Страница 35 из 41
Нет места в моих бесстыдных грезах, которые упрямо избегала все эти ночи, робости и девичьей неловкости. Я хочу своего ночного гостя всем естеством, и это стремление утонуть в шепоте и ласках, схоже с черным безумием. Оно сжигает меня, и я выдыхаю:
— Возьми меня… Ивар…
Раскрываюсь, пропускаю сквозь все тело каждое скользящее движение и глубокие поцелуи.
Его.
Его девочка.
Его жена.
Его волчица.
Его Истинная.
И пусть весь мир катится к черту. Пусть сгорит, обратится в пепел. Ничего не важно, кроме этого ночного неба, что вспыхивает тысячелетними звездами. Переплетаемся в тягучих спазмах, тихих стонах и поцелуях, в которых хотим друг друга поглотить и насытить.
Эфемерные и призрачные секунды экстаза истончаются, обращаются в тяжелое дыхание и испарину на коже. Чувствую пальцы на щеке, шее и плечах, а затем меня накрывает нежный и сладкий поцелуй, который утягивает в темноту, и в этой темноте проскальзывает сожаление.
Сожаление, что это лишь сон. По лбу и векам скользят солнечные лучи. Сон. Фантазия. Грёза, которая будет преследовать меня до самой ночи стыдом и тоской. Сонный и глубокий вдох, пружинит матрас. Кто-то закидывает на меня руку, с ворчанием утыкается носом в волосы и прижимается к спине.
— Ивар? — попискиваю я в ужасе.
Глава 52. Рядом
Ивар в ответ неразборчиво сонно бурчит в мои волосы и вздыхает, а я округляю глаза и цепенею.
Не сон.
Все было наяву. Он явился ко мне под покровом глубокой ночи и теперь и не думает просыпаться.
— Ивар.
Он мычит, прижимает к себе и опять затихает.
— Ивар, уходи…
Ноль реакции, лишь глубже зарывается носом в волосы. Медленно выдыхаю и разворачиваюсь к нему лицо с глухим рыком:
— Ивар.
И тут он открывает глаза, в который я вижу обрывки сновидений и недоумение.
— Ивар…
Медленно моргает и хрипло отзывается:
— Привет.
Будет глупо сейчас с криками и визгами спихивать Ивара с кровати, хотя очень хочется. Надо сохранить достоинство и в то же время донести до подлого муженька, как я возмущена тем, что он воспользовался моей слабостью и сном.
— Что ты тут делаешь? — спрашиваю я максимально холодно.
— Сплю.
На несколько секунд теряюсь от его невозмутимого ответа.
— Я крайне недовольна тем, что ты спишь в моей кровати, — шепчу я.
— Это наше супружеское ложе, которое ты самым бессовестным образом захватила, — Ивар закрывает глаза и намеревается опять нырнуть во сны.
— Ивар…
— Что?
— Ты совсем охамел? — толкаю его в грудь. — Проваливай.
— Нет.
— Ивар! — повышаю голос и сажусь, а затем, когда он открывает глаза, зло поправляю ночную сорочку на груди. — Я… — не знаю, как выразить свое возмущение, и леплю ему слабую пощечину.
— Ты обалдела? — удивленно спрашивает он и приподнимается на локтях.
Вот теперь его можно спихнуть с кровати. Ногами! Однако все выходит не так, как я планировала. Моя неуклюжая агрессия заканчивается тем, что я сама падаю с кровати, путаясь в одеяле. Толстый ковер смягчает мое фиаско, но я все равно взвизгиваю.
— Ты там живая? — Ивар подползает к краю кровати и выглядывает ко мне.
— Уходи… — цежу я сквозь зубы и переворачиваюсь на бок, укрывшись одеялом, будто мое поражение было так и задумано.
— Ты сама меня звала, вот я и пришел, — глухо отзывается Ивар. — Что тебе опять не так?
— Я тебя не звала, — крепко зажмуриваюсь.
Ивар не врет, но мой зов не был разумным и обдуманным. Будь я в сознании, я бы смогла подавить в себе тоску по мужу, его рукам, губам и шепоту, от которого плавятся мышцы.
— Ты не должен был приходить, Ивар, — зло, обиженно и сдавленно отзываюсь я. — Это подло.
***
Не скажу же я своей вредной жене, которая лежит на полу у кровати, что я сам не ожидал проснуться с ней под одним одеялом и что тоже обескуражен. Это был сон. Топкий, теплый и сладкий. Реальность не может быть такой всепоглощающей, проникающей и соединяющей тела в густое и чистое, как молодой мед из акации, наслаждение.
Я чувствую дикое смущение Илины, которая в первую брачную ночь не была такой пристыженной и испуганной, будто я ей вовсе не муж, которому она родила двух сыновей. Это мило, трогательно, и заводит.
— Ивар! — Илина возмущенно оглядывается, уловив мое возбуждение.
Наши взгляды встречаются, и воцаряется напряженное молчание. Я вижу, как ее зрачки расширяются, чую, как в ее запахе раскрываются тонкие нотки желания. Девичьего, нежного и сочного.
— Иди ко мне, — шепчу я, и от возбуждения меня аж сводит всего от боли.
Илина садится и хочет отползти, но под волной желания тянется ко мне и касается моих губ поцелуем. На секунду спальня исчезает в солнечном потоке отчаянной нежности. Она прорывается из израненной души, захлестывает меня, и я хочу испить ее всю, потому что голоден.
Поддаюсь к Илине в желании углубить поцелуй, но она резко отстраняется и прижимает пальцы к губам.
— Что? — хрипло спрашиваю я, и сквозь мое разочарование и возбуждение пробивается требовательный детский плач.
— Госпожа, мальчики проснулись, — в покои без стука и предупреждения вваливается Лида и взвизгивает. — Милостивая Луна!
Хлопает дверь, и в груди поднимается ревнивый рык, который я не могу в себе подавить.
— Я им нужна, — Илина медленно поднимается на ноги.
— Я знаю, — тихо клокочу я.
— Они голодные, — отступает к двери, не разрывая зрительного контакта.
— Я знаю.
— мне надо идти…
— Иди.
Так и должно быть. Илина всегда сделает выбор в пользу сыновей, но это не отменяет того, что я разъярен, будто у меня, оголодавшего зверя, из пасти вырвали сладкий кусок мяса.
— Ивар, они же маленькие…
— Я знаю, — в бессилии рычу я.
Илина замирает у двери, молчит, кусает губы и решительно выходит. Я должен успокоиться. Это мои сыновья, и они мне не соперники, чтобы я сейчас так злился. Откидываюсь на спину, закрываю глаза и медленно выдыхаю. Так и должно быть.
— Прикройся, — Илина входит с ревущим Эрвином на руках, а за ней, крепко зажмурившись и прижимая к груди Анрея, семенит Лида. — Ивар.
Безропотно накидываю на себя простынь. Усаживается на одеяло у кровати, и Лида помогает ей устроить двух голодных и громких оборотенышей у груди. Рев переходит в тихое ворчание, а красная Лида выбегает из спальни.
— Успокоился? — тихо спрашивает Илина, и я не чувствую в груди той нелогичной ревности, будто ее и не было.
Вместо нее меня накрывает нежность, уютная и теплая сонливость, и я подкатываюсь к краю кровати, чтобы затем поддаться мягкой дремоте, коснувшись шелковистых волос Илины.
Рядом.
Она рядом, и не прячется.
Глава 53. Свечная ведьма
— Проснись, спящий красавец, — Вестар щелкает меня по носу. — Как тебя разморило… Ути-пути… Аж посапываешь, — опять щелк по носу, резкий сильный и пробивает до самых пазух. — Проснись, блин!
— Какого черта?! — открываю глаза, подрываюсь с кровати, и мой брат расплывается в ехидной улыбке.
— Помнишь, как я к тебе маленький приползал в кровать? — подпирает голову рукой. — А ты меня, сволочь такая, выгонял? Старший брат называется.
— И ты не уползал, — обматываю простынь вокруг бедер. — Орал, как резанный и всех нянек кусал до крови.
— Ты должен был быть моей нянькой, — безапелляционно заявляет Вестар. — Я такой голожопый неуклюжий пупсик был, а ты бессердечная скотина.
— Чего тебе?
От Илины остались только запах и мятое одеяло у кровати.
— Допустим, мне приснился кошмар…
— Вестар.
— В котором травили не только твою прелестную жену, но и тебя, — переворачивается на спину и раскидывает руки в стороны. — Хорошая кровать. И пахнет, — косит на меня взгляд, — жутким развратом.