Страница 8 из 42
Но в случаях, подобных моему, спасти ситуацию могли только полуготовые платья. А потому помощницы швеи часто шили их в свободное от основной работы время.
Между тем платья были вытащены из одного чемодана и разложены на свободных диванах. Синие, голубые, желтые, розовые, даже черные, они слепили глаз разными цветами.
Я, если честно, растерялась, осматривая все это великолепие.
– Синее не бери, оно для старух, – послышался из угла голос домового. Его самого видно не было. – Желтое слишком яркое. Или розовое, но тебе не пойдет, или зеленое, то, что с краю.
Ага, спасибо, добровольный помощник. Зеленое, так зеленое. Буду в нем выглядеть этакой дриадой, мечтающей слиться с материнским деревом.
Глава 10
Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег, на крутой.
Выходила, песню заводила
Про степного, сизого орла,
Про того, которого любила,
Про того, чьи письма берегла.
«Катюша»8
Зеленое платье и правда село на мне практически идеально. Швея, довольная тем, что не придется за ночь изготавливать наряд с нуля, обновила мои мерки и буквально всучила мне еще пару платье. «Для дома», как она сказала. Фиолетовое и сиреневое, платья действительно выглядели не особо шикарно. Но ходить в них дома я не стала бы. В сад выйти, по тротуару пройти – да. А дома… Дорогое удовольствие выходит!
Мать быстро согласилась, оплатила все покупки банковским чеком на предъявителя все три платья и, довольная, практически счастливая, на голубом глазу заявила:
– Лизетте обязательно нужны новые наряды. Но заказывать их мы будем уже после завтрашнего вечера.
Ой, мамочки…
– Как скажете, ваше сиятельство, – почтительно наклонила голову швея.
В ее глазах вспыхнули и быстро погасли алчные огоньки. Она заранее считала прибыль. Наряды. Множественное число. Я тут помру, пока буду выбирать ткани и фасоны! У-у-у-у-у!!!
Но кто б спрашивал младшую дочь, тем более незамужнюю.
Сразу после примерки меня буквально отконвоировали под присмотром сестер в спальню. Там заперли, предварительно пожелав спокойной ночи. Была б такая возможность, еще б и решетки на окна поставили.
Недоверчивые у меня родичи, угу.
Домовой не появлялся. А потому я справилась сама с домашним платьем, переоделась в ночнушку, длинную и теплую, и с удовольствием нырнула под одеяло. Пора было спать.
– Ряженый суженый, приходи ужинать, – больше для прикола, чем действительно веря в то, что случится, пробормотала я и скоро уснула.
А суженый взял и пришел, гад такой. Прямо во сне. И снова я очутилась в темной комнате. А напротив, в кресле, силуэт.
– Хорошая у нас связь, крепкая, – послышался уже знакомый голос.
– И вам не чихать, – фыркнула я, уязвленная отсутствием банальной вежливости. Мог бы и поздороваться! – А вы знаете, что у меня есть жених? Чернокнижник, между прочим.
Я палила в молоко. Но выстрел, как ни странно, попал в цель.
– Обойдешься, – в голосе появились негодование пополам с раздражением. – Я твой жених! А не тот сопливый мальчишка!
И меня снова выкинуло из сна.
Сопливый мальчишка, значит… Очень интересно…
За окном занималось утро. Солнечные лучи нахально пробивались даже сквозь плотно закрытые занавески.
Природа плавно поворачивала в осень. Лето уже закончилось, остались редкие теплые дни. Впереди – дожди, холод, а затем и зимние снега с метелями. Здесь, в столице, было теплее, чем в том месте, где последний год проживала Лизетта. Там надо было уже сутками напролет камины топить – затратное дело для небогатых провинциальных аристократов, по этой причине ходивших дома в утепленной одежде сутками напролет. Здесь пока что хватало ночного отопления.
Так что я встала с постели, не боясь замерзнуть, вылезла из-под одеяла и вызвала кнопкой в стене служанку. Аннушка прибыла в столицу вместе с вещами. Она знала мои вкусы, умела мне угодить, так что никого другого мне и не нужно было.
Хотя кому сказать – не поверят. Я, землянка, без особых денег и положения в обществе, обзавелась прислугой. И веду себя сейчас как аристократка в энном поколении.
Аннушка прибежала в спальню быстро, развила бурную деятельность, впрочем, как и обычно, и при этом не переставала болтать.
– Ах, рисса, какие новости, – всплеснула она руками, параллельно набирая воду в большом железном чане, в котором и должна была я мыться. – Говорят, император устраивает бал. И туда съедутся не только люди! Представляете?!
Нет. Не представляла. Я, конечно, слышала о других расах, населявших этот мир. Но вот именно, что слышала. Сама я ни эльфов, ни драконов, ни демонов – никого еще не видела.
– И когда он, этот бал? – как можно равнодушней, чтобы скрыть любопытство, поинтересовалась я, покорно подставляя голову под умелые руки Аннушки. Вода набралась, я с удовольствием забралась внутрь и сейчас наслаждалась водными процедурами.
– Говорят, через три-пять дней, – Аннушка нанесла на мою голову мыльный раствор и начала его взбивать, таким образом вымывая грязные волосы. – Император младшей дочери именитых женихов подыскивает. Ей как раз семнадцать совсем недавно исполнилось. Пока познакомятся, пока помолвку справят. Там и восемнадцатилетие, можно свадебку играть.
Какое невероятное совпадение. Мне как раз тоже женихов подыскивают. И тоже именитых. Интересно, отец знал про бал, когда собирался переезжать в столицу? Может, он специально так подгадал? Чтобы побыстрей сбыть с рук непокорную дочь?
Аннушка между тем тщательно вымыла и голову мне, и тело. И совсем скоро я вытиралась с ног до головы большим махровым полотенцем. А потом – в спальню, выбирать домашнее платье.
Выход в свет состоится ближе к вечеру. Так что у меня еще почти весь день в запасе.
Глава 11
Ох ты, песня, песенка девичья,
Ты лети за ясным солнцем вслед.
И бойцу на дальнем пограничье
От Катюши передай привет.
Пусть он вспомнит девушку простую,
Пусть услышит, как она поет,
Пусть он землю бережет родную,
А любовь Катюша сбережет.
«Катюша»
Чем заняться в столице, когда на улицу тебе не разрешено выходить в одиночестве, а дома скучно? Правильно: ничем.
В распоряжении Лизетты имелись: рукоделие разных видов, фортепиано, книги. Из всего списка я тяготела только к книгам. Рукоделие я терпеть не могла и никогда не понимала этих медитативных занятий, петь, играть на музыкальных инструментах и танцевать не умела. Ну та, земная я, не умела. Вспомнит ли тело Лизетты при необходимости нужные жесты и движения, я не знала и проверять при всем честном народе откровенно не желала.
Поэтому сразу после завтрака в кругу семьи, на который пришлось надевать шикарное платье, я с удовольствием засела у горевшего камина с очередной книжкой. Любовный романчик о романтических отношениях малоземельной баронессы и богатого герцога давал примерные представления о том, чего от меня ждут и будущий муж, и общество.
Даме, особенно великосветской аристократке, полагалось быть скромной, добродетельной, прилежной в рукоделии. И держать язык за зубами. Чем чаще, тем лучше. В идеале вообще родиться немой, чтобы не пытаться спорить с мужем.
Та самая баронесса из книжки была просто идеальной героиней. Этакая тихоня, чуть что рыдавшая по десять страниц к ряду и изводившая за день по десятку носовых платков. Ах, герцог обратил свое благосклонное внимание на богатую красавицу графиню! Сказал ей на балу несколько комплиментов и дважды протанцевал с ней веселые танцы! Надо срочно устроить потоп! И показать неверному, что баронесса так страдает, так страдает! Пусть мучается раскаянием! Ему, гаду такому, полезно!