Страница 34 из 41
— У них крепкая связь, — шепчет Ивар. — Они даже сон один и тот же сейчас видят.
— Это разве плохо?
— Я не знаю, — Ивар вздыхает и вновь смотрит на меня. С тревогой. — Это может стать как наградой, так и наказанием.
— Тогда это наша обязанность сохранить между ними дружбу.
— А мы сможем?
— Думаешь, мы не сможем любить наших сыновей? — едва слышно отвечаю я.
— Вопрос не в любви, — Ивар слабо улыбается. — А в соперничестве, Илина. Однажды Лес сделает свой выбор, укажет, кто станет из них новым Альфой, и… Вестар именно тогда сорвался с цепи…
— Ты-то сам готов к тому, что…
— Потеряю власть?
— Да.
— Истинная власть у Леса, Илина, — Ивар вздыхает. — Мне никогда это не нравилось, а сейчас…
— Сейчас?
— Я слышу ее, — спокойно смотрит на меня. — Осталось только принять ее и понять до того момента, когда наши сыновья столкнутся с нею и тоже начнут ошибаться. И сможем ли в их ошибках быть мудрыми?
— Травить их жен мы точно не будем, — неловко улыбаюсь я.
Да уж. Какая глупая и несмешная шутка вышла. В список моих “достоинств” можно внести еще и плоский юмор.
— Мне жаль, Илина, что так вышло.
Опускаю взгляд:
— Может, они из-за любви к тебе так поступали?
— Из-за желания ослабить меня, Илина. Вестар прав, наш отец ждал того, что именно его Лес признает следующим Альфой.
Поднимаю взгляд и шепчу:
— Без меня ты бы не стал слабым, Ивар. Разрыв связи не привел бы к тому, что твой отец или кто-либо еще занял твое место. Ты бы стал другим.
Ивар приподнимает бровь.
— Ты бы убил Вестара, Мариуса и многих других, — серьезно всматриваюсь в его удивленные глаза. — Ты бы захватил чужие леса, которые бы приняли твою власть. Ты бы стал могущественнее, за спиной тебя бы звали Кровавым Лордом, а рядом…
Замолкаю, сглатываю и продолжаю еще тише:
— Шла бы обращенная тобой Гриза. Это я увидела в Храме Полнолуния.
— А ты? — Ивар медленно моргаю.
Я молчу. Я не могу сказать вслух, что разрыв связи убил бы меня. Я тогда шла на самоубийство, и сейчас это меня пугает до холодного озноба.
— Это бы был уже не я, — Ивар хмурится. — Да, Вестар иногда бесит до скрежета зубов, но я бы не пошел на его убийство. Хвост оторвать, да, но не убить, — переводит взгляд в сторону, задумчиво молчит несколько секунд и говорит, — я же тебе говорил, что разрыв связи — это плохая идея, да?
— Возможно, сейчас будет все иначе…
У меня глотку схватывает спазмом боли, и я не могу договорить свою мысль. Волчица внутри скалит зубы, и сама я не уверена, что права.
— Да ты издеваешься, — Ивар смыкает веки, а Эрвин и Анрей сквозь сон сердито порыкивают, соглашаясь с его недовольством. — Даже мальчики понимают, что ты зря такое говоришь.
— Но…
— Хватит.
— Ивар…
— Нет.
И его глаза не горят волчьим огнем. Против моих слов выступает сейчас человек, и взгляд у него злой, пронзительный и темный.
— Иди книжки почитай. Не мешай нашему послеобеденному сну глупостями.
— Зачем тебе жить…
— Илина, — цедит сквозь зубы Ивар.
— Ладно, — шепчу я и неуверенно продолжаю, — мы можем быть Истинными друзьями?
Милостивая Луна, что я несу? Какие друзья? Как я себе это представляю? Ивар находит любимую, женится, а мы тем временем родители и дружим? Дружим?! Он шляется по замку весь такой счастливый, влюбленный в новую жену, а я за него и его новую потаскуху радуюсь?!
— Хорошие вопросы, Илина, — Ивар усмехается.
И чтобы я много не радовалась за их счастье, мой бывший муж отправит меня “дружить” в храм Матери Луны. Периодически будет прибегать его волчок на охоту к пушистой волчице, чтобы получить заряд “дружбы” с Истинной.
— Вот гад.
— Не спорю, — Ивар вновь закрывает глаза. — Совести никакой у этого Ивара. Хорошо устроился, но меня радует, что в твоих фантазиях нет Вестара.
— Что?
— Может, ты с ним хочешь быть счастливой? — елозит головой по подушке, а на виске бьется венка.
В его сценарии “истинной дружбы” я ухожу к Вестару, потому что внезапно воспылала к нему любовью, против которой Ивар не может идти. Живем мы, значит, в его поместье, в котором навожу порядок и уют, а Вестар добивается от моих мальчиков, чтобы они называли его вторым папой.
— Что за бред? — охаю я, и Анрей с Эрвин морщат носы. Им тоже не нравится такой расклад. — Я и Вестар?
— И уже твоя волчица бегает к моему волку дружить, — крылья носа Ивара вздрагивают в гневе. — Мерзавка.
— Это… возмутительно…
— Взаимно.
Я встаю, оправляю юбки и шагаю прочь. У дверей оборачиваюсь. Смотрит на меня из-под полуоткрытых и шепчет:
— Не хочешь нам почитать вслух?
Глава 51. Его
Я отказалась почитать Ивару и сыновьям. Нет, я хотела согласиться. Это было бы очень трогательно, уютно, тепло и интимно. Слишком интимно. Послеобеденное чтение книги шепотом связало бы нас всех в семью, в которой мама читает сонному папе и сыновьям красивые и витиеватые строчки о светлом, добром и хорошем.
Я испугалась. Для меня тихое чтение стало бы гранью, за которой я бы вновь слишком близко подпустила Ивара к себе и доверилась ему, а для него это, возможно, не имело бы такой ценности, как для меня. Жалею ли я?
Да, жалею. Вопреки обиде на Ивара. Все эти разговоры по душам, попытки сближения, внезапный поцелуй в беседке под солнечными зайчиками должны были случиться до нашего брака и до рождения детей, а не после, когда мы оба не понимаем, как быть дальше, и когда вскрылась некрасивая правда, что против нас были его родители.
Против нас.
Не против меня.
Против нас.
В моей голове, в моих мыслях есть “мы”. И “мы” — это Ивар, я и наши сыновья.
Проклятье.
— Госпожа? — шепчет Лида, когда я замахиваюсь в желании разбить фарфорового ангелочка о стену.
Загнанно оглядываюсь и прижимаю ангелочка к груди. Кажется, Лида все понимает по моему взору, в котором я прошу помощи. Я не хочу, чтобы мне вновь было больно.
Теперь Ивар предаст не провинциальную девочку, которую придумала себе
влюбленность в загадочного и отстраненного Альфу, а семью, которую я приняла на глубинном, зверином и инстинктивном уровне.
— Вам же нравилась эта статуэтка, — шепчет Лида.
— Мне страшно.
— А перестанет, если разобьете статуэтку? — Лида делает шаг.
Я задумываюсь и печально отставляю ангелочка в сторону. Все было бы куда проще, если бы Ивар отправил меня в изгнание. Обида и злость была бы куда понятнее, чем узел противоречий и сомнений, который пульсирует в груди у желудка.
— Время позднее, Госпожа, — Лида откидывает одеяло. — Ложитесь спать.
Я медлю, и она собирает с тумбы книги и деловито шагает прочь:
— Никаких романов, Госпожа. Вам важно высыпаться.
— Но…
— Утром верну, — выходит и бесшумно запирает двери.
Какое коварство. В романах я трусливо прячусь. Я переживаю за несуществующих героев, забиваю голову чужими перипетиями судьбы и отключаюсь ближе к рассвету без снов с книгой на груди, ведь иначе мои грезы будут полны видений, в которых я желанна, и ласкового голоса:
— Илина…
А я в ответ на грани безумия шепчу:
— Ивар…
Теплые ладони скользят по груди, изгибу талии, спускаются к животу и ко мне прижимается горячее напряженное тело, которое жаждет меня. Я отзываюсь стоном, и к моим полуоткрытому рту припадают, как к родниковому источнику, алчные губы. Ивар испивает меня, но и я жадно захлебываюсь его желанием, его каждым выдохом, которое ныряет в легкие вибрирующим и низким рыком.
Его.
Я могу стать его без остатка хотя бы в своих снах, и в них я отказываюсь от недоверия, нерешительности, стыда и обиды. Все это не имеет значения, когда тело требует поцелуев, объятий и теплой неги, что растекается в венах густой патоки.
— Илина…
Губы Ивара касаются шеи, рука медленно задирает сорочку, а колено уверенно разводит ноги. Я изнутри пульсирую желанием, и оно раскрывается влажным голодом.