Страница 8 из 41
— Увы, — хмыкает Ивар. — Теперь Камнем Забвения ничего не исправить.
Глава 10. Ты боишься?
— Ты ее любишь?
Ивар с закрытыми глазами тяжело вздыхает. Он впервые не скрывает своего раздражения ко мне, и это неприятно. Чувствую себя приставучей блохой, которую бы он с удовольствием раздавил.
— Какой ответ ты ожидаешь услышать? — открывает глаза и медленно моргает.
Честно? Я хочу увидеть раскаяние, сожаление и отчаяние, но ничего этого в Иваре нет.
— И возьмешь ее в жены?
Мне бы заткнуться, но я не могу. И лучше бы я сейчас в слезах бежала по лесу в храм, чем находится в одной карете с мужем, который принял решение, что с него хватит.
— А пригласишь на свадьбу?
Ивар смотрит на меня исподлобья и хмыкает:
— Если выживешь.
— Что? — волосы на руках поднимаются от холодного страха.
— Что слышала, Илина, — обнажает зубы в улыбке. — Любите вы разрывом связи угрожать, а на деле мало кто понимает, что это такое. Будь все так просто, то проблемы в истинности не было. Ты, что, думаешь: поссорилась с мужем, побежала к жрецам и просто разорвала связь без последствий? Или поплакала пару дней и все прошло? И ты свободная гордая волчица?
— Тогда и у тебя не иллюзорный шанс подохнуть, — зло щурюсь.
— Иди сюда, шепну кое-что на ушко, — подманивает меня пальцем, и когда я поддаюсь в его сторону, тихо говорит, — у меня есть Гриза, Круг Лунных Чародеев, лекари, Жрецы Затмения и Мариус с его удивительными артефактами. А что у тебя есть, крошка?
Вглядывается с усмешкой в глаза:
— Большее на что ты можешь рассчитывать без моей протекции и милости… — щурится и улыбается, — это то, что скинут тебя Жрецы Полнолуния в храм Матери Луны. Да, и именно к ним. Вот только на днях гоняли тебя и кормили барсучьим жиром, а скоро накинут черный балахон и сядут в кружок со своими тупыми молитвами к Луне сжалиться над несчастной сестрой. И никто особо не будет с тобой возиться, потому что ты больше не будешь Нареченной Альфы.
Меня начинает трясти в холодной панике.
— Ты спросишь меня, почему же я не решу помочь тебе в такой сложной ситуации? — Ивар ухмыляется. — А какое мне дело должно быть до дурочки, которая решила поставить меня и моего зверя под угрозу из-за своей ревности?
— Как ты ловко переворачиваешь ситуацию, — в бессилии сжимаю кулаки.
— Но ты можешь попросить быть к тебе милостивым и понимающим, — Ивар расплывается в самодовольной улыбке, учуяв мой страх перед неизвестным, — чтобы тебя выходили.
— Да я лучше уйду к Матери Луне…
— А тут я должен восхититься или что? — Ивар презрительно изгибает бровь. — Что за глупое упрямство, Илина?
— Ты меня пытаешься запугать.
— Какие нелепости, — Ивар откидывается назад и смотрит на меня из-под полуоткрытых век, — скольких ты знаешь оборотней, которые разорвали связь Нареченности?
Я молчу, потому что таких знакомых нет, но я помню, как одна из волчиц в нашей общине угрожала мужу, что разорвет связь в громких скандалах, после которых ее супруг затихал на время.
— Двоюродный прадед в безудержной юности отказался от своей Нареченной, потому что у него была великая страсть к одной смертной пастушке. Он обезумел. Пастушку и овец ее на клочки разорвал, а смерть обрел в пропасти у границы Средних Лесов. А волчица зачахла на цепи в родительском доме, отказываясь от воды и еды.
— Так ты сам боишься? — с наигранной неприязнью уточняю я, но вопрос выходит тихим и неуверенным.
— Если бы я боялся, то ты бы сейчас была с Вестаром, — закрывает глаза, — и ублажала бы, одурманенная одной из его настоек.
Глава 11. Попробуй рискнуть
Среди снега и высоких елей Храм Полнолуния пугает своей величественностью: белый камень, четырехскатный купол, округлые арки, фрески, колонны и плавная широкая лестница к арочному входу, над которым красуется серебряный диск — символ полнолуния. Здесь мы давали друг другу клятвы, а теперь явились разорвать священную связь.
К нам неторопливо спускается старый Жрец. Босой и в одной белой накидке. Он будто не чувствует кусачего мороза. Глаза — равнодушные, тонкие губы — поджаты.
— Да осветит ваш путь полная луна, Альфа, — медленно кивает в приветствии и складывает ладони на животе.
И Вестар здесь. У его кареты с четверкой белых коней, чьи копыта окрашены серебром, скучает усатый кучер и рыжая красавица в коротком полушубке из соболя и алом платье, подол которого расшит золотыми цветами. Она замечает презрительный взгляд Ивара и делает почтительный реверанс, мило улыбнувшись.
— Служанка? — задаю сама себе под нос тихий вопрос, и Ивар со снисходительностью вздыхает.
Понимаю, что сказала глупость. Какую же служанку будут так дорого наряжать, а в уши вставлять изумруды? И это возмутительная наглость притащить любовницу в Храм Полнолуния.
— Мы пришли рвать связь, — кутаюсь в свою накидку.
Жрец смотрит на меня удрученными глазами, приподнимает брови, намекая, что большей глупости в жизни не слыхивал, и его губы вытягиваются в тонкую бледную ниточку. Разворачивается и шагает по снегу к лестнице. Неужели ему не холодно?
— Идем, — глухо отзывается Ивар и решительно следует за жрецом.
А в мое сердце вонзается острая игла страха и нехорошего предчувствия. Я хочу скрыться в карете, закутаться в накидку и вернуться в замок на условиях Ивара. Да пусть использует второй Кристалл Забвения, если он у него есть, я ведь была так полна любви и надежд у него в кабинете.
— Хочешь вернуться? — Ивар оглядывается, и ветер ласково треплет его волосы. — Чего ты там затихла, моя дорогая?
Избавят ли меня Жрецы от любви к нему? Они ведь только волчицу лишат привязанности к зверю Альфы, но не вырвут из человеческого сердца моей боли. Она останется со мной и станет глубже в одиночестве раненой волчицы. Если выживу…
И принять решение должна во мне женщина, ведь зверь лишь чувствует тревогу. Он не может ни поддержать меня, ни дать совета, как поступить. Волчица бы покусала Ивара, порычала и сбежала на охоту, чтобы заглушить мой страх сытостью и кровью, а после бы она вернулась на зов своего самца.
И ведь суть счастья моей хищнице непонятно. Она лишь знает, что Ивар должен быть рядом. То, что сейчас на моих ресницах застывают слезы во льдинки, лишь сигнал, что происходит какая-то ерунда. И волк Ивара сейчас отчаянно борется с человеческим деспотизмом, чуя опасность для его самки и для себя.
Поскули я сейчас, повой и прыгни на четыре лапы перед мужем, который сжал кулаки и стиснул зубы, зверь прорвет оборону. Возможно, не так страшно уйти человеку в тень, одичать и прожить волчью жизнь? Остальной мир не рухнет, а где-то в глубине заснеженного леса мы найдем дикую стаю без всего этого человеческого балагана, от которого меня тошнит.
Никаких тесных платьев, неудобных туфель и корсетов. Совместная охота, теплые уютные норы и влажные носы. Больше никаких сомнений, сожалений и сложных решений, лишь простые инстинкты без слез, обвинений и лжи. Это ли не гармония?
— Ну, попробуй рискнуть, Или, — Ивар скалится в недоброй улыбке. — И в самый неподходящий момент я вернусь, сброшу волчью шерсть, а после посажу твою пушистую и хвостатую задницу на цепь.
Глава 12. Дурочка
Волчье забвение или жизнь в тоске? Кто сейчас главный? Человек или зверь? Если я приму решение пойти до конца при возможной смерти, то я подобна Ивару, который ставит выше человеческое эго. Это женщина во мне обижена и требует опрометчивого шага, ведь задели ее гордость и честь.
Меня отец всегда учил тому, что нельзя игнорировать звериную суть, вредить ей и считать, что в этом сложном тандеме главный — человек, который зачастую ошибается, если ставит себя выше.
— Мне тебя волоком затащить в храм?
Вздрагиваю от тихого вопроса Ивара, чье дыхание паром касается моей щеки.