Страница 16 из 42
– Добрый день, – расцвела я в улыбке, едва переступив порог. – Простите за опоздание.
– Проходи, Лиза, садись, – мать кивнула на место возле себя. – Познакомься с нашими соседями, граф и графиня Дорсканские и их сын и единственный наследник Жорас.
Угу. Жорас такой Жорас. Вот прям идеально его имя ему подходит.
Глава 21
Деревня, деревня, четыре двора.
Четыре двора, из ворот ворота,
Четыре двора, из ворот ворота,
А на пятый двор живёт миленький мой.
Барыня, барыня, барыня-сударыня,
Барыня, барыня, барыня-сударыня!
Далеко живёт, часто весть мне подает,
А я молода всё догадлива была.
А я молода всё догадлива была,
Прялочку взяла, на сиделочку пошла.
«Барыня-сударыня». Русская народная песня
Мы с Жорасом обменялись взглядами и сразу поняли, что парой нам не быть. Ни за что. Ни в каком веке, блин. Понятия не имею, что он увидел во мне. Я же заметила наглость, самоуверенность и излишнее самомнение. В общем, не мой это тип, не мой. Ему бы скромную тихую девушку, только что выпорхнувшую из-под родительского крыла. Чтобы смотрела с обожанием и, затаив дыхание, слушала всю его чушь. Уж для нее он точно будет единственным и неповторимым.
Мне же проще было прибить этого идиота, чем пытаться хоть как-то с ним ужиться. Но, конечно, вслух ничего подобного произнесено не было. Незачем раньше времени расстраивать родителей.
– Очень приятно, – сложила я губки бантиком, как и подобает скромной девушке.
– И нам, Елизавета, – приветливо улыбнулся отец Жораса, тоже плотный, но не толстый, высокий шатен лет пятидесяти-пятидесяти пяти. Скорей всего, тоже военный, как и мужья моих сестер. Выправка похожая. Но, видимо, в отставке. Иначе не разъелся бы так сильно. Ну, или занят исключительно бумажной работой и постоянно обедает дома, поедая все то, что приготовил семейный повар. – Ваши родители очень вас нахваливали.
«Как кусок качественного сыра или пачку зарубежного печенья?» – так и крутилось ядовитое на языке.
Увы, пришлось промолчать и только попустить очи долу, как и положено. Тихая скромница я, да. И чем дальше вы от меня будете находиться, тем тише я стану себя вести.
– Елизавета, вам нравится жить в городе? – вступила в беседу мать возможного жениха, тоже не худенькая, но с еще заметной талией. В молодости точно была красавицей. Да и сейчас в ней видна порода. Держит спину прямо, улыбается, а глаза холодные. Настоящая аристократка. Умеет себя вести в обществе, но в душу никого не пускает. – Мы слышали, вы год прожили в деревне.
«Как тебя угораздило, столичную штучку, столько времени непонятно где провести?» – перевела я для себя вопрос.
– Ах, в городе так шумно по сравнению с деревней, – вздохнула я и практически не соврала при этом. Там и спокойней, и распорядок дня другой. – После жизни там очень трудно находиться здесь.
Жорас, не скрываясь, ухмыльнулся. То ли не поверил моим словам, то ли решил дать понять, что мы с ним никогда не сойдемся. С последним я как раз была полностью согласна, в отличие от наших с ним родителей.
– Елизавета – девушка тихая, скромная, – решила влезть в беседу моя матушка. – Ей и в городе, и в деревне хорошо живется. Правда, Лиззи?
– Да, маменька, – охотно откликнулась я.
Хорошо мне, хорошо. Верните меня в деревню. А то злой демон придет и всем а-та-та сделает.
– Скромность – очень хорошее качество, – кивнула мать Жораса.
«Мой мальчик тоже скромный», – так и слышала я не сказанное.
– Вы посещаете столичные вечера, Елизавета? – обратил на меня внимание отец Жораса.
– Конечно, – с серьезным видом кивнула я. – С удовольствием. Там всегда можно пообщаться с интересными людьми.
Райт сверкнул глазами, услышав такую откровенную ложь. Видимо, вспомнил, как я на паркете весело ноги оттаптывала всем претендентам в женихи. Ну так то танцы. А то общение. Может, поболтать с ними и правда было бы интересно.
Пытали меня еще минут двадцать-тридцать. Жорас молчал и только сверлил меня взглядом. Слава местным богам, похоже, я ему не нравилась. Взаимно, милый. Ты себе не представляешь даже, насколько взаимно. Век бы тебя не видела. Ни тебя, ни твоих родителей.
Наконец-то мы все встали из-за стола, значительно опустошив продуктовые запасы моего семейства. Я ждала, что меня отправят вместе с Жорасом гулять, по дому или на улицу. Но нет. Он, не желая подобной участи, быстренько сбежал развлекаться с мужчинами. А мы, женщины, отправились в гостиную – пить чай.
Слуги в доме были выдрессированные. К нашему появлению в комнате уже был накрыт стол для чаепития. Пирожные, печенье, шархат, местная тягучая сладость типа нуги – все уже лежало на тонких фарфоровых тарелочках.
Мы уселись в кресла. Мать в качестве хозяйки разлила всем чай. Я смотрела на сценку на фарфоровой чашке со своим чаем и думала, что люди во всех мирах одинаковые. Что на Земле рисовали пастушек и пастухов, что здесь развлекаются. Только вместо пастухов рисуют демонов-соблазнителей.
Один такой демон обнял своим длинными черным хвостом за талию заливисто хохотавшую пастушку и что-то нашептывал ей на ухо, точно пошлятину. Им было хорошо вместе, и они этого не скрывали. А я, похоже, начинала им завидовать.
– Елизавета, вернитесь к нам, – донесся до меня веселый голос матери Жораса. – На чашке, конечно, красивые цветы. Но зачем их сверлить пристальным взглядом?
Я отвлеклась, недоуменно посмотрела на гостью, перевела взгляд на чашку. Что за?.. Точно цветы. А где демон с пастушкой?!
Глава 22
Я всё не пряла, только ночь провела
Прялочку под лавочку, сама с милым легла.
Прялочку под лавочку, сама с милым легла,
Заря занялась, я с постели поднялась.
Заря занялась, я с постели поднялась,
Ийду до двору, старый ходит по двору:
«Где ж ты была? Где ж ты ночь провела?»
«Нигде не была, я на печке спала!»
Барыня, барыня, барыня-сударыня,
Барыня, барыня, барыня-сударыня!
«Барыня-сударыня». Русская народная песня
Меня промурыжили где-то полчаса, но потом отстали, слава местным богам. И я сразу же сбежала в свою спальню, сославшись на головную боль. Там и заперлась. На засов.
– Ты еще замок амбарный повесь, – ехидно прокомментировал мое действие домовой.
– Надо будет – повешу, – огрызнулась я. – Лучше скажи, почему я вижу то, чего другие не видят? И нет, это не видения. Я четко видела на чашке демона и пастушку. И только потом, когда мне сказали, разглядела там цветы.
– Дура девка, – отрезал домовой. – Быть тебе жертвой демона. Может, тогда поумнеешь.
Какая прелесть, а. На меня еще и наорали. Как будто это я виновата в том, что мне демоны вместо цветов мерещатся.
– То есть почему так случилось, ты не знаешь? – уточнила я.
В ответ – гробовое молчание. Домовой решил меня игнорировать. Сволочь.
Я уселась в кресло, уставилась на улицу. Там сыпал снег. Крупные хлопья ложились на все поверхности, обеляя город и словно покрывая все грехи его жителей.
Я раздосадовано мотнула головой. Какая чушь в мозг лезет. Вот они, тлетворные последствия общения с женихами и их родителями. Сразу о грехах думаю. Чужих, конечно. Своих у меня практически не имелось. Ангел я, ага.
Я сидела в кресле, смотрела в окно, а сама размышляла над своим ближайшим будущем. Родители никак не хотели оставить меня в покое. Им непременно надо было поскорей выдать замуж строптивую дочь.
Тяжело вздохнув, я наконец-то поднялась из кресла и вызвала служанку.
Сегодня вечером обязательно нужно было идти на очередные посиделки к одной из довольно богатых графинь. У нее имелось четверо сыновей, уже вошедших в брачный возраст. И каждого следовало женить, причем как можно скорее. А потому все оставшееся время я провела, готовясь к очередному выходу в свет. Меня усердно мыли, терли мочалкой, вытирали полотенцем, одевали, обували, красили… Я ощущала себя этаким недвижимым имуществом. Сама я даже двигаться не могла – не давали. Двигали исключительно вручную. С помощью служанок.