю затекшую шею, глядя на братьев, и выдыхаю:

— Это было чересчур, мальчики.

А затем, пошатываясь, встаю и ковыляю к запертой двери. Вот еще урок, который стоит усвоить: мне не рекомендовано находится с оборотнями в одном помещении дольше пяти минут, ведь на шестую я ныряю в их объятия и без метаморфозы в волчицу. Что дальше?

— Ах ты, падла мохнатая, — рычит Крис.

Оскорбленно оглядываюсь.

— Не ты, — он торопливо натягивает штаны, и Эдвин следует его примеру.

— Ну не мудак ли? — Чад встает с кресла и вправляет член в штаны.

— Да когда он уже сдохнет? — шипит Крис и в ярости вышагивает мимо меня к двери.