Страница 32 из 41
— Не пришло время… — шепчу я.
— Ах да, — Вестар кивает. — Воля Леса, Милость Матери Луны, у которой ты и выпрашивала детишек в ее храме в окружении чокнутых старух.
— На что ты намекаешь…
— Намекаю? — Вестар вскидывет бровь. — Я знаю, как пахнут женщины и волчицы, когда сидят на волшебных травках, Илина. На тех самых травках, которые дают наслаждаться близостью без последствий. Они бывают разные. Одни очень редкие, дорогие и не портят настроение, самочувствие… Нет вкуса, и кожа после них источает приятный и едва уловимый запах лесной сирени.
Я сжимаю кулаки.
— И именно лесную сирень я учуял тогда, когда заявился с шантажом, — Вестар расплывется в улыбке. — И я ведь не просто так, тогда поинтересовался, будет ли вас в скором времени трое.
У меня ноги холодеют, по спине прокатывается волна озноба.
— Нет хуже участи для Альфы, чем отсутствие наследников, — Вестар щурится на меня. — И за всеми этими сюсю-мусю я все же видел недовольство нашей матушки и отца, что твои очаровательные сыновья от Ивара. Еще несколько лет попыток зачать, поездок в Храм Матери Луны, и тебя бы списали со счетов, душа моя, но разве можно строить такие планы, когда слишком много переменных?
— Это полный вздор, — Ивар медленно выдыхает.
— Можно было бы предположить, что травками твою жену травила Гриза, но… ту самую, что так сладко пахнет на коже, достать могут даже не все богачи.
В гостиной как-то становится холодно, будто за стенами замка морозная зима. Жрец, который медленно жует печеньку, мрачнеет, а его глаза недобро темнеют.
— А вот неприличными письмами и слухами могла подсуетиться и милая чародейка, — продолжает Вестар, — а этим воспользовались наши родители. И они особый акцент сделали на изгнании. И я считаю, что это гениальная идея. Избавиться от деревенщины-невестки и непутевого сына, который их позорит чуть ли не с самого рождения.
Я перевожу взгляд на Ивара. Бледный, глаза горят, и лишь крылья носа вздрагивают от гнева. Неожиданно он протягивает руку ко мне, накрывает мою ладонь своею и мягко сжимает пальцы. На меня волной накатывает его клокочущая ярость, а под ней я чувствую сожаление и вину.
— Что-то уже совсем невесело, — Верховный Жрец встает, отряхивает бороду и решительно шагает к дверям столовой. — Я люблю быть наблюдателем, а не участником всего этого дерьма. Лесная сирень, значит… Вот гадина, а…
— Что ты так возбудился, старый? — Вестар провожает его заинтересованным взглядом. — Я что-то пропустил в своей невероятной догадке?
— Не что-то, а кого-то, — цедит сквозь зубы Жрец и повторяет. — Кого-то.
Глава 48. Ответ за тобой, Альфа
Верховный Жрец за ухо затаскивает верещащую кухарку в гостиную. При желании она бы могла от тощего старика отбиться, но даже я цепенею, учуяв его холодный, как мороз, гнев. Сейчас это не милый надоедливый дедок, который глупо шутит. Я чувствую в нем силу. Не физическую. Он не кулаками заставить заткнуться, сдавит в тисках разум.
— Нюхай! — толкает Дазу к Вестару, которой вскидывает брови и недоуменно моргает.
— Да что же это такое? — Даза оглядывается на Жреца.
— Заткнулась.
Даза вздрагивает, втягивает голову в плечи и зажмуривается. Я тоже хочу зажмуриться, потому что Жрец меня пугает.
— Булочками она пахнет, — Вестар вздыхает.
— А под ними?! — рявкает Жрец.
— В более глупые ситуации я никогда не попадал, — Вестар усмехается и встает. — Так вот она какая трезвость, да?
— Господин… — пищит кухарка.
Вестар подходит к ней наклоняется и у самой ее шеи внимательно принюхивается. Хмурится, переводить взгляд на Жреца, который рычит:
— Оно?
— Оно.
— Ах ты сука неблагодарная! — Жрец хочет кинуться к ней, но Вестар ловко перехватывает инициативу.
Он буквально отшвыривает разъяренного старика на софу и манерно приглаживает волосы:
— Раздухарился как. Смотри-ка, правда, что ли, кухарка в сердечко сморщенное запала? — ухмыляется, и глаза Жреца вспыхивают яростью.
Ивар все еще держит меня за руку. Делает вдох и выдох и тихо спрашивает:
— Ты травила мою жену?
— Что?! — охает Даза. Растерянность сменяется гневом, и она подбоченивается. — Я?! И чем же интересно?!
Замолкает, округляет глаза и прижимает к губам пухлые пальцы:
— Я ведь… Нет… Что? — переводит на меня испуганный и шокированный взгляд и сипит. — Госпожа… я… Это же…
— Сядь, — Вестар усаживает Дазу рядом со Жрецом, который злобно на нее зыркает. — Что-нибудь слышала о Порошке Сладких Ночей?
— Чо? — так хмурится.
— Ты им сегодня закинулась, дорогуша, — Вестар вглядывается в ее глаза.
Даза краснеет, опускает взор и молчит, поджав губы.
— Говори, — рычит Ивар. — Или я вскрою тебе брюхо.
— Спокойно, — Вестар оборачивается. — Кто тебя так учил выспрашивать информацию? Выдохни. Жена рядом, наверху дети, — а затем вновь обращается к кухарке. — Так, душечка, на старого и обманутого в чувствах прохвоста и злого Альфу внимания не обращаем, — касается ее подбородка и поднимает круглое и пухлое лицо на себя. — Ты сегодня что-то в себя закинула перед самой свиданкой со старым ловеласом. Что же это было по твоему мнению?
— Я… — кухарка запинается чуть ли не на каждом слоге, — хотела ему понравиться… вот и выпила тот порошок…
— Какой? — Вестар по-доброму и приветливо улыбается.
— Тот, который… меняет запах и делает женщину привлекательной. Я-то булками пахну, то мясом, то луком с чесноком, — губы у Дазы дрожат. — Госпожа Рада сказала, что это как приворотное зелье… Выпьешь и у мужика…
— Продолжай, — Вестар улыбается шире.
— Как бы прилично выразиться, — Рада бросает беглый взгляд на бледного мрачного Ивара, — чтобы никого не обидеть…
— Колом встанет? — воркует Вестар.
Даза поднимает на него глаза, и ее маленькие уши краснеют.
— Госпожа Рада по-другому выразилась. Она переживала, что ее сын может быть холоден к жене, которую выбрал его зверь, и хотела помочь им.
— Прелесть, — Вестар отступает и падает в кресло.
— Я подсыпала порошка меньше, чем требовалось, — Даза опять опускает взгляд. — Но не из-за жадности а потому, что Госпожа маленькая, тощая… Боялась переборщить, — вновь смотрит на Вестара. — Наш травник, например, всегда ей заваривал чай помягче. Вот я и рассудила, что… Загонял бы он ее по всем углам замка… Вот у меня чуток и осталось… решила попробовать.
— И сработало? — ехидно спрашивает Вестар.
Верховный Жрец очень красноречиво смотрит на него, а Даза вот-вот лопнет от стыда и смущения.
— Ты-то сам там травки никакие не пьешь? — Вестар в изумлении приподнимает бровь.
— Нет.
— Вот теперь я проникся к тебе уважением.
— Да и ты не так прост, маркиз.
— Возьмешь под свое крылышко? Может, тоже жрецом стать.
— Нет. У тебя другой путь.
— Какой?
— Тайна сия велика.
— Госпожа, — Даза перебивает несодержательный диалог и в отчаянии смотрит на меня. — Я бы никогда… Я лишь хотела помочь…
Она не врет. Она, как и я, не очень умная и доверчивая. Рада бы могла и мне самой всучить этот порошок и убедить, что это разбудит страсть в Вестаре, однако я была обманута им и не считала, что он ко мне холоден. Супружеский долг он исполнял, и никогда в спальне не торопился, не ущемлял меня в ласках, объятиях и поцелуях.
Возможно, Рада и пыталась намеками толкнуть к тому, чтобы однажды вместе с уродливыми украшениями подсунуть мне волшебный порошок, но я же бываю непробиваемой.
— Еще остался порошок? — тихо спрашивает Жрец.
— Совсем чуть-чуть, — Даза виновато смотрит на него. — В самых уголках мешочка.
— По моему скромному мнению, — Жрец переводит взгляд на Ивара, — это тянет на изгнание, Альфа, но это твои родители… Вот тут я готов поднять всех жрецов и жриц на уши. И, — вновь обращается к затихшей Дазе, — ты повторишь все, что сказала сегодня?
— Да, — так коротко кивает.